А не слишком ли далеко я зашёл в своих подозрениях? Как сам-то буду со Светкой жить, если между нами возникло отчуждение, а я его собственным болезненным представлением еще сильнее обостряю? Так и буду приглядываться? Так и буду подозревать?
А когда она заметит, что со временем непременно произойдёт, так пойдут один за другим скандалы. У нее же, наверняка никого нет! Одна лишь жажда независимости бушует от того, кому более всего обязана! Долг ее и тяготит, глупенькую! Это мне понятно! Иначе не было бы тех глаз, полных слёз, которыми она на меня зло глядела! Если бы кто-то у нее появился, так всё развивалось бы иначе, насколько я это представляю.
В общем, пока самому мне надо успокоиться! Чем больше стану копать, тем глубже закопаюсь!
Время, однако ж, шло. Внешне наши отношения наладились. Будто всё встало на прежние места, но я-то чувствовал, что контакт не прочный, без радости, без нежности, которую невозможно скрыть, как невозможно скрыть и ее отсутствие. Я терпел, не подавая вида и делая всё, чтобы не напоминать того неудачного разговора. Светлана, похоже, в этом мне помогала искренне. И на том ей спасибо! Всё подтверждало моё предположение, что никто другой ей пока не нужен.
У медиков я, просверлив себе мозги своей мнимой виной, разумеется, побывал очень скоро. Надо сказать, что медицинская страховка в моём случае оказалась бесполезной, что весьма странно.
Ох, уже эти американцы! Деньги за страховку берут фантастические, а что-то делать не хотят! В общем, пришлось опять платить. Я еще раз убедился, что даже самая простая медицинская консультация в США и, тем более, лечение, значительно дороже обходится, нежели сразу умереть! Благо, что мой статус здесь многое обеспечивал без чрезвычайного напряжения кармана. Но это я просто так вспомнил, для успокоения нервов!
Куда интереснее вердикт, который мне выдали медики: «Вам, сэр, волноваться совершенно не о чём! Желаем вам с женой получить полный дом детей!»
Вот это-то меня и взволновало! Как же так? У Светки всё в порядке! У меня тоже всё в порядке! Но в чём же тогда причина общих неудач? Или медики ничего и не анализировали в своих лабораториях, а результат выдали от балды? Но им было бы куда выгоднее меня к себе «привязать» надуманным заболеванием и долгим лечением.
Кто ж их проверит, как не моя собственная домашняя «Биоинженерия»? Да только неудобно мне с этим обращаться к Светлане. Уж лучше съездить в другую лабораторию, например, в Сан-Хосе или в Сан-Франциско.
Между тем, наша жизнь сама собой катилась в прежнем направлении.
Утром мы разбегались по своим работам. Светлане почти всегда полагалось убегать раньше меня, к началу занятий, что она и делала, я же спешил на работу редко, изображая из себя начальника. Добирались мы всегда врозь и пешком. Даже в самую плохую погоду, благо всё от нас находилось не далее, чем в десяти-пятнадцати минутах спокойного хода.
Во многом потому и свой дом мы за эти годы не сменили. Мой статус, как здесь полагалось, давно требовал перемен, если жить по американским меркам, но переезжать не хотелось ни мне, ни жене. Нам и здесь казалось настолько удобно, что ничего иного и не хотелось! Пусть думают о нас, что угодно!
А они, между прочим, и думали, и удивлялись. Удивлялись нам, имеющим возможность, но не имеющим желания. Ведь в США люди обязательно выставляют напоказ своё благосостояние и общественное положение. И демонстрируют его, в первую очередь, всеми достоинствами своего дома.
Потому очень важно для них, где дом расположен, в каком это районе, насколько он велик, каких размеров газон, есть ли бассейн, сколько автомобилей в гараже, есть ли площадка для гольфа? А уж персональная площадка с вертолетом у дома, это для американцев вообще самый весомый символ удавшейся жизни!
Правда, последнее обстоятельство явно было не для меня, поскольку требовало совсем иного уровня доходов.
Впрочем, подобная демонстрация меня никогда не увлекала. Я к ней всегда оставался равнодушен, чем многих весьма удивлял. Они тайно подсчитывали мои доходы и не могли успокоиться от мучившего их вопроса, куда же я деваю свои большие деньги, которых нет у них?
Я этого тоже не знал! У меня же просто никогда и не было больших денег. Светкина учёба многие годы подряд съедала основную их часть, но главная наша особенность заключалась в том, что мы не брали кредитов, а проживали только нами же и заработанное.
Да! С точки зрения американцев мы жили странно! Ведь все они, да и местные эмигранты, буквально сидели на кредитах. И никто на такую жизнь открыто не жаловался. Более того, те американцы и приезжие даже уповали на занятые в долг деньги, поскольку они давали им возможность жить лучше, чем они работали! Правда, все дополнительно отчисляли огромные проценты, оттого залазили в новые кредиты, чтобы уплатить прежние долги, чтобы не забрали машину, не выгнали из дома, чтобы не остаться без телевизора, газовой плиты и даже без газона. Ведь всё это – по отдельности или вкупе – однажды могли забрать за долги самым законным образом.
Да! Даже газон могли свернуть в рулон и вывезти! Но стоило уплатить долги, как всё возвращали! Почему так? А чтобы опять платили проценты! Чтобы снова брали кредиты и жили на средства, которых не заработали! Чтобы вечно были должны! Чтобы всегда помнили, что пользуетесь тем, что вам не принадлежит!
Замечательно! Американцы всю свою жизнь сидят на пороховой бочке, а разорвать порочный круг не помышляют! «Ведь все так живут!», ответит любой из них, и будет прав! Американцы не представляют, как это можно жить без кредитов! Они и не хотят жить иначе! Они же живут – как все!
И всё же американцы живут в кредит не по своей воле. К этому их вынуждает специально организованная изощренная система долговой кабалы. Всё и вся подталкивает в сети кредитования. И государству, и банкам, живущим на отжатые проценты, очень не по нраву люди, не связанные по рукам и ногам их кредитами.
Такие люди здесь находятся под подозрением. Ведь без кредитов они в своей «свободной стране» отнюдь не на словах оказываются свободными от государства! Ведь они умудряются жить и существовать независимо от него! Ведь они, при случае, смогут и зубки показать!
Такие люди ни банкам, ни государственной системе не только не нужны – они могут быть опасны! Потому их следует либо повязать кредитами, как всех остальных, либо придушить чем-то другим, чтобы сделать управляемыми. Узда на них всё равно нужна! И всё же меня не трогали – срабатывало, видимо, моё высокое покровительство.
Приключений здесь нам вполне хватало – соседство с океаном существенно влияло на нашу жизнь, но еще больше на неё влияло размещение Санта-Клары меж двух океанов. А они без устали соревновались между собой в силе, прокатывая по территории то бури, то смерчи, то торнадо от одного берега до другого! Напуская на нас ветры, туманы, а иногда даже снежные заряды посреди лета!
Но всё преходяще! Раза три или даже четыре (вот ведь как – даже не запомнилось!) мы со Светланой ездили отдыхать, то куда-то на юг, то просто в туристическом поезде с большими остановками на экскурсии. Светка иной раз подталкивала меня в круиз на огромном пароходище, но меня это не привлекало.
Да и что там хорошего? То океан перед глазами, то зеркально сияющие магазины в пять этажей, которых и в Санта-Кларе предостаточно! Остальные развлечения, предлагаемые на лайнерах, меня вообще не интересовали. Круизы мне всегда казались прекрасной затеей только для убийства времени и опустошения карманов!
Друзей в Санта-Кларе у нас с женой за эти годы не прибавилось. Были и есть просто знакомые, были и есть коллеги. Есть даже те, с кем интересно поговорить о работе, но ни шага в сторону. Разве что, о прошедшем отдыхе, о последней игре в регби местной команды или о причудах погоды!
Это совершенно по-американски! Это абсолютно добропорядочно по местным меркам! Но меня подобные светские беседы не захватывали. Они меня тяготили, потому я и Светлана встречались с кем-то из знакомых редко. Зазывая к себе гостей, большей частью, только в ответ на их приглашение.
Единственным другом, которому мы бывали рады, и с которым разрешалось слегка расширить тематику наших бесед, оставался Фёдор.
Всё же трудно скрыть факт его рождения русским человеком, и потому у нас находилось много общего. Мы были рады ему всегда, и заглядывал он к нам частенько даже без всякого дела.
Иногда по выходным мы втроём ездили на прогулки. То в Сан-Хосе или в Сан-Франциско, то на океанское побережье или в другие города Кремниевой долины, которую давно считали «нашей». Вокруг действительно находилось много интересного.
Возил нас всегда Фёдор. Как заезжал по предварительному договору за нами на своей машине, так и оставался за рулём, что меня вполне устраивало – удавалось больше глазеть по сторонам. Всё же за рулём внимание рассеивать опасно.
Иной раз, когда я возвращался домой, машина Фёдора стояла рядом с домом, и я был рад, что он опять заглянул к нам на чай или поболтать. В мою жизнь его внезапные появления, не по работе, а просто так, по-дружески, вносили приятное разнообразие, да и Светлана гостю всегда была рада.
Глава 5. Кроме работы
Нельзя считать, будто трудная работа заполняла мою жизнь без остатка. Если бы у меня не нашлось других интересов, то я непременно сошёл бы с ума. Хотя бы от тоски.
Мне совершенно необходимо жизненное разнообразие. Мне необходимо чувствовать, что я не нахожусь в клетке, как тот попугай, с наброшенной сверху накидкой. Прежде всего, мне требовалась информация обо всём – а уж я выбирал из неё, что меня больше интересовало.
Но в США всё было слишком специфично! Точнее всего, много шуму из ничего! Средства массовой информации никогда не простаивали без работы, но разве то, что они выплёскивали на нас, было информацией? Нас просто засыпали каким-то гадким, чаще желтым мусором. Причем, подобранным и переработанным таким образом, чтобы я ничего не понимал в происходящем даже сегодня, а уж прошлые события непременно выгибались в сторону, кем-то указанную или заказанную. Я не знаю, кем и в какую сторону, но и разбираться во всём этом хламе и, тем более, верить ему, делать какие-то выводы из него, я не считал для себя возможным.
[justify]Чтобы не сходить с ума, мне требовались осмысленные занятия, какие-нибудь увлечения. Возможно, я привередничал – не мне судить, но меня не притягивал ни распространённый здесь большой теннис, ни еще более элитарный гольф. Я не болел (я же не псих, чтобы увлекаться этим!) за команду Санта-Клары по регби. Я