Книга Деси Арназа

могли доверить эту роль.
Однако именно тогда у меня зародилась идея, что, возможно, мы могли бы поработать вместе на телевидении. Не в My Favorite Husband», а в комедийном сериале о муже и жене, где образ мужа был написан так, чтобы я мог его сыграть и быть правдоподобным.
Однако сеть агентств, все, кто участвовал, говорили, что никто не поверит, что латиноамериканский руководитель оркестра с образом «кубинского Пита» с конга-барабанами и «Бабалу» сможет жениться на типичной рыжеволосой американке. (К тому времени она уже была рыжей.)
— Это просто не имеет смысла, — говорили все они.
Люси не сдавалась. Она сказала мне: - Почему бы нам не попробовать?
- Дорогая, может, они правы, — ответил я. - Может, нам с тобой нет смысла играть мужа и жену.
На самом деле, многие люди говорили, что нам изначально не было смысла жениться. Что, это нехорошо для ее карьеры, и для моей тоже.
В то время у нее дела шли неплохо с карьерой на радио и в кино, да и у меня тоже также. Тогда я зарабатывал более 100 000 долларов в год, что не так уж и много.
Попав на телевидение, нам пришлось бы отказаться от того, что у нас уже было, рисковать, как все говорили, вообще не имело шансов. Но я верил в мудрость аудитории. Американцы — это те, кто решают, кто прав, а кто нет. Великий Джордж М. Коэн сказал что-то вроде того: - Каждый человек в аудитории, скорее всего, не обладает достаточной подкованностью, чтобы понять, почему им что-то нравится или нет, но как группа они гении.
Публике нравилось, смеется над Люси, плакать вместе с ней или что-то еще, что она пыталась заставить их сделать, другая публика, в 99 процентах случаев реагировала так же.
Полагая на это из своего опыта в водевиле и театре, сказал: - Хорошо, давайте попробуем так: мы вместе создадим номер, и этим летом вы пойдете со мной в мой театральный тур, и посмотрим, что американцы думают о нашей работе в команде.
У меня был очень близкий друг по имени Пепито, который раньше ходил со мной на рыбалку. Сейчас на пенсии, но тогда являлся одним из величайших клоунов в мире. Его афиша была «Пепито, испанский клоун». Он много лет выступал на Ипподроме, пока был в Нью-Йорке. Пепито также давал командные выступления для королевы Англии и короля Испании. Блестящий клоун.
Однажды, когда рыбачили, рассказал ему, что мы с Люси планируем, и он ответил: - Да, это хорошая идея. У меня есть несколько клоунских фигур, которые могут помочь тебе в твоем представлении, и я уверен, что Люси будет великолепно их исполнять.
- Спасибо, Пепито, мы были бы очень признательны.
Сняли номер в отеле «Coronado» в Сан-Диего, и он провел две недели, работая по восемь-десять часов в день с Люси и мной. Он также превратил виолончель и ксилофон в отличный комический реквизит — точно такой же, как тот, с которым он создавал свои клоунские представления. Мы использовали их и в нашем театральном туре, и позже в пилотной серии «I Love Lucy». Это были два лучших номера, которые когда-либо делала Люси.
Боб Кэрролл-младший и Маделин Пью, писали свое радиошоу с Джесс Оппенгеймер, также написали для нас короткий скетч. Как оказалось, это было не единственное, что они собирались написать для нас. К 1959 году они подготовили 180 получасовых  серий для седьмого сезона «I Love Lucy», плюс двенадцать часов «Lucy-Desi Comedy Hour», (Люси – Деси час комедий) а после этого еще сделали несколько эпизодов «The Lucy Show», затем много шоу «Here’s Lucy».(Здесь Люси)
Говорю им, что следующим, что они напишут для нее, будет «There Goes Lucy» (А вот и Люси), а затем, уверен, «Here Comes Lucy Back» (А вот и Люси возвращается).
Написал для нее несколько вариантов второго припева «Cuban Pete» и поставил дикую румбу, для завершения этого номера. Теперь она была готова присоединиться к нашему шоу.
