управлении «А» (активные мероприятия) ПГУ. Установленное за ним наблюдение не дало результатов, так как еще в США он условился с американцами, что в Москве на связь выйдет только в экстраординарном случае. Поэтому для того, чтобы взять Моторина с поличным, была разработана операция, в ходе которой ему поручили подготовить важное активное мероприятие против США на основании документов, якобы полученных в Вашингтоне агентурным путем. Моторин попытался выйти на связь с сотрудником московской резидентуры ЦРУ, и незадолго до встречи с ним на проспекте Мира был арестован. В момент задержания при нем был обнаружен контейнер с секретными материалами, которые он собирался передать американцам. Следствие без труда доказало факт сотрудничества Моторина со спецслужбами США, после чего Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его за измену Родине к расстрелу.
Следующим был арестован подполковник управления «Т» (научно- техническая разведка) ПГУ Валерий Мартынов, завербованный ФБР в 1982 году. Чтобы отозвать его в Москву, не вызвав подозрений, использовали неожиданное появление в посольстве СССР в Вашингтоне Виталия Юрченко, заместителя начальника 1-го (американского) отдела ПГУ, пропавшего в августе 1985 года в Риме. Мартынову поручили сопровождать Юрченко в Москву, что в ФБР сочли большой удачей. По прилету в Москву 7 ноября 1985 года Мартынов был арестован в аэропорту Шереметьево и доставлен в следственный изолятор в Лефортове. Следствие по делу о предательстве Мартынова продолжалось до конца 1986 года. По окончании следствия военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Мартынова за измену Родине к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 28 мая 1987 года.
Несколько больше повезло подполковнику Борису Южину, завербованному ФБР в 1975 году в Сан-Франциско. В 1982 году он вернулся в СССР, где вскоре был с повышением переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) ПГУ. Согласно предварительной договоренности он не вступал в Москве в контакт с американцами, благоразумно считая, что это будет слишком опасно. После получения сведений о том, что Южин был завербован ФБР, за ним установили тщательное наблюдение. Но арестовали его лишь в 1986 году. В ходе допросов он сумел убедить следователей в том, что сотрудничал с ФБР против собственной воли и глубоко раскаивается в содеянном. В результате ему удалось избежать смертной казни. Он был осужден на 15 лет лишения свободы и 5 лет провел в лагере строгого режима «Пермь-35».
...
Кроме того, Ханссен, как сказано в обвинительном заключении, сообщил еще о шести советских агентах ФБР. Но когда это произошло и кого конкретно выдал Ханссен, там не указывается. С определенной уверенностью можно говорить только о следующих агентах ФБР, завербованных в США, информацией о которых мог владеть Ханссен:
— генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков («Топхэт»), завербован ФБР в 1961 году в Нью-Йорке, в 1986 году арестован и расстрелян;
— сотрудник ПГУ полковник Алексей Кулак («Федора»); предложил свои услуги ФБР в 1962 году в Нью-Йорке; в 1985 году попал под подозрение, но из-за отсутствия прямых доказательств арестован не был и умер в Москве своей смертью;
— опертехник ГРУ Николай Чернов («Никнэк»), завербован ФБР в 1963 году в Нью-Йорке. Арестован в 1990 году, осужден на 8 лет лишения свободы, в 1992 году амнистирован;
— сотрудник ПГУ КГБ Игорь Кочнов («Китти Хок»); в 1966 году в Вашингтоне вступил в контакт с агентами ФБР, но, вернувшись в Москву от дальнейших встреч с американцами отказался; умер в начале 80-х годов.
Также Ханссен сообщил в Москву о сотруднике ПГУ КГБ подполковнике Геннадии Василенко, история которого заслуживает отдельного рассказа.
Геннадий Семенович Василенко начал свою службу в ПГУ КГБ в 1-м (американском) отделе, а в 1976 году был переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) и командирован в Вашингтон. Его задачей была работа по американским спецслужбам, и с ней он довольно успешно справлялся. Так, именно Василенко в январе 1980 года переодел, загримировал и посадил в автобус для служащих советского посольства Рональда Пелтона, сотрудника АНБ, предложившего свои услуги советской разведке.
Но еще до случая с Пелтоном, в 1977 году, Василенко во время баскетбольного матча познакомился с неким Крисом, являвшимся на самом деле сотрудником ЦРУ Джеком Платтом. Бывший морской пехотинец, Платт с 1963 года работал в ЦРУ в отделе контрразведки и занимался выявлением и вербовкой сотрудников советской разведки, работавших в США под легальным прикрытием. Они начали встречаться, и вскоре Платт попытался завербовать Василенко. Однако тот ответил твердым отказом, а через некоторое время поменялся с Платтом местами и предложил ему работать на КГБ, но также безрезультатно.
Но несмотря на то что с вербовкой ни у Платта, ни у Василенко ничего не вышло, они продолжали встречаться. Более того, вскоре их отношения переросли в дружбу. Как вспоминал Василенко, они решили пойти на перемирие: «Мы сказали друг другу: хватит, давай будем друзьями, пусть наша дружба крепнет, забудем о поставленной задаче. Таким было наше соглашение». Василенко даже перестал докладывать в резидентуру о своих контактах с Платтом, но именно это обстоятельство через несколько лет сыграло с ним злую шутку, поскольку его новый друг из ЦРУ направлял своему руководству подробные рапорты о каждой встрече с ним. Позднее Платт рассказал, что делал это для того, чтобы убедить начальство в высокой вероятности вербовки Василенко и тем самым получить возможность продолжать встречаться с ним.
