отцовскую машину из окна. Чмокнула в шечку.
- Фу, бриться надо, Борис Артамонович, - капризно надула губки Татьяна. – Совсем нас позабыли, хоть вы и начальство.
- Салют, соратники! – поднял обе руки и охнул от боли в затылке.
За столом сидел Борис-два, моя правая рука. И сидел он за компьютером. Эту диковинку я привез из Москвы.
- Га, начальник!... – крутанулся на стуле Борис. – Вот, осваиваем технику…
Родные лица!.. Не хватало только Алдара, водителя и мастера на все руки. По части ломки рук-ног в том числе.
Не успел спросить, где сын степей, как раздался грохот сливного бачка. Из закутка вылез Алдар, подтягивая спортивные штаны.
- Ше-еф! – заорал он, кинулся ко мне, будто намеревался провести борцовский прием.
- Алдар, руки!.. - ледяным тоном Татьяна Владимировна остудила порыв сослуживца.
Алдар виновато юркнул обратно в санузел. Раздался шум воды. Борис-два включил чайник. Через минуту появился Алдар и показал помытые руки Татьяне. В начальных классах мы точно так же у входа в класс предъявляли ладошки учительнице.
По части дрессировки персонала моя секретарша, пожалуй, могла бы дать фору нынешним офис-менеджерам. Я пожал помытую руку. Алдар не удержался и панибратски хлопнул по плечу. Я поморщился – заныл затылок.
- Ше-еф!..- водитель раздвинул щеки. Круглолицое его лицо излучало неподдельную радость.
Я снял куртку и присел на край рабочего стола.
- Как дела? – спросил больше из вежливости.
- А что, налоги платим, - вздохнул мой тезка. – В целом нормально.
Судя по протяжному вздоху, не все было нормально. За месяц моего отсутствия уровень зарплат, конечно, не упал, однако моего заместителя тревожило развитие бизнеса на перспективу. Например, практически исчезли заказы.
Все это, помедлив, выложил главный инженер.
- Борис, а, Борис, мальчишки отняли копе-е-чку! – пропел я арию юродивого из оперы Мусоргского про царя Бориса Годунова.
И выставил на стол початую бутылку коньяка.
Не царское это дело – раздавать взятки. Всем был хорош мой зам, технарь до мозга костей, но не понимал простой инженерной истины: в рыночную пору важны не технические характеристики подвижного состава, а смазка рельсов для этого состава. Не подмажешь – не поедешь.
Заказы на оценочные работы оформлял некий функционер из мэрии. Его привлекало словосочетание «независимая оценка», закодированное в наименовании НОК «Белый квадрат». Что, по мысли спятивших на ниве рыночных реформ чиновников, исключало коррупцию. Вот почему после соответствующей «смазки» заказы стабильно пополняли банк развития компании «Белый квадрат» (тендеры на подряды тогда были не столь изощренными).
Не сходя с места, позвонил в мэрию. Знакомый функционер выразил радость по поводу звонка и озабоченность по части пересохшего русла вливаний. Мы соблюдали конспирацию - по телефону изъяснялись еще мудреней. Что-то о бабушкиной пенсии. Встречались мы в обеденный перерыв на третьих путях тупика подвижного состава. После акта передачи конверта с «бабушкиной пенсией» Татьяна воротила нос, жалуясь, что он меня опять пахнет, как от слесаря. А пахло креозотом.
- Расслабься, тезка, будут тебе заказы, - положил я трубку и разлил коньяк по рюмкам.
- Алдару не наливай, он сегодня за рулем, - поднял рюмку главный инженер, отсекая претендентов на качественный напиток.
Алдар взглянул на Бориса-два исподлобья. Глаза его стали уже некуда.
Татьяна опять наморщила носик:
- Вот скажу папке, чтобы впредь не дарил алкоголь в рабочее время, - она подала на тарелке разрезанное яблоко.
- Таня, коньяк я купил в «Трех китах», - хрустнул яблоком.
- Не надо делать из меня дурочку, - посмотрелась в круглое зеркальце Таня, –армянский коньяк присылает папе его товарищ. Здесь такого не продают, Борис Артамонович.
- Ага, не продают, - чмокнул губами Борис-два. – Нектар! Цимес!..
- А то ж, - усмехнулась секретарша, - воры в законе плохого не пришлют.
И послала воздушный поцелуй кому-то в зеркальце.
Пленка 11с. Бассаров. Не основной инстинкт
Шум ветра в сосновых кронах куда восхитительней, чем судорожное выпрашивание у природы пятиминутки сомнительного кайфа.
Разменяв четвертый десяток, я стал чаще приходить к этой мысли (не рано ли?). Однажды забыл записную книжку со списком любовниц на пассажирском сиденье служебного авто.
- Алле, шеф! – с сарказмом вопросил по мобильному телефону Алдар. Мобильник я выдал водителю - единственному в конторе. – Я тут любопытную вещицу нашел в машине. Не ты забыл, а? Сплошь женские имена с телефонами, хэх...
- Выброси ее куда подальше, - после минутного размышления среагировал я.
- Жалко, шеф, однако! Бляди все ж таки …- не сразу озадаченно проскрипел водитель «Белого квадрата». – А дающих женщин надо уважать. Они ж бескорыстно это самое…
- Вот и забирай их себе. Дарю! – выплюнул я семечко от яблока.
- Ты даешь, начальник. Обноски с барского плеча? Не-е, чужого нам не надо…Че-т ты совсем, шеф, опосля нарколожки с катушек съехал… Под лопатками не чешется? – проорал в трубку Алдар.
- Чего?
- Крылышки, грю, за спиной не проклюнулись, не?