Тур был организован так, чтобы нас увидела большая часть страны. Мы выступили в театре «Roxy» в Нью-Йорке, а затем в театрах Миннеаполиса, Омахи, Сан-Франциско и других. Конечно, она была сенсационной.
В партии с виолончели я выступал на сцене, исполняя очередной номер, а она, одетая в плохо сидящий, потертый белый галстук и фрак и со старой фетровой шляпой, проходила через зал, неся эту виолончель по центральному проходу. Когда зрители узнавали ее, это создавало настоящий хаос. Делал вид, что не знаю, из-за чего весь этот переполох и кто прерывает мое выступление.
- Что там происходит? Пожалуйста, включите свет.
Затем она появлялась в зале и спрашивала: - Где Диззи Арнази? хриплым мужским голосом, и поднималась на сцену, окидывала меня взглядом с ног до головы и говорила: - Вы Диззи Арнази?
- Деси Арназ, — поправлял ее.
- Так я и сказал, Диззи Арнази.
Сдаваясь, я говорил: - Послушайте, мистер, чего вы хотите?
- Я хочу работать в вашем оркестре.
- О, вы музыкант? — спрашивал я.
- Да, именно так.
Затем она входила в оркестр, начинала вытаскивать виолончель из футляра, перелезала через пюпитры, ударяла некоторых парней футляром по голове, поворачиваясь и ища место, чтобы сесть, пока мне не пришлось подойти к ней и сказать: -Подожди минутку! Подожди минутку! Вернись сюда! -  И снова выводил ее вперед.
Она говорила: - В чем дело?
- Мне нужно увидеть ваши способности.
Затем она делала большой дубль, выглядела шокированной и скрещивала руки на груди.
Люси одна из величайших пантомимистов в мире и клоун в душе. Она выучила все, что ей дал Пепито. Каждое его движение, которое она делала с бутафорской виолончелью, создавая прослушивание для меня, временами показывала язык.
После виолончели она играла на ксилофоне, не как Люси, а как тюлень, тюлень, играющий на ксилофоне. Позже в шоу, вовремя второго припева «Кубинского Пита», она выходила в наряде «Фрэнки и Джонни», размахивая сумочкой и напевая: - Меня зовут Салли Свит/Я королева Деланси-стрит/Когда я начинаю танцевать, все идет/Чик, чики-бум/Чик, чики-бум/Чик, чики-бум, - и с последним «бум» делала большой удар и сбивала соломенную шляпу с моей головы. Затем мы танцевали дикий танец румбы, чтобы уйти.
Весь этот номер, плюс короткий скетч, который был написан для нас, и сам Пепито, в конечном итоге стали пилотным шоу «I Love Lucy».
Тур имел огромный успех и убедил Люси и меня, что людям мы нравимся как команда, а это значило для нас больше, чем то, что думали руководители той или иной сети.
После театрального тура мы вернулись в Калифорнию. Оркестр и я должны были открыть первый большой ночной клуб в Палм Спрингс, «The Chi Chi». Люси вела переговоры о том, чтобы сыграть главную роль в «Величайшем шоу на Земле» Сесила Б. Демилля.
Мы открылись в The Chi Chi в октябре. Люси приехала и провела со мной пару недель. Пока я был там, Гарри Акерман, главный специалист CBS на Западном побережье, рассказал мне об идее Гая делла Чоппы, его правой руки в радиоотделе, о шоу под названием Tropical Trip. Это должна была быть музыкальная викторина с тремя участниками, а главный приз — двухнедельный отпуск с оплатой всех расходов в другой стране Латинской Америки каждую неделю.
Он также объяснил мне, что это должно было стать «поддерживающее шоу», означающее, что у них пока не было спонсора, поэтому бюджет оказывался небольшим. Поддерживающее шоу — это программы, которые сети оплачивают сами и используют для заполнения определенных периодов времени в программах, когда им не удается найти спонсора. Они также используют их для продвижения своих больших шоу и для рекламы общественных услуг, как, например, «The Marchof Dimes» (Марш десятицентовиков), «Heart Fund» (Сердечный фонд) и «Christmas Seals» (рождественская печать).
