Читал бы я с удовольствием, но совсем не то, что оказалось в моём распоряжении, принимая во внимание все библиотеки окружавших меня университетов. Американское телевидение я не переваривал категорически. Даже новости со всей очевидностью были подобраны так, чтобы ни у кого не составилось правильное представление о реальности происходящего в мире.
В конце концов, воздействие на мои мозги превращалось в издевательство. Вроде бы пустяки! Но так могло показаться лишь со стороны, а стоило влезть в мою шкуру, чтобы понять, насколько трудно постоянно пребывать в искусственном информационном вакууме, будто в тюремной камере. Ты вроде бы жив, но как можно считать себя живым, если не работает мозг?! Ему нужна информация! Мозг переваривать пустоту не способен!
Я задыхался, точнее, медленно сходил с ума. Работа работой! Но не мог я заниматься лишь ею. Мне требовалось разнообразие! Только оно стало бы для моего мозга полем деятельности и спасением.
Кроме того, дома на меня почти автоматически, так случалось ежедневно, черной тучей наползала наша давняя с женой проблема. Проблема долгожданного ребёнка. Она порождала между мной и Светланой неминуемое напряжение, хотя и скрываемое друг от друга. Зачем поднимать вопрос, который невозможно решить?!
Разогнать мои «тучи» удавалось, лишь переключившись на что-то совсем уж постороннее, но с каждым днём делать это становилось всё труднее. Со временем переключаться стало не на что, а мои старые уловки не срабатывали!
Наверно, кому-то будет трудно поверить в мои странные проблемы, они покажутся кому-то надуманными, но я действительно не мог подыскать для себя занятия, хоть как-то меня увлекавшего, хотя искал его всякий раз, как только вспоминались эти проблемы. Искал, искал, да и прекращал поиски, ни к чему не приходя.
Пожалуй, единственным интересным занятием для недогруженного мозга оставались воспоминания, но и они предельно обостряли ностальгию, отчего я размягчался, утрачивая решительность и волю. Неприятное ощущение. Но воспоминания об истории и стремление понять то, мимо чего на родине я вообще всегда проходил, не задерживая своего внимания, всё же обеспечили работу моему мозгу.
Я вдруг почувствовал странный для себя интерес к истории. Не к исторической и не к художественной литературе на исторические темы, а к той истории, которая хранит множество самых настоящих криминальных событий, запутанных усилиями коварных исторических персонажей, а затем ещё и покрытых толщей времён. Интерес не к истории царей, королей и их окружения, а к истории народов, к истории всей нашей цивилизации, как обычно называют.
Такой взгляд на историю системных знаний не требовал, что меня вполне устраивало. Хотя и было не по-научному. Более того, начитавшись всего подряд, я не мог хоть что-то рассказать об истории мира или об истории каких-либо стран, но это меня не останавливало. Пусть думают обо мне, что хотят, но меня увлекло простое «копание» в разрозненных исторических фактах. Копание наудачу! Я пытался проникнуть в глубину давних событий, где официальной глубины не обнаруживал, но подозревал, что она существовала, хотя не для всех.
Постепенно я стал «копать» всё глубже и чаще замечать, что официально признанные исторические факты можно принимать без внутреннего напряжения, признавая их истинность, можно даже не замечать очевидных противоречий, но сначала придётся себя убедить в том, что это не ослиные уши торчат отовсюду, а просто люди тогда жили иначе, нежели мы. И жили они по чересчур уж странным правилам и законам, чего, скорее всего, просто не могло быть.
Иными словами, мне всё чаще казалось, будто всё, связанное с историей США, мира, России, Европы, Африки, это весьма хорошо сработанные выдумки, подогнанные под заданные кем-то стандарты. Причём очень часто эти выдумки противоречат сами себе, демонстрируя как раз те самые уши, поскольку идеально подогнать один к другому разные куски истории никому не по силам!
И вообще, проснувшийся во мне интерес был связан с тем, что для должного наполнения моей жизни одной работы мне оказалось недостаточно. Душа требовала хоть какого-то разнообразия. Кто-то находил отдушину в рыбалке, кто-то в музыке или филателии. Кого-то захватывало чтение, а кто-то начинал беспробудно пить. Мне же понравилось зарываться в историю, выявляя ее темные места, и, если повезёт, освещать их для себя.
Первый раз меня крепко тюкнуло во время посещения исторического музея в университете Санта-Клары. Зашёл я в него почти случайно, только для того, чтобы слегка развеяться, переключить мозги на нечто иное, и ведь переключил, как говорят, на свою голову и на очень долгое время!
Поначалу, как и следовало посетителю музея, я робко переходил от стенда к стенду, от одного экспоната к другому, чтобы всё прочитать, всё рассмотреть, всё запомнить. Главное – запомнить! И относился я тогда ко всему увиденному, словно к бесспорной истине! И только удивлялся преподносимым мне историческим чудесам и превратностям судеб американских знаменитостей, читая подписи и пространные пояснения к экспонатам. Однако постепенно я замечал всё больше несуразностей, нестыковок, патриотической американской надуманности и героизации всяких пустяков.