- Суета все это, Алдар. И тебе как ламаисту это известно.
- А учение Будды ты не трожь, хоть и начальник! – тон водителя стал серьезным. – Ну, куды ты прешь, козел! – в трубке послышался звук клаксона. Алдар был за рулем. – Ладно, книжечку я приберу пока в бардачок. Авось, пригодится, хэх.
Я прожевал яблоко.
- М-м… вряд ли.
Тут из кухни донесся Лорин голосок. Моей Бабочки.
- А-а, слышу, слышу, шеф! – хмыкнул в трубку Алдар. - Старая любовь не ржавеет, однако.
- А вот этого ты не трожь.
- Лады, шеф.
Конец связи.
И конец прошлым связям. Между тем, два раза, нет, три раза, звонила Люся – та самая, которая любила гулять по моей квартире нагишом, демонстрируя плоский живот и великолепную фигуру. Иногда позванивали другие девушки – из той, прошлой жизни. Как-то, неосознанно, исподволь это стало прошлым. Почему такое? Ведь он мужчина в самом соку, что говорится. Со всеми вытекающими отсюда… Что случилось? Ведь с Лори у них этого самого было, ежели по-взрослому, всего ничего.
«Мы выбираем не случайно друг друга - только тех, кто уже существует в нашем подсознании», говорил старина Фрейд. И был ошеломляюще прав.
Да, по утрам он ощущал каменный стояк, по выражению Алдара, что нормально для тридцатилетнего мужика. Ненормальным, пожалуй, было иное влечение, близкое к жалости. Худенькое, как у вьетнамки, тело. Желтовато-смуглое, с едва обозначенными, как у девчонки, грудями. Тонкие лодыжки, изящный взъем ступни, виноградинки пальцев, острые лопатки, отросшие волосы, заплетенные в косичку, большие серые глазища метиски… Она была красива как статуэтка, вырезанная из нефрита. Особенно на фоне простыней. Казалось, стоит сжать чуть крепче в объятьях, и статуэтка сколется, никаким клеем не склеишь.
И да, не гребаный стыд, а вирус иммунодефицита человека, имеющего имя и носителя, гасил желание. Хотя есть, конечно, кондомы, - не те обсыпанные дустом гондоны моего детства. В них мы наливали до двух литров воды, настолько толстыми были стенки «изделия № 2», забирались на крышу водонапорной башни, и швыряли под ноги насмерть перепуганных прохожих. Современные презервативы - тонкие, чуткие, с клубничным привкусом - производитель гарантирует всю гамму переживаний, весь спектр ощущений. Лори была не против. В том-то все и дело, что она отдавала себя на заклание, не иначе.
А, может, хрен с ними и с ним, с этим сексом, я и раньше после акта, опустошенный, безвольный, думал: а на фига все это? Слишком уж много мыслей забирал основный инстинкт. А вспомнить нечего. Basicinstinct. Как раз в начале 90-х, кажется, в году 1992-м Голливуд напрягся и извергнул по своим семенным каналам фильм под этим названием. Режиссер Пол Верхувен! Как же, «Робокоп» и «Вспомнить все» с Аркашей Шварцнеггером (Шварц-Негр, так искренне артикулировал Харя имя своего кумира). Эти картины мы видели еще в Захолустье на видеодвойке у вертлявого завклубом. На экраны Basicinstinct, разумеется, не вышел, интернет до границ развалившегося СССР еще не допылил. Картину Верхувена с Шэрон Стоун и Майклом Дугласом можно было увидеть ближе к середине девяностых в расплодившихся видеосалонах, да и то не во всех. Я видел фильм в Иркутске на старшем курсе. В комнату набилась дюжина зрителей, согласившихся на двойную цену за просмотр нашумевшего фильма. В салоне было тесно, душно, стулья скрипели, зрители шелестели конфетной оберткой, на задних рядах подростки сучили ножками. Вдобавок ко мне привалилась потная тетка, с одуряющим телесным духом, происходящее на экране ее явно возбуждало.Хотя не потеют лишь продажные женщины. Никогда.
Не досмотрев, я встал и, роняя стулья, вышел. На улице выпил газировки и вздохнул с облегчением. Стоит ли париться? Ну, открыла старушка Шэрон тайну своих дряблых ляжек, и что здесь заоблачно эротичного? Я улыбнулся проходившей девушке в мини-юбке – она смутилась и замедлила шаг. Эротика ходит по земле, причем, совершенно бесплатно и перебирает ногами, куда более ладными, чем у голливудской дивы Стоун.
Блин, вы уже задолбали со своим основным инстинктом, дайте пожить спокойно. Базовый инстинкт это, извините, насчет пожрать. Все остальное – горе от ума. Вот и бродят по шарику несчастные самцы, ведомые своими пенисами.
Человечество устало от секса. Ему не нужно столько голой плоти, сколько навязывает обрушившийся на страну рынок. А как же Зигмунд Фрейд с его откровением о насквозь сексуальном поведении homosapiens? Ха. Даже если бы в венах великого психоаналитика текла не иудейская, а голубая арийская кровь, его все равно отправили бы в концлагерь (не отправили – продали за бешеные рейхсбабки). Главное его преступление перед рейхом состояло в том, что своими трудами, не желая того, он поневоле диагностировал поведение в интимной сфере так некстати подвернувшегося под руку ефрейтора Шилькгрубера, извращенца, спятившего импотента, чья неудовлетворенная сексуальная фантазия выплеснулась на толпу. Эту толпу тот воспринимал как исполинскую женщину, насаженную на фаллосы пушек. А рев людской массы в ответ на его сумбурную сладострастную речь – как игривую прелюдию. Оргазм фюрер получал от мировой бойни,
