Не могли эти, столь рассудительные и здравомыслящие дамы, сойти буквально с ума, даже не от любви, а от своего стремления получать всё, что они хотят, как в случае с каким-нибудь самым респектабельным и самым блестящим чиновником из администрации президента. Нет, им, чтобы вот так сойти с ума и свернуть со своего выверенного пути в сторону скользкого и пропади всё пропадом пути, нужно было найти вот такого мерзкого типа, как Оскар, ничего из себя достойного не представляющего, одна только паскудность и пакость, и втюриться в него, как кошка, и бросить к его ногам всю свою честь, карьеру и перспективы стать выше чем были.
А вот мысли о кошках, навели президента на какую-то, едва уловимую мысль, которая уже раз имела место быть и звучать в этом кабинете. – Как кошка? – задался вопросом про себя президент, и наморщив лоб, попробовал вспомнить, в связи с чем мысль о кошке здесь уже звучала. Но ему ничего не приходит на ум, да и Оскар своей жирной точкой во всём этом деле, истории любовного треугольника, прямо вбивает в свои ноги президента.
– А если конкретней, – прямо-таки облизывает эту свою мерзкую историю Оскар, смакуя эти жуткие подробности из кулуарной жизни чиновников высшего ранга, – то не поделили они меня, и…Сами додумывайте, что придумала Шарлотта, чтобы убрать свою соперницу.
А вот это уже слишком, и президент в первую очередь не потерпит, чтобы так порочили честь мундира, и он…Сперва с бл*ь, словами и потерянным лицом от потрясения, как рухнет всем весом на свой стул, схватившись за свою голову и, не понимая, куда катится мир (причины этого движения более-менее теперь проясняются Оскаром) и как такое вообще возможно, с безумным взглядом, обращённым на Оскара, как выплеснет из себя всё то, что в нём возмутилось: «Боже ты мой, что за бардак тут происходит!». И пока все делают вид, что и сами только сейчас о таком и об этом слышат, президент нащупывает ногой ручку под столом, – вот ты где, падла, – и отпихивает её подальше от себя.