Г-н Акерман сказал мне, что «Tropical Trip» запланировали на воскресные вечера, перед Эдгаром Бергеном и Чарли Маккарти, Джеком Бенни и всеми их другими большими пушками в воскресенье вечером. Я не был особенно заинтересован в его идее. Знал, что к тому времени, как заплачу за группу, аранжировки и переписчиков, у меня не так много останется денег.
Мне понравилась тема шоу. Она шла рука об руку с политикой добрососедства президента Рузвельта начала сороковых годов, которому так умело помогал Фонд Рокфеллера, но я не мог позволить себе быть таким же филантропом, как Рокфеллеры.
Вскоре после того, как мы закончили в The Chi Chi, в конце ноября 1950 года, вернулись в Ciro’s в Голливуде. Пару недель спустя узнали, что Люси беременна. Это было, безусловно, самым важным событием в нашей жизни. Никто из нас не думал, что это может быть правдой, что она действительно беременна. Но доктор Джо Харрис был за границей. Его партнер, доктор Кроне, сказал: - Да, малыш на подходе, и вы с Деси должны моему партнеру ужин в Chasen’s.
Позвонил мистеру Акерману в CBS и спросил, - заинтересован ли он все еще в том, чтобы наш оркестр и я участвовали в радиошоу, которое задумал мистер Делла Чиоппа. Если да, я был бы рад прийти и поговорить с ним.
Он сказал, что да, и мы договорились о встрече.
Пошел и заключил сделку, чтобы начать делать «Tropical Trip» в начале января 1951 года. Мистер Акерман был прав. Бюджет оказался очень маленьким, но он действительно сплотил группу, и это удерживало меня дома.
Это также дало мне возможность сделать пристройку к нашему дому в Чатсуорте с моим другом Эрлом Леверихом, профессиональным строителем. Мы строили детскую, конечно, с двумя спальнями, большой ванной, игровой комнатой и патио. Эрл заставил меня прибить каждую чертову драйвовую кровлю.
У Люси в то время были некоторые проблемы с Гарри Коном в «Columbia Pictures», с которым держал ее контракт, и она должна была сняться еще в одной картине. Гарри Кон был одним из старых первопроходцев киномагнатов и чертовски хорошим кинорежиссером. Но он всегда старался отхватить лучших актеров.
Люси пыталась заставить его позволить сняться в Величайшем шоу на Земле для мистера Демилля, но ничего не добилась. Она снова и снова спрашивала его: - Почему ты не позволяешь мне принять участие в этой картине? Ты уже одалживал меня для съемок в паршивых фильмах, когда для тебя это не имело никакого значения.
Гарри пришлось заплатить ей 85 000 долларов за последний фильм по ее контракту.
Уверен, если бы он попросил Люси освободить его от этого обязательства, она бы согласилась, чтобы иметь возможность сниматься в фильме Демилля.
Это было слишком просто для Гарри. Он хотел перехитрить ее. Поэтому отправил ей сценарий под названием «Волшебный ковер», который оказался ужасным.  Этим фильмом он пытался заставить Люси отказаться от контракта, и стать нарушителем его.
Она попросила меня прочитать эту вещь. Прочитал его и сказал: - Тебе нужно быть сумасшедшей, чтобы сделать это.
- Все, что мне нужно сделать, так это получить восемьдесят пять тысяч долларов, — сказала она, — это всего лишь шестидневный график. (Даже у Кубинца Пита было двенадцатидневное расписание.) Я не смогу сняться в фильме Демилла, потому что к тому времени, как мистер Демилл будет готов к выходу на «Величайшего шоу на Земле», я буду так сильно хотеть своего ребенка, что мне это не сойдет с рук.
- Ты пытаешься мне сказать, — продолжил я, — что ты пойдешь туда, никому, не сказав о своей беременности, сделаешь этот паршивый фильм о ковре-самолете, получишь свои восемьдесят пять тысяч долларов и выпутаешься из этого контракта с «Columbia».
- Почему бы и нет? — ответила она.
- Да, почему бы и нет? — возмутился я. — Это настолько паршиво, что уверен, что никто никогда его не увидит, так что это не может причинить тебе