голову на грудь, смахнул несуществующую слезинку и состроил глазки своего тëзки из "Шрека". - Одолжишь?
От тапки он увернулся, а от подушки, радостно залепившей наглую Котовую физиономию, не сумел.
Ярмарка кипела, бурлила и вопила. Закрученное батей правое ухо с трудом помещалось под шапкой и категорически не одобряло этот вой. У Костика те же проблемы были с левым ухом.
— Задача номер раз: ходим по ярмарке, смотрим, а главное - слушаем. Задача номер два: выцепить нестыковки и несуразности. Не может быть, чтоб наш Саурон ни где не отметился. Какие-то слухи должны быть.
Я кивнул и мы разошлись.
Шумно, людно и скользко. Толпа народа размесила в кашу даже присыпанный реагентами лёд и всё это месиво теперь норовило уехать из под ног в самый неподходящий момент. Чуть не навернулся у прилавка с новогодними украшениями, но сзади кто-то придержал за капюшон. Обернулся поблагодарить и уткнулся в клыкастую ухмылку волкообразного типа. Тот обмахнул пасть алым языком, плотоядно причмокнул и захохотал, когда размер моих глазах побил какой-то там рекорд из книги Гинесса. От моей "спасибы" отмахнулся, а вот предложение при случае залечить кариес на нижнем правом резце его заинтересовало. Вот так и познакомились. Степан Вольфович в городе обосновался давно, но я чуть ли не первый, кто разглядел что-то за личиной. Много интересного он мне рассказал, видимо соскучился по возможности поболтать без необходимости контролировать речь. О трамвае, который мечется по городу без путей и препятствий, сказал только, что до Той Стороны тоже можно не своим ходом добраться, но мне туда рано. А вот о свежепоявившихся злодеях он ничего не слышал. Все давние - мелкие и без фантазии. На Тёмного Властелина не тянут никак. Да и вообще всё хорошо, только пары районов он сам избегает. Не потому, что опасно, а потому, что...
— Да ну его нафиг! Ни там пройдешь, не с нужной стороны урны мусор закинешь так тебя лекцией измотают на тему "береги природу, мать твою", ещё и внеплановый субботник назначат в качестве искупления.
А были это тот самый образцовый район из Костиковой статейки и местность вокруг торгового центра, где безвременно почили в луже мои старые ботинки.
Кот тоже ясности не добавил. По всему выходило, что ничего плохого не происходило вовсе. Всё чинно, благородно и вполне себе поощряемо. Только от этой благодати народ стал шарахаться и разбегаться. Чистенько убранные улочки и дворы района радовали глаз, детские площадки сверкали новизной, ухоженностью и... неиспользованностью. Будто ни кто и никогда там не играл.
Кстати, Стëпа работал в ветеринарке и крокодила сбежавшего ловил тоже он.
— Что, и покусал ты? - полюбопытствовал Кот. Степан осклабился и помотал головой.
— Нет, конечно! Что я - изверг, над зверушкой беззащитной измываться? Он выскочил на меня с воплем "помогите-спасите", а за ним неслась какая-то чокнутая старуха со шваброй наперевес и орала: " Я тебе покажу, как тут бардак разводить!" А когда я схватил беднягу, эта ненормальная цапнула его за хвост. Представляете??? Да вон она стоит, бесноватая!
Степан ткнул пальцем нам за спину. Когда я обернулся, мне вдруг показалось, что свет гирлянд и фонарей гаснет, асфальт в снежном крошеве качнулся и поплыл из под ног. У прилавка с колодами карт таро, хрустальными шарами и сушеными травами стояла тëтя Шура.
******
Тëтя Шура ходила от палатки к палатке и везде наводила порядок. При её приближении люди, стоящие у прилавка тут же разбегались. А вот продавцам деваться было некуда, приходилось выслушивать и под руководством старухи исправлять огрехи. Благодушное настроение самозваной фрекен Бок давно испарилось. Сначала досталось девушке, юбка которой (на ладонь выше колена) по мнению ревизорши была непозволительно короткой. Лекция закончилась побегом заплаканной девушки. Продавцы вжимались в стенки, пытались прятаться под прилавком, но и там их находил гнев старухи. Это уже была какая-то фурия: глаза метали гневные молнии, тень за её спиной колыхалась черным маревом, с каждой вспышкой увеличиваясь в размерах.
