Конан и пришелец из другого Мира.

каким-то неведомым ей признакам выяснил, кто им мешает проехать.
– Смотрю, у тебя не только дефицит скромности, но ещё и мания величия. Зачем такая широкая просека? Мы что – будем ехать по трое в ряд?
– Нет. Мы спокойно и бесшумно пройдём. А затем и поедем.
Вскоре удалось вывести Красавчика снова на утоптанную тропу-дорогу, и они смогли опять забраться в седло. Резеда вздохнула:
– Хвала Мирте Пресветлому, ехать гораздо приятней, чем ходить. Особенно там.
– Согласен и с этим. – по Конановскому тону как всегда невозможно было понять, говорит ли он серьёзно, или опять иронизирует. Резеда спросила:
– Конан. Как ты думаешь: почему никто не убрал эти трупы? Ведь они… Ну вот неправильно это: убитых людей вот так оставлять нельзя! Нужно и по человеческим, и по Божеским законам – похоронить их. Предать тела земле!
– Оно, конечно, верно. Предать земле надо. И по Божеским, и по – вот именно! – человеческим. Боюсь только, что наш маг-монстр – не Бог. И не человек.
– Не человек?
– Ну, возможно, когда-то он и был человеком… Думаю, что – или его кто-то заставил, или он сам принял такое решение, и однажды испробовал действие того самого зелья на себе. И вот что мне представляется главным: противоядия маг явно не нашёл. Или кто-то это противоядие намеренно уничтожил. Потому что я думаю, что никто добровольно не согласился бы жить в таком теле. Хотя бы из-за пальцев. Они же – наши самые точные и тонкие инструменты!
Так что вряд ли он ящер – добровольно. И злится теперь. Особенно, если привык к нормальному, человеческому, облику. Вот поэтому он и ведёт себя сейчас, словно монстр. И пытается и всех остальных мужчин превратить. В таких же тварей, как сам.
– Хм-м… Звучит правдоподобно. Но и – дико. А почему, как ты думаешь, он не превращает тогда в тварей женщин и детей? Ведь тогда эти ящеры могли бы… Плодиться? И очень быстро заселили бы всю землю?
– Да, верно. Заселили бы. Но, похоже, это пока не входит в основные задачи нашего друга.
– А что тогда – входит?
– Захват территории для личного Королевства. Он хочет, похоже, прочно обосноваться на землях вашей Порбессии, и близлежащих. А заодно окружить своё логово как бы буферной зоной. То есть – такой полосой земли, где никто бы ни жил, и его, соответственно, не беспокоил. А что ему для этого нужно в первую очередь? – Резеда открыла было рот, но Конан закончил мысль и сам:
– Вот именно. Армия. Для начала – хотя бы просто более сильная, чем у султана. Поэтому – только мужчины. И желательно – молодые и здоровые. Навыки владения оружием не имеют значения: держать в таких лапах с когтями мечи, луки, или даже копья – нереально. Значит, вот именно они-то и остаются в качестве основного, так сказать, встроенного, оружия: когти и зубы. Ну, а насколько они эффективны, ты уже видела.
– Ты что имеешь в виду? То, как они разделались с жителями моей деревни, или то, как уже ты разделался с сорока тварями?
– Собственно, и то, и то. Против неподготовленного и невооружённого контингента ящеры очень даже ничего себе. Поскольку подавляют возможность к адекватному сопротивлению хотя бы ужасным внешним обликом: на некоторых особо впечатлительных людей, не-воинов, – тут Конан снова глянул на Резеду, – такое зрелище действует буквально парализующее. Заставляя вот именно – застывать в страхе, думая, что сопротивление магии – бесполезно и бессмысленно.
А вот против сильного и хорошо вооружённого, и – главное! – быстрого! – воина когтистые и зубастые вояки не годятся. Меч и сабля разят с пяти-шести футов – это с учётом длины руки. А зубы и когти – лишь при непосредственном близком контакте. Да и куда медлительней эти монстры. Потому что кровь у ящеров… Холодная. И даже в жаркий солнечный день крупные вараны или ящерицы должны вначале полежать на солнце, и прогреться, чтобы начать нормально двигаться. И всё равно их движения будут медленней по сравнению с нашими. Так что тянущуюся к тебе лапу или морду всегда можно успеть отрубить раньше, чем она дотянется… – Конан кинул короткий взгляд на Резеду, – Я для чего тебе об этом уже второй раз напоминаю – вдруг пригодится!
– Хочется всё же надеяться, что не пригодится… – Резеда поёжилась, – Но почему же он, этот маг-ящер, не превращает людей в… Кого-нибудь другого?
– Это просто. Думаю, у него фактически просто нет выбора. Если то, что я знаю про склянку с зельем – правда, то превращать в своих рабов он может лишь вот так. Зельем. Из людей – в ящеров. Таких, как и он сам.
И, думаю, что именно поэтому он и может ими командовать. Они ведь – в его полном подчинении. Мне кажется, здесь всё дело в каком-то особенном гипнозе. Он загипнотизировал их. Поскольку сам уже давно в таком облике, и знает, как это сделать.
– А что такое… гипноз?
– Хм. Трудно объяснить никогда не сталкивавшемуся лично. Собственно, я и сам лично не… Зато видел. В Вендии. Как какой-то тощий и почти чёрный от загара бродячий не то факир, не то – дервиш, пария, по их кастовому подразделению, запросто загипнотизировал одного торговца. Да так, что тот сам отдал ему целую золотую рупию, и пошёл прочь, ещё и благословляя… – Конан снова глянул на Резеду, и пояснил, поняв, что женщина не очень понимает и верит, – Чтоб тебе было понятней – из местных торгашей и богатеев не то что рупию, а и медный обол не вытрясешь, и не вымолишь, даже поминая всех местных Богов, и посыпая голову пылью, и пролив ведро слёз. А уж чтоб подать парии…
– А, может, этот дервиш, или там факир, и сам был… Колдуном? Или магом?
– Магического в этом старичке было не больше, чем в твоей заколке с ядом. Просто… Я видел и слышал, как он говорил с торговцем. Тот как бы застыл, словно в трансе, и полностью утратил свою волю. А потом – и память. Дервиш приказал ему обо всём забыть! И ведь так и получилось! Я специально прошёл за этим торговцем – мне было интересно. И точно: едва выйдя с базара, он остановился, и встряхнулся – словно проснулся. Стал думать, хмурить брови, чесать затылок. Но на базар не вернулся – пошёл себе дальше, как будто так и надо. Забыл, стало быть. Про рупию.
– И ты думаешь…
– Да. Магия – это магия, но простое внушение, гипноз – это просто… гипноз.
– Конан. Ты так уверенно об этом говоришь… А сам даже никогда этого мага-монстра и не видел!
– Не видел. Но я привык, – Конан постучал по виску пальцем. – пользоваться тем, что находится тут, внутри. Полезно бывает, знаешь. Позволяет избежать, или свести к минимуму, массу проблем! То есть, я стараюсь складывать два и два, прикидывать, что да как, и проверять, а иногда и перепроверять. А не кидаться сразу в драку.
– Да-а?! А почему же тогда – спрошу уже в третий раз! – мы так храбро и нагло лезем прямо в самое логово?!
– Да хотя бы потому, что, как я тебе уже только что объяснил, (Или ты, как это обычно и делают все женщины, просто не слушала, и не слышала? А думала в этот момент о чём-то «очень важном» своём? Ничего: я напомню, тоже – в третий раз!) ночью кровь у тварей – холодная, застывшая. И поэтому движутся они куда медленней. Легче будет справиться со стражей этого самого логова, если она там выставлена. А теперь – потише. Закончим этот интересный разговор. Пора переходить к делу.
По моим расчётам мы должны уже подъезжать – я что-то слышу.
Резеда только хмыкнула. Но замолчала.
Правда, оказалось, что это ещё не логово. Непонятные и странные звуки, которые чуткое ухо Конана уловило с нескольких сотен шагов, гораздо раньше, чем их различила Резеда, производило не менее странное тело, ползущее, или, точнее, пытающееся ползти по дороге.
Конан некоторое время прислушивался, а затем, покачав головой, снова двинул коня вперёд. И он, и Резеда уже догадались, кто мог бы производить такие звуки.
Подъехав на несколько шагов, они убедились, что были правы: пошкрёбывание по земле и пыли дороги производили передние лапы тела-обрубка, а постанывания – приоткрытая пасть, из которой почти до земли вывалился пыльный серый язык. Недобитый ящер старался изо всех сил, но больше чем на пару дюймов за один рывок продвинуться не мог. При каждом таком движении из глотки твари доносилось конвульсивное: «Охх!»
Конан спешился. Подошёл. На действиях ящера это никак не отразилось: с упорством механизма он продолжал попытки продвинуться вперёд, к своей цели. Киммериец вытянул руку, и схватил тело за складки кожи на загривке. Пошкрёбывание прекратилось. Варвар развернул ящера мордой к себе, стараясь, чтоб когти лап оказались подальше от его рук и туловища.
– Ты понимаешь, что я говорю? – Резеда услышала, как Конан по крайней мере на десяти языках задал этот вопрос. Ящер упорно отмалчивался, не оставляя попыток оцарапать или цапнуть киммерийца. Наконец Конан сдался:
– Ладно. Раз в качестве источника информации ты бесполезен, я отрежу тебе голову. Всё одним врагом меньше. Помолись, если ещё умеешь. И попрощайся с жизнью.
Пленник вдруг затих.
Крокодилья пасть закрылась и снова раскрылась, и зазвучал хриплый и еле понятный голос, поскольку дикция была отвратительной, и горло ящера явно пересохло, и не было приспособлено под человеческую речь:
– Не убивать. Твоя моя не убивать.
– Тогда твоя – говорить.
– Нет. Моя не говорить. Хозяин запрещать моя говорить.
– Твоя видать этот меч? Так вот: это – он твоя новый Хозяин. Твой жизнь – принадлежать ему. Если твоя не говорить, моя меч отрубать твоя голова. Твоя понимать?
После