Размахнувшись, рука опускается на то место где только что была табличка, а сейчас находится лишь стена её дома. Девушка задыхается от возмущения, гадая об опасностях, поджидающих соратников. Лишённые даже капли приличия, порталы возникают в самых неприятных местах, швыряя её, словно безвольную наблюдательницу чужих жизней, чтобы потом вот так оставить стоять посреди травы, ещё слегка влажной от утренней росы. Обращаясь к небесам, богам и дверям в пространстве, чародейка надеется на очередной портал который вот-вот возникнет, как это было в прошлый раз. Всё тщетно. Дом нависает над ней безучастно, словно и вовсе никогда не полнился волшебством. Прикрыв лицо руками, Ханаан восстанавливает дыхание, а потом обходит здание вокруг.
Чувствуя неугасающие желание быть Там, а не Здесь, она вглядывается в каждую стену и каждую доску, следуя к самому дальнему крылу дома, покрывшемуся буйной порослью. Влекомая поисками хоть каких-нибудь перемен в привычной картине бытия, девушка пробирается между древесных ветвей и густых кустарников. Перемены не заставили искать себя слишком долго.
При ближайшем рассмотрении, новая часть дома оказывается скошенным навесом разместившимся эдаким горбом над незнакомой дверью. Дверца была деревянной и слегка утопленной, словно должна была закрывать проход ведущий в подвал. Навесной замок, основательный, надёжный, практически нерушимый, кажется особенно неуместным, грузно ворочаясь в пазах и не желая открываться без ключа. Безусловно, многое иллюзорно на Плане Тени, но этот замок, запечатывающий очередную загадку, видится сейчас самым реальным на свете. Продолжая продвигаться пальцами вверх вдоль тёмной древесины, девушка отодвигает плющ, который обвив собой стену начал распространяться дальше, полностью перекрыв табличку с инфернальными письменами:
Тенебрис
Джар’Ра
Ахана
Персиваль
Надписи, как и сама эта подвальная дверь, имеют наглость прикидываться старыми, как если бы их нанесли уже очень-очень давно - задолго до начала её заключения в этих уютных стенах. Проводя по символам гладкой тканью перчатки, она вспоминает о спутниках, с которыми ей удалось повстречаться. Ханаан вновь вздыхает, оценивая прочность замка и двери. Крепкая и своевольная магия насквозь пропитывала и этот клочок её жизни.
Растревоженная путешествиями и приключениями, следующие несколько дней заклинательница находит удушающе однообразными. Новые двери избегали её общества, в то время как подвальная напротив, никуда не собиралась деваться. Началась очередная скучная пора жизни. Отчаянно стремясь спасти недавно приобретённые впечатления от блеклости повседневной рутины, Ханаан переодевается в восточные одежды, которые так хотела подарить этой трогательной девчушке, назвавшейся Аханой. Размышляя о переменах в доме, надеясь узреть доброе знамение во всём, чародейка решает прибраться снаружи - выкорчевать наконец кустарники и приструнить плющ вокруг загадочного местечка с именами спутников.
Покидая затенённые комнатушки, Ханаан нехотя стягивает шёлковые перчатки и берётся за работу, стараясь не обращать внимания на руки, теперь ко всему прочему ещё и перепачканные грязью. Зелёный древесный сок подкрашивает ногти, обычно кажущиеся неестественно светлыми, теперь под них забилась грязь, а на стене рядом… на стене появляется знакомый силуэт. Нетерпеливые линии вспыхивают, расчерчивая доски с поразительной, небывалой быстротой.
— Сейчас? Серьёзно?!
Колдунья уже хотела было рвануть в дом и захватить свои вещи, но что важнее - отыскать перчатки, но дверь неумолимо прекращает воплощаться, обретая объём. С ужасом глядя на отталкивающее состояние собственных пальцев, чародейка сбрасывает следы земли и грязи при помощи магии, позволяет себе громкий, решительным выдох и одним рывком распахивает дверь.
В лицо бросается сплошной вал тёплого воздуха, непривычного, несущего странные запахи, мгновенно возмущающие обоняние. Перед ней комната, небольшая, аккуратная в силу своей аскетичности. В интерьере не нашлось ничего лишнего, только стол, пара стульев, да полка со свитками.
— А, это вы. Присаживайтесь, пожалуйста. — голос говорящего низкий, спокойный, но как-будто надтреснутый.
Выжидая, Ханаан осматривает помещение, прежде чем осознать — кроме говорящего здесь никого нет. Он обращался к ней. Портальный проход закрывается с хлопком, слегка подталкивая её внутрь комнаты, прежде чем исчезнуть как небывало.
— О, вы очень любезны, благодарю вас. — произносит она присаживаясь на металлический стульчик и оправляя подол. Вежливо предоставляя незнакомцу право вести диалог, она складывает ладони на коленях, запоздала вспоминая про свой неподобающий наряд. Приходится отвести за спину постыдно открытые руки и надеяться, что собеседник не посчитает её поведение странным.
— Гм, простите, я был поглощён размышлениями — сидящий за столом дуэргар хлопает ладонью по широкому покатому лбу и тянется за грибным фонарём, в следующий миг заливающим помещение синеватым свечением, прежде чем продолжить — Мы ждали вас. Остальные не хотят этого признавать, но совершенно точно должны были ожидать вашего появления... я могу предложить вам чаю?
В попытках проявить гостеприимство, мужчина тянется к ящику, дежурным жестом выуживая оттуда котелок, но затем запоздало одёргивает себя.
— Мда... огонь лучше не разжигать... Здесь всё пропитано газом, ха-ха! — мужчина угрюмо ухмыляется, его смех походит на кашель, пока квадратная пятерня возвращает котелок на прежнее место. Словно извиняясь, дварф достаёт чашки и разливает по ним воду из кувшина, умудряясь каждый раз ставить предметы на одни и те же места, симметрично, одинаково разворачивая их, не допуская даже нескольких миллиметров разницы с предыдущим положением, — Меня зовут Торгар.
Задумчиво перекатывая чашечку в пальцах, Ханаан рассматривает комнату. Последовательность и систематичность окружения доводит педантичность местных жильцов до абсурда. Единственный предмет не соответствующий утилитарному миру железа и грубой ткани, видимо и был причиной тяжёлых дум дуэргара, прежде чем она его отвлекла. На столе, слева от полупустой чашки, алела причудливая сфера, недвусмысленно распространяя вокруг сильный магический фон. Предмет такой притягательный, будто вовсе неземной. Пока она пила воду, а если откровенно - только принюхивалась к ней, дварф успел извлечь из стола вытянутый футляр. Покачав коробочку из стороны в сторону, Торграр выуживает оттуда лоснящийся кусочек чего-то отдалённо напоминающего мясо, прежде чем поднести его шару на столе. Идиотическая сцена — грубые пальцы-пеньки водят мясом по мерцающей сфере. Вот только не встречаясь со стенками, кусочек проскальзывает внутрь, позволяя разглядеть колышущиеся волны алой субстанции. Удивлённо охнув, Ханаан подаётся вперёд и наконец видит среди в пучине красноты крохотную рыбку, подвижную и разноцветную. Распадаясь на крохотные гранулы, подкормка постепенно растворяется — увлечённая небывалым фокусом, чародейка не сразу концентрируется на речи дуэргара, не смолкавшей ни на секунду:
— ...но я знаю - они просто боятся. Подобными недоразумениями ведь и полнится жизнь верно? Из-за этого я был вынужден уединиться здесь - кто-то должен был позаботиться о Бэтси — не без нежности в голосе произносит мужчина, кивая в сторону предмета перед собой, — Мы далеко не сразу поняли как за ней ухаживать, пока Ингвар не подсказал мне одну лавочку в Греклстью. Там-то я и обнаружил это особое лакомство. — спотыкаясь не то об имя, не то о название, дварф заметно мрачнеет. — Понимаете, все эти неурядицы... мы торчим здесь уже так долго и наши и без того скромные запасы уже подходили к концу... сам я не жалуюсь, но Бэтси жалко.
С надеждой поглядывая на девушку в чёрном, Торгар то и дело надеется на некий ответ. Нервозность в его взгляде перемежается надеждой, вызванной её молчанием, а может быть нерешительностью, читающейся во взгляде. Ханаан же не понимала ровным счётом ничего, воспринимая происходящее с его терпкими запахами и странными разговорами как смутную пелену гриппозного сна. Она даже решилась коротко взмахнуть рукой и оценить плотность магического плетения вокруг сферы, силясь понять откуда исходит неминуемая опасность, пропитавшая каждое обрывочное предложение дварфа. Взгляд привычно переключается на недоступные непосвящённым хитросплетения энергетических линий, изящные пальцы тянутся к ним, и крадут всё её внимание - непривычные, почерневшие, словно запачкавшиеся о кружку углем или сажей. Запоздало, она прячет их позади, в уме проклиная своевольность порталов, оставившую её без перчаток. Украдкой поглядывая на пальцы, от вида которых успела слегка отвыкнуть, девушка с ужасом замечает как чернота стремительно расползается, отвоёвывая фалангу за фалангой, подбираясь к костяшкам.
Принял ли мужчина её за долгожданную гостью, важную персону или саму смерть, теперь странность поведения и лёгкая фрустрация девушки выдали ошибочность подобного отношения. Жесты Торгара становятся поспешными, а речь постепенно сходит на нет уступая место действиям. Вещи стремительно оказываются на прежних местах. Сфера перекочёвывает на подушечку в глубинах выдвижного ящика.