хмыкнув, положил свою большую ладонь
на голову дочери. Поправил бант. Дерзкая пшечка, осознавая
свою полнейшую безнаказанность, повернувшись к Арону,
процедила сквозь зубы:
— Курва.
Арон не сообразил, о какой именно курице (не за столом,
а вот так, на улице) идёт речь, но, глядя в яростное детское
личико, подсознательно озарился ви́дением подлинного
отношения Барбары к себе. И про её родителей он теперь
всё понял. Слово «жопа» уязвило самолюбие Рубинчика,
отчего влага застлала его глаза, а дрожь тронула губы.
Арон был ранимым с детства.
А Кшиштоф произнёс с издёвкой:
— Пану не понравилось то, что он услышал?
И через мгновение отчеканил, улыбаясь во весь рот:
— Можете вызвать из Москвы танки, русский болван, –
взяв дочку за руку, торопливо зашагал к машине, у кото-
рой их ждала Ядвига. Девочка на бегу подпрыгивала подле
отца, отчего пышный бант в её волосах вздрагивал.