В 1981 году срок командировки Василенко подошёл к концу и он вернулся в Москву. А в 1986 году его направляют в Гайану (Южная Америка) в качестве заместителя резидента по линии «КР». Прибыв в столицу Гайаны Джорджтаун, Василенко связался с Платтом, который, получив санкцию руководства, немедленно вылетел на встречу с ним.
«В Джорджтауне я встречался с Платтом неофициально, — признался позднее Василенко. — Сначала я послал телеграмму в Москву, отметив, что мой старый знакомый находится здесь. И попросил разрешения на встречу с ним. Разрешение получено не было, и я был в недоумении. Чем же еще заниматься в Джорджтауне? Основной целью была работа против американцев, но как я мог работать против них, не общаясь с ними?»
В 1987 году Платт выходит в отставку, но сразу же подписывает с ЦРУ контракт, чтобы иметь возможность продолжить попытки вербовки Василенко. Их последняя встреча состоялась в октябре 1987 года, а в январе 1988 года Василенко был срочно вызван на Кубу по служебным делам. Однако по прилете в Гавану он был арестован, на советском судне отправлен в СССР и посажен в Лефортовскую тюрьму, где ему предъявили обвинение в шпионаже в пользу США. Когда же следователи назвали фамилию Платта, Василенко понял, что кто-то из ЦРУ сообщил в Москву о его несанкционированных контактах с американцем.
В ходе следствия Василенко категорически отверг предъявленные ему обвинения. А так как никаких доказательств его предательства у следствия не было, то через шесть месяцев дело против него прекратили. Василенко понизили в звании с подполковника до майора и уволили из КГБ без права получения пенсии. И только после августа 1991 года он смог снова встретиться с Платтом.
После разоблачения в 1994 году Эймса и Платт и Василенко решили, что именно он сообщил в Москву об их встречах. Но на самом деле информатором был Ханссен. Именно он передал КГБ отчет «одного из сотрудников ЦРУ с ценным источником под кодовым именем «М» в октябре 1987 года». А в феврале 1988 года Ханссен через тайник получил 25 тысяч долларов и благодарственное письмо, подписанное начальником ПГУ В. Крючковым, в котором его благодарили за помощь в разоблачении очередного агента ЦРУ.
Как уже говорилось, в Москве не стали отказываться от услуг нового агента, хотя и не знали, с кем конкретно имеют дело. Причиной тому было условие Ханссена о полной анонимности. Контакт с ним поддерживался исключительно через тайники, куда он закладывал контейнеры с информацией (чаще всего на компьютерной дискете) и откуда забирал пакеты с инструкциями. Всего же за 15 лет сотрудничества Ханссен (он же «В», Рамон Гарсиа, Джим Бейкер и Дж. Робертсон) передал советской, а затем российской разведке 27 писем и 22 контейнера с информацией. Причем часть материалов он передал на 26 компьютерных дискетах, на которых были записаны файлы с информацией в разделах, невидимых для операционной системы Windows.
В свою очередь для Ханссена было сделано 33 закладки с инструкциями, деньгами и драгоценностями. Как утверждают в ФБР, за все время работы Ханссена на КГБ и СВР ему заплатили 1,4 млн долларов. Так, 3 марта 1986 года Ханссен через тайник направил в Москву письмо, в котором, в частности, писал:
«Что касается денег, то мне не требуется больше 100 000 долларов. Я не могу их потратить, сохранить где-нибудь или инвестировать без подозрений в том, что эти деньги получены от торговли наркотиками. Возможно, мне подойдут бриллианты как гарантия будущего моих детей и со временем ваше согласие на посещение вашей страны с лекциями. И в итоге я хотел бы получить от вас план побега. (Ничто не бывает навсегда.)»
Впрочем, передаваемая Ханссеном информация стоила намного больше, чем полтора миллионов долларов. Пользуясь своей репутацией вдумчивого и добросовестного работника, он просиживал на работе круглые сутки и никогда не отказывался помочь своим коллегам. В результате он сумел получить доступ ко всем материалам общенациональной базы ФБР и благодаря этому имел возможность сообщать своим советским кураторам сведения о проводимых ФБР операциях против сотрудников резидентур КГБ и ГРУ в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско, о системе электронного слежения за иностранными дипломатами в США и, самое главное, данные о сверхсекретной компьютерной сети, объединяющей нью-йоркские отделения всех подразделений американского разведывательного сообщества — от ЦРУ до военно-морской разведки.
В 1987 году Ханссена вновь перевели в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне, где он был назначен сначала главой отдела анализа разведданных по СССР, а потом руководителем программы по борьбе с советским научно- техническим шпионажем в США. Это назначение значительно расширило его профессиональные возможности. Являясь специалистом в области программирования, Ханссен создал автоматическую систему телетайпа, которую ФБР использовало для расшифровки сообщений своих агентов, и имел к ней свободный доступ. При этом он не только передавал эти сообщения в Москву, но, более того, однажды открыто подключил советского разведчика к секретной компьютерной сети, объяснив потом свои действия тем, что проверял систему защиты. А в 1988 году Ханссен передал в Москву сверхсекретный доклад ФБР, в котором назывались десятки имен и фамилий агентов советской разведки, согласившихся работать на США.
Разумеется, утечка сверхсекретной информации из недр разведывательного сообщества США не могла не остаться незамеченной. Поэтому уже в конце 80-х годов в ЦРУ и ФБР начали активный поиск советского «крота». Ханссен, безусловно, почувствовал это, о чем свидетельствуют