— ...как ты смеешь в таких антисанитарных условиях предлагать людям кофе и еду?! Эти мерзкие стаканы достойны только костра!
Старуха гневно воздела руки, потрясая сжатыми кулаками, и стопка одноразовых стаканчиков вспыхнула от искры, запущенной тенью. За ними, будто облитая бензином, заполыхала палатка, потом соседняя. Огонь перескакивал с прилавка на прилавок со скоростью ветра, будто живой. Тëтя Шура радостно хохотала:
— Все, все поплатитесь за свои преступления! Мерзкие грязнули!
— Кот, это она всё подожгла, я видел!
Мы с Костиком подобрались поближе к увлечённой экзекуцией техничке.
— Тëтя Шура! - окликнул её Кот. Она резко обернулась и расплылась в благодушной улыбке.
— А, мальчики, здравствуйте. Подождите, сейчас я здесь закончу и мы пойдём пить чай.
— Что вы здесь делаете? - нет, я это и так прекрасно видел, но версию обвиняемой тоже стоило послушать.
— Порядок навожу. Разве можно существовать в такой антисанитарии? Вокруг сплошные завалы мусора, - она ткнула пальцем в фантик от конфеты, вылетевший из ладошки какого-то малыша, - тонны грязи аморально одетые люди. Это необходимо пресечь! Общество смертельно больно и я вскрою эту раковую опухоль, удалю нарыв... - тëтя Шура приосанилась, тень за её спиной плескалась супергеройским плащом, над головой заполыхал нимб, - ... Каленым железом выжгу заразу!!!
Нимб пошёл трещинами и с тихим звоном осыпался, оставив вместо себя парочку рожек.
— Вы нездоровы, - начал издалека Константин. - Давайте отойдём подальше от огня. Мы проводим Вас туда, где Вам смогут помочь.
— Аааа! Так вы тоже из этих... из гррррешшшшников?! Тогда с вас я и начну очистку города!
Она ощерила клыки и зашипела. Попыталась запустить искру и в нас, но Кот небрежно отмахнулся от неё. Мне в его руках вдруг померещилась чëрная острая коса. Старуха удивленно замерла, швырнула в нас хрустальным шаром и кинулась наутёк. Кот снова взмахнул рукой и останки шара двумя ровными половинками рухнули в сугроб. Не померещилась.
За спиной выли пожарные сирены. Мы неслись за неожиданно резво удирающей старухой, но не приблизились ни на метр. То ли она была такой выносливой, то ли тень за спиной придавала ей сил и несла вперёд. В торговый центр, где она работала, мы ей не позволили нырнуть (Кот метнул косу, наглухо заблокировавшую вход) и теперь она бежала в чересчур благополучный район, где, видимо, и жила. Я начал было выдыхаться, когда впереди возникла искрящаяся в свете фонарей стена тумана. Старуха радостно взвизгнула и рванула туда с новыми силами. Через секунду послышался удар, и она вылетела из тумана спиной вперёд будто врезалась в стену. Вслед за ней из дымки показалась голова дракона. Дракон потëр переносицу, огляделся и глубоким женским голосом вопросил:
— Пигги не пролетала?
Мы с Котом синхронно отрицательно помотали головами.
— Опять удрала, негодница малолетняя, - посетовала драконица и скрылась в туман.
Совершенно не удивлённый Кот, между тем связывал постанывающую от удара об обледеневший асфальт фурию.
— Тимыч, вызывай бригаду.
******
К полуночи город ожил. Праздно шатающихся, или спешащих по делам людей становилось всё меньше, их вытесняли тени. Город вдыхал полной грудью. Перемигивались вспыхивавшие тут и там блуждающие огоньки, обмахивались веерами древесных крон старинные особняки.
— Гадство! - Кот резко остановился и потянул меня за собой. В проулке впереди мелькнул песочно-рыжий бок. Кошка тоже остановилась, потрясла брезгливо задней лапой, скрежетнула по стене дома жалом скорпионьего хвоста и насторожила уши. Мы вжались в стену подворотни и почти перестали дышать. Мантикора принюхалась, потерлась об угол дома щекой, оставив на неровной стене клок рыжего пуха, и поскакала в дальний конец улицы. Там заверещали. Кошка гортанно уркнула, приветствуя игрушку. Звуки стали отдаляться: взвизги, а за ними тяжелые неторопливый скачки.
— Эттт-тто чего было? - зубы с трудом попадали друг на друга. Глаз дёргался.
— Что-что. Он погулять её выпустил.
— Ккккто?
— Дом.
Коротко и ясно. Ага. Если бы ещё действительно было ясно. Звезда во лбу ныла и пульсировала болью. Казалось, голова вот-вот взорвётся.
— Кот, чего мы стоим, нужно же спасателей вызывать... МЧС... Скорую...
— Ага, и всю королевскую рать, - хмыкнул Кот.
— Эта тварь же человека загрызла! – утихший было визг впился с мозг тупым штопором и проворачивался там медленно и со вкусом. Я обхватил голову руками и согнулся пополам.
— Кого загрызла? Слышишь - играют. Эй, ты чего?
От боли голос Кота слышался будто через ватное одеяло. Я уже лежал на снегу, когда Костя обернулся ко мне.
— Вот же олух! Ты сразу сказать не мог?!
Он бухнулся в снег рядом со мной и схватил за голову. - А, точно, не мог.
Ловкие пальцы зарылись в мои волосы и по одной стали выпутывать какие-то чёрные липкие нити. С каждой откинутой в сторону боль постепенно утихала. Когда неподалёку образовалась небольшая плотная кучка, я смог самостоятельно сесть без риска получить кувалдой в черепушку изнутри. Кот отряхнул пальцы и подпалил кучку.
— Тьфу! Разбегались тут сведущие! Никакого житья от вас нету. Ни охоты, ни пропитания!
В офигении я поднял голову на голос, доносившийся откуда-то сверху и мне тут же сунули под нос чëрный мохнатый кулак, скрученный из паучьей лапы. Крупный, размером с упитанную овчарку паук висел на стене и сердито пыхтел.
— Голубями ужинай, или крысами. Совсем страх потерял? - Кот оскалился, в его руке из ниоткуда вдруг появилась коса. Паучище сжался в комок и, мелко перебирая лапами, буквально взлетел по своей паутине вверх. Только оказавшись под прикрытием парапета подал голос:
— Извиняйте, обознался.
— Кость, но нужно же что-то делать, там же сейчас сожрут человека!
— Не переживай, не сожрут. Нет там людей.
— А кто ж так орёт тогда????
— Банши. Люди Кошку не видят и орать бы при её приближении точно не стали.
— Как не видят? А мы? Мы что, уже не люди??? - Кот глянул на меня как на двухлетнего ребёнка и заржал.
— Ну нормальными бы я нас точно не назвал.
Мороз слегка пощипывал щеки. Над Городом рассыпались звëзды. Прямо так, на чëрно-синем бархате густо раскатились по всему небу. Такой красоты я ещё не видел. А может и видел, но не замечал. Город дышал. Встряхивался после дневного снегопада, потягивался, почти доставая до звёзд. Мимо проплывали знакомо-незнакомые дома и улицы. Вот косятся каменные львы, провожают взглядом. Вот в арке ворочается вписанное в проём туловище Змеи. А вот дом с глухим двором-колодцем из которого никак не может выбраться... Я споткнулся и остановился: мантикора, которой полагалось сидеть внутри, неспешно подошла к разошедшейся перед ней на манер разводного моста арки дома и скрылась в логове. В зубах у неё болталась ухваченная за шкирку, громко ругающаяся Банши.
******
— Что творится! Что творится?! Ты только погляди Кларочка!
Кумушки судачили на лавочке парка в любой день недели, в любое время года.
— И не говори, Капочка! Ужас просто! Кабы не Феофан разве ж парк такой чудесный был? А этот намедни и на деревья кидался, и бедного старичка чуть не
