Рождённый для Ночи.

подергивающие полотнище параплана, и гнавшие по заброшенной бетонной реке обрывки старых газет…
Он почти видел внутренним взором, как Росицки осторожно и плавно выжимает дроссель, и медленно набирает высоту около двадцати метров. Теперь – вперёд. В зеркало заднего обзора пилоту наверняка отлично видно, как вдогонку за ним с земли устремилась огромная чёрная птица.
Вот она погасила раскачивание, и выровнялась. Неплохо. Теперь главное – набрать нужную высоту. Напарник вёл машину уверенно, не допуская рывков и слишком большой скорости. Чёрный купол послушно реял над Кунцем, круто, но не слишком, забирая вверх.
Он глянул на альтиметр. Есть! Четыре с половиной – то, что надо. Опустив правую руку, он нажал защёлку. Буксировочный трос отстегнулся.
Через полминуты он увидел, как Росицки, убедившись, что парапланерист скользит вбок от его курса, повёл машину к месту посадки, наверняка мысленно пожелав напарнику удачи. А его миссия на этом завершена. Но пиво пить рано – нужно дождаться возвращения Кунца. Благополучного. Такая уж у них традиция…
Поскольку у параплана было отвратительное аэродинамическое число, пришлось всё же начать операцию опасