Плексус. 1. Квартира 48

 
 
 
 
 
 
   В ту ночь выдалась бессонница у металлурга Алексея Васильевича Боборыкина, и была она связана отнюдь не с происходившим наверху таинственным шумом, а с похожим процессом в его организме, лишившим сна и занявшимся устранением неполадок. Пока Алексей ворочался, сетуя на неизвестность причины расстройства и свои тщетные попытки распознать её, шум неизменно раздавался сверху; волей-неволей он перенёс внимание с себя на этот громкий источник.
 
   Около двух недель почти каждую ночь восьмой этаж сотрясали звуки, как правило, рабочего характера: что-то перетаскивали спешно, неуверенно, как будто инициатор ещё не определился в цели и исполнении своего замысла. Источники шума Алексей смутно определял по звуку, но это было относительно: какой-нибудь предмет мог весить как тумба, но быть размером с куб, и потому он, смотря в потолок, терялся то в одном, то в другом предположении. Поначалу загадка доставляла радость - можно пораздумывать, отвлекаясь от работы, над суетой в квартире 48 (Алексей в какой-то день не поленился и пошёл наверх увидеть воочию это логово тайн), - однако её сменило быстро раздражение, которое усиливалось двумя факторами - неудачами одна за другой Алексея разобраться в странном шуме этой квартиры и скорой свадьбы Дарьи, его сестры.
 
   Торжество проведут через три дня в Ярославе, где, собственно, живут Дарья и будущий жених, Степан, а также познакомились, устроили свидание, разделяли досуг разного, преимущественно близкого, характера, познакомились с родителями друг друга и, в конце концов, спустя подобные события вознамерились обвенчаться (Алексей чуть не оглох, когда, вместо ответа, из телефона вырвался радостный визг Дарьи, настолько громкий (даже больше, чем тот шум наверху), что её брату пришлось отстранить телефон (впрочем, и в таком положении голос из динамика не потерял силы восторга и крика)). Дарья не хотела донимать брата и потому вежливо просила его приехать на свадьбу быть её шафером.
 
   Алексей не питал какой-нибудь желчи в отношении как мероприятия, так и жениха Степана Локува, но неурядицы на работе и тесный график мешали не то что выбрать день поездки, а выделить само время, хоть ничтожное, на помощь сестре в организации свадьбы. Начальник же, который был свирепее фурий и слыл среди подчинённых как искусный махинатор с привычкой поглощать всю материю, а именно - еду и хмельное, отказывался давать ему дни отдыха несмотря на такой замечательный и важный случай (хоть и сам он бывал на подобных праздниках, где отстреливал всякие шутки: похабные, политические, чёрные - и заряжал своё ружьё - рот с толстыми губами, одна из которых выпирала над нижней - яствами с фуршета). Сколько бы раз Алексей ни пытался уговорить его - отработает вдвое больше смен, наладит производственный процесс в запущенных (самим начальником) цехах, причём без поощрения в форме добавки к заработной плате, - ходячее пузо не желало слушать и вообще слышать о таком дерзновении.
 
   Пока мысли о свадьбе заняли ум Алексея, отсеяв догадки насчёт шума квартиры 48, голод, пробуждённый и усиленный бессонницей, направил его опустошать холодильное царство: гору Винегрет, Яичную скалистую равнину, монолит Колбасы - и натыкаться, к разочарованию, также на руины, вроде: оставшуюся от Куриного храма, былого величия, сочную колонну и разбросанные балки укреплений, принадлежащих к крепости Жареной картошки.
 
   Алексей усмехался своему виду: мужчина в расцвете сил, белоснежных трусах и с усталым, жадным до еды выражением лица, обливаемый голубым светом холодильника, рылся в поисках чего-нибудь съестного, пугливо озираясь, точно питекантроп над своей добычей, в пору ночи окружённый тьмой.
 
Над ним вдруг стихло: сосед, видимо, перестал докучать себе и мебели.
 
Алексей облегчённо выдохнул, держа сосиску, вмиг слопал её и лёг в кровать, надеясь на скорое снисхождение сна.
 
   Его мольбы были услышаны: веки начало подёргивать, и бренный мир исчезал отрывками прошедшего дня. Какой-то звук последовал с квартиры сверху, но, овеянный цепким сном, Алексей не разобрал его и заснул.
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
...Впрочем, грёзы длились не так долго, когда в глубокую ночь разбудил шум уже не квартиры, а подъезжавшего автомобиля. 
 
   Алексей сонно взглянул на окно, впускавшее тусклый свет фонарного столба в его тёмную комнату; судя по звуку, машина въезжала во двор. Алексей невольно прислушивался, но шум прекратился. Какое-то время тишина охватывала этажи, до того как заработал лифт и дверцы её отворились со стуком. Медленные шаги в мгновение донеслись по коридору восьмого этажа, и звук их по мере удаления растворялся в недрах жилого здания. 
 
Дверной звонок, как показалось Алексею, пронёсся по всему дому.
 
Сверху послышалась беготня и вдруг сменилась размеренным движением.
 
Прозвучал щелчок.
 
<<Уполномоченный майор полиции Олег Афанасьевич Арсеньев. Звонили с жалобой на шум>>.
 
Алексей напряжённо вслушивался в разговор, который, благодарил он случай, выходил из квартиры хоть и приглушённым, но разборчивым.
 
<<Шум?>> - спросил спокойный голос.
 
<<Позвольте осмотреть помещение>>, - настаивал не менее спокойный, чем сосед Алексея, сотрудник.
 
Боборыкин посчитал, что того не впустят.
 
<<Конечно>>.
 
Неспешные шаги разносились по квартире.
 
<<Давно тут живёте?>>
 
<<Около года>>.
 
<<Работа, семья?>>
 
<<Ремонтник электроприборов... семьи нет>>.
 
 Раздавались щелчки - видимо, Арсеньев проверял комнаты. 
 
<<Интересная картина>>.
 
<<"Буря" Джорджоне>>
 
Они остановились.
 
<<Предъявите паспорт>>.
 
<<Сейчас>>.
 
Алексей слышал только собственное дыхание.
 
<<На вид всё в порядке... Что скажете о шуме, Артемий Фёдорович Игнатьев?>>
 
<<Тут довольно просторно несётся звук, знаете ли, и потому кажется, что со всех сторон слышно; таким образом, путаешься, от чего или кого идёт шум>>.
 
<<Ну... да>>.
 
Последовала пауза.
 
<<Что это?>>
 
Грохот и возня заполонили квартиру.
 
Алексей испуганно и сжав одеяло смотрел в потолок.
 
Полицейский что-то невнятно произнёс, прогремел выстрел, и осталась мрачная тишина, которая мучительно тянулась, будто вечность, для Алексея.
 
   Он встрепенулся, когда быстрые шаги вырвались из квартиры, пробежали стремглав по лестнице, минуя этаж Алексея и остальные, и перетекли в звук выезжавшего автомобиля. Алексей метнулся к окну, но водитель, видно, решил уехать с противоположной стороны. К его ужасу, было слышно, как сверху волочили что-то тяжёлое (Алексей боялся говорить кого, но стук подошв развеял туман сомнений и надолго завис в его голове), затем пропал всякий звук.

    Алексей не спал до самого утра; даже когда всходило солнце, разливая ослепительный свет утра, он сидел у кровати и смотрел то на потолок, то на тень окна, вытянутую по узорчатому ковру.
 
   Работа ждала его, но страх заставлял не уходить из дома и продолжать шокированно пялиться в потолок (по мнению инстинктов, это занятие более спокойное, а значит, и безопасное, очевидное, чем жизнь снаружи, которая в любой момент, независимо от времени и места, может устроить что угодно). Тем не менее, пришлось побороть страх: поступок был не такой смелый, но вполне умный и логичный - сделал вид, что