Жалоба

растереть! 
      В последней фразе депутата Краюшкин почувствовал исходящую поддержку, что дало сил, вернулась уверенность в собственной правоте.
      – Извините, Игорь Сергеевич, а кто автор жалобы, если не секрет, поделитесь, пожалуйста.
      – Да нет никакой тайны – учительница русского языка Струтинская Фаина Марковна.
      – Боже, сохрани! Даже страшно подумать... Такая милая, обходительная, интеллигентная женщина. Ха-ха, уж ей-то чем не услужил? Взял на работу, разряд подтвердил, поддерживал, как новенькую… Да и ровно Струтинская держалась, с чего так взбелениться?..
      – «Не делай добра, не получишь зла!» Работает народная мудрость, не зря придумана, – депутат осклабился. – Или первый раз с подобным столкнулись, Михаил Петрович? – помолчав добавил. – Думаю, не первый. А скажи-ка, мил человек… – Паневин нарочно запанибратствовал, – на пустом месте злоба не возникает, не было ли раньше меж вами конфликтов каких, ссор, недоразумений? Знаю, давно с Брыксиной-Струтинской знаетесь.
      Краюшкин округлил глаза и возмущенно воскликнул:
      – Да не знаюсь с этой женщиной, нужна была такая знакомая?!.
      – Эх, Михаил Петрович… – шила в мешке не утаишь! Чего уж там, здесь как у врача – сознавайтесь… – и засмеялся по-доброму.
      – Простите, Игорь Сергеевич, не допер, что в городском совете, как в НКВД – все о человеке известно.
      А то! – хмыкнул депутат, – тут, брат, не шути… Говорите, для собственной пользы, говорите…
      – Ладно… Чего скрывать, имелась глупая интрижка. По молодости лет ухаживал за студенткой Брыксиной. Да только недолго. Приятели открыли глаза... – мужчина замялся.
      – Не тушуйтесь, скажите как есть.
      – Да, давалка Брыксина, жучка крученая! А держалась словно принцесса какая… Не было с ней интима! Пудрила мозги, целку из себя строила, охмурить, видимо, хотела. Спасибо пацанам, вовремя на истинный путь наставили. Не стал больше ходить на танцы в городской парк, а телефон тогда не по чину, вот и разошлись как в море корабли.
      – И все?!
      – Богом клянусь, больше с Файкой не связывался, видел пару-тройку раз, да на другую сторону улицы переходил. Да и не нужен, наверное, девке стал… А потом и след Брыксиной простыл. До прошлого года не встречались.
      – А что случилось?
      – Да, начальник Отделения, старый хрыч, сосватал Струтинскую в школу. Вот такой подарочек! Не стал НОДу перечить, поддержку школе обещал… Скрепя сердце принял дамочку на работу.
      – Дальше...
      – Разговора о прошлом знакомстве не произошло. Да только и так ясно… Стала подлючка увиваться вокруг меня, чувствую, облапошить хочет. Но ученый стал, не мальчик… Не шел на контакт! Ну а после Нового года Струтинская отвязалась, видимо, поняла – не светит запудрить директору мозги…
      – Вот и понятненько стало, Михаил Петрович, откуда ноги у жалобы растут, – и завершил отеческим тоном. – Ладно, разговор, как и говорил – тет-а-тет. Ничего не предпринимайте, якобы не в курсе… Разберемся… Потом сообщу о результате.
      На том и порешили…

      Игоря Сергеевича давно подмывало поделиться с женой каверзным поручением председателя совета. Но не представлялось подходящего случая. Вечером за ужином благоверная, уловив приподнятое состояние мужа, поинтересовалось:
      – Гаркунь (так ласково называла), чего сияешь, как медный самовар? Не таись, давай вместе порадуемся…
      Волей-неволей Паневину пришлось подробно рассказать супруге о жалобе на директора школы, проведенные встречи и давешнюю беседу с Краюшкиным. В надежде на дельный совет близкого человека спросил:
      – Ума не приложу, как лучше обтяпать эту мутатовину? По логике следовало пообщаться с заявительницей. Да, не знаю, с чего начать, как прищучить профуру?! Боюсь, вывернется училка, как уж на сковороде, устроит скандал или еще какую гадость. Скажи, Галка, как женщина рассуди… Будь на месте Струтинской, что не в жилу той покажется, с чего стерва задницу подожмет?..
      – Будто сам не знаешь... Такие падлюки боятся, только когда окажутся в одиночестве, когда окружающие станут пальцем тыкать, считать поганкой. Пугни, что напишешь в школу, а коллеги выведут нахалку на чистую воду.
      – Признаться, и сам такого мнения. Но один ум – недурно, а два – здорово! – улыбнулся придуманному каламбуру, заключив победно. – Так и сделаю!
      Не досмотрев новостной блок в телевизоре, Игорь Сергеевич, прихватив записную книжку и телефонный аппарат, уединился в ванной комнате. Не хотелось услышать потом критических высказываний Галины о мямле муже. Отметив собственную дальновидность, депутат набрал номер учительницы, выясненный накануне.
      В трубке раздался хриплый мужской голос. Наверняка сожитель – отставной майор-артиллерист. Невелика сошка по чиновничьим меркам – опасаться не стоит. Как можно официальней депутат попросил пригласить к аппарату гражданку Струтинскую.
      Пришлось малость обождать, наверняка супруги удивились вечернему звонку с настораживающим подтекстом – «гражданка» и обсудили «нештатную» ситуацию.
      – Струтинская слушает?.. – прозвучал взволнованный женский голос.
      Игорь Сергеевич представился по полной форме и без извинительных преамбул перешел к сути дела:
      – Фаина Марковна, социальная комиссия рассмотрела ваше обращение по поводу Краюшкина Михаила Петровича, – намеренно сделал паузу. В трубке слышалось только напряженное дыхание… – Хочу сказать, что в работе директора школы не обнаружено противоправных действий или иных злоупотреблений. Одним словом, написанное вами заявление признано инсинуацией, не влекущей принятия административных или общественных мер воздействия. Вам следует явиться в городской совет для получения письменного ответа на поданную жалобу.
      – Извините, товарищ депутат, но я здесь ни при чем, так как не писала жалобу на директора школы. Вы ошибаетесь.
      – Позвольте, Фаина Марковна, авторство письма комиссией установлено, не стоит отпираться…
      – Это ошибка. С какой стати мне идти за ненужным ответом на чужие писульки. Извините, но разговор закончен!
      – Не спешите!.. Тогда ответ вышлем в адрес профсоюзного комитета школы, полученное обращение носит характер коллективного… Так пусть местком и разбирается с заявлением, заодно установит авторство, как говорится, флаг профсоюзу в руки. Боюсь, дорогая Фаина Марковна, возникнут серьезные неприятности.
      – Не смейте угрожать! Иначе буду жаловаться в прокуратуру.
      – Ох, Фаина Марковна, будьте благоразумны… Советую ознакомиться со статьей сто двадцать восемь Уголовного кодекса РФ «О клевете», датированной тринадцатого июня девяносто шестого года. Уверен, указанная статья распространится на вас в полной степени. Не играйте с судьбой!..
      В телефонной трубке возникли шумы, похожие то ли на сдерживаемый кашель, то ли на нервические всхлипы.
      – Жду разумного ответа, Фаина Марковна.
      Кашлянув, женщина ответила уже заискивающе:
      – Прошу прощения, Игорь Сергеевич, не подумала... Когда лучше подойти и в какой кабинет?
      – Второй этаж, кабинет шесть, Паневин. По времени – давайте завтра с утра. Определитесь по расписанию уроков.
      – Буду ровно в одиннадцать.
      – Не опаздывайте, вахту предупрежу…
      – Извините еще раз, Игорь Сергеевич. Так неожиданно…
      – До встречи, Фаина Марковна, не болейте! – и депутат положил трубку.

      Струтинская Фаина Марковна, вопреки представлению Паневина, оказалась на удивление привлекательной дамочкой, слегка худощавой, лет за сорок. Еще не поблекшее благородное личико оттеняла копна густых каштановых волос, прическа, да и внешний облик говорили, что незнакомке не чуждо кокетство, присущее женщинам-вамп. Но из под нависших бровей колюче смотрели серые глаза, да и ярко накрашенные губы с волевыми складками по краям выдавали натуру властную и своевольную. Что поневоле настораживало и не располагало к излишней искренности.
      Женщина представилась и, не ожидая приглашения, изящно уселась в кресло у журнального столика, предназначенное для старых знакомых. Заложила ногу за ногу, демонстрируя колени, обтянутые черной лайкрой. Игоря Сергеевича шокировала такая лихость, что даже непроизвольно сглотнул подступивший к горлу комок. Но вовремя откашлялся и сделал вид, что перебирает ворох служебных бумаг. Затем оценивающе взглянул на заносчиво восседавшую словесницу. Подчеркивая значительность момента, слегка пробарабанил пальцами по столешнице, хотя в голове скользнула отчаянная мысль:
      «А что, если училка последует примеру героини «Основного инстинкта» и вольготно раздвинет ножки, показав промежность. Этого еще не хватало!..» – подумал с ужасом, но вида не показал.
      – Фаина Марковна, – начал депутат официальным тоном, – не стану скрывать собственного желания. Хочу завершить это дело миром. Думаю, никому не нужна лишняя огласка, да и нервы попусту трепать никому не стоит.
      – Ну почему же?.. – встрепенулась учительница. – Вечером поразмыслила и пришла к выводу. Вы, Игорь Сергеевич, получили информацию от людей, лояльных директору, но скажу, что есть педагоги, недовольные Михаилом Петровичем, встречаются даже обиженные…
      – Ну и ладно, коли так… А скажите, пожалуйста, вас Краюшкин, чем обидел, в чем ущемил?
      – Ну, эта тема деликатная, лучше промолчу, не так подумайте...
      – Позвольте Фаина Марковна, будем откровенны. В школе, увы, не тайна – старая интрижка студентки с молодым человеком по имени Михаил. Прошло столько лет, быльем поросло… Давно пора забыть, извините, грехи молодости… с обеих сторон. Скажите, что не прав, Фаина Марковна?! – Паневин акцентировал последнюю фразу.
      – Да что вы знаете?!
      – А стоит ли тогда ворошить, как говорится, дела прошедших дней? Обвинения прозвучали на Михаила Петровича сегодняшнего. Человека марают грязью, которую директор не заслуживает.
      – Так уж не заслуживает?! Да и грязью пачкать Краюшкина никто не собирался. Всего лишь следовало обратить внимание – тот ли человек поставлен руководить школой? Не найдется ли лучше, гораздо способней и деликатней?
      – Да уж, терминологию выбрали, как у Владимира Ильича в «Письме к съезду», когда тот характеризовал Сталина. Надеюсь, изучали курс общественных наук в институте?.. – уловив кивок собеседницы, продолжил задумчиво. – Да, только вождь злопыхал на преемника из-за Крупской, якобы секретарь ЦК с теткой грубо обошелся. Ну да и Струтинская – не Ленин, а Краюшкин – не Сталин. Обыкновенные люди… Чего делить надумали, Фаина Марковна?!.
      – Мне с директором, выражаясь, по-вашему, делить абсолютно нечего. Но и молчать не имею права, когда современной школой руководит человек, крайне чуждый образовательному и воспитательному процессу, некий инженер-железнодорожник. Уж не знаю, за какие заслуги Краюшкина поставили директором детского учреждения?.. Понятней было бы ПТУ или, наконец, техникум, но тут школа – несовершеннолетний контингент учащихся.
      – Так подобало бы знать, Фаина Марковна, что Михаил Петрович уже давно работает в народном образовании, да и диплом получил соответственный.