А тут мне как раз вспомнился старый-престарый рассказ Фёдора, подслушанный им среди членов Парижского клуба. Суть рассказа сводилась к тому, что всю историю человечества перекрутили умышленно и основательно. И сделали это для того, чтобы всех нас запутать, а под этим предлогом ещё глубже запрятать истинную историю. Видимо, кому-то из влиятельных фигур она была не с руки, вот они ее и закапывали в меру своих возможностей, а нам на поверхности оставляли выпотрошенные сказочки.
С того времени мой интерес к истории разгорелся. Мне всего-то захотелось докопаться до какой-то большой и важной истины, а не бездумно доверяться пропечатанному для всех и каждого мифологическому творчеству, поскольку всё чаще и везде я замечал некую подгонку былого и настоящего под общий знаменатель! Американская история никак не соответствовала моим представлениям о поведении нормальных людей. Разве могли они в старину мыслить совсем уж не по-нашему?!
«Возможно, историки здесь ошиблись! – допускал я поначалу. – Ведь у всех случаются осечки! Возможно, предо мной и не умышленные подтасовки! Но чересчур уж много очевидной ерунды попадалось! И как же можно было работать настолько грубо?!»
В общем, скоро я совсем перестал доверять тому, что мне рассказывали об истории официально в книгах, в учебниках, в справочниках и музеях. И не то, что бы я перестал доверять, но даже более того, я уже приблизился к самостоятельному выводу о том, что вся преподносимая нам на блюдечке история, как США, так и остального мира, скорее всего, сильно исказила былые события, которые, конечно, и для меня остались неизвестными. И искажение это не случайное, оно явно умышленное, имеющее конкретные цели.
Откуда же мне было узнать правду? Тогда я еще верил, что где-то всё же есть книги, в которых написана правдивая история. Их надо только найти, но чем больше я смогу книг перекопать, тем больше вероятность успеха. Я по-прежнему мечтал о сказочном блюдечке с голубой каёмочкой! Я мечтал найти в библиотеках нечто такое об истории, чтобы со страниц этой мудрой и правдивой книги хотя бы ослиные уши не торчали.
Правильнее сказать, я не стал в полной мере заниматься официально преподносимой всем историей, но стал всё с меньшим доверием относиться к тому, что в меня когда-то вдавили и продолжали вдавливать под соусом популяризации подлинной истории. А коль уж в моей голове рассыпалась прежняя система исторических знаний, то на ее месте требовалась какая-то иная, новая система фактов и явлений, объясняющая мне взаимосвязь времён и событий.
Но именно это у меня никак не получилось. Прежде всего, потому, что истина в готовом виде меня нигде не дожидалась. Да ещё в таком виде, чтобы оставалось ее лишь перелопатить под себя и усвоить! А в Ватикан, где в глубоких подземных хранилищах и под взорами недремлющей охраны спрятаны главные тайны человечества, меня не пустят! Кроме того, не очень-то я и стремился к системности. В тот момент меня устраивали и отдельные исторические задачи, не претендовавшие на решение общеисторических проблем.
Мне нравилось самому формировать новые представления о прежней жизни общества, о жизни исторических персонажей, если они действительно когда-то жили, о событиях, которые «знают все», но которым я уже не верил, стараясь заглянуть им за спину. Может, там и скрывается истина? Возможно, эти персонажи, так занятно придуманные для нас с множеством умиляющих подробностей, истину нам, как раз, и загораживают? Тогда придётся решительно отодвинуть их в сторону. К этому я уже был готов, но как наполнить содержанием новую историю, которая для меня тогда оставалась пустотой?
Я принялся искать. Однако благие намерения и желанные результаты редко совпадают. Потому не советую кому-то переоценивать мои усилия в этом направлении. Всё же история оказалась для меня лишь интересным увлечением, которому уделять много времени у меня получалось редко.
Искал я лишь иногда, лишь в меру своих крохотных сил и возможностей. Кое-что пытался обнаружить в архивах университета, потом и в других архивах, благо у меня имелся допуск столь высокого уровня, что препятствий с выдачей интересующих меня документов я почти не встречал. Вот только не все документы находились в местных архивах. Мне пришлось самостоятельно или с помощью архивных работников посылать запросы в более крупные архивы. Сами же архивы мне свою помощь никогда не предлагали. Но и я до поры свои поиски ограничивал только Санта-Кларой и Сан-Хосе.
Всё чаще я перекапывал политическую литературу, журналы, газеты, что-то спорное выискивал в интернете. Докопался до так называемой альтернативной истории, убедившись, что она в значительно большей степени открывает мне истину, хотя еще и сама не выросла в стройную систему. Всё очень разрознено! Много вброшено глупостей и провокаций! Но уже появились великолепные находки, догадки и даже открытия.
[justify]Мой исторический кругозор постепенно расширялся, потому, словно сами собой возникали важные и многообещающие вопросы. Это занятие для меня стало полезным и интересным. Можно считать, оно стало моим спасательным кругом, позволявшим всплывать ещё где-то, кроме работы. Когда я находил факты, проясняющие мои туманные представления и устраняющие некоторые исторические нестыковки, я просто торжествовал и ликовал. И кто усомнится в том, что я, оставаясь дилетантом, всё же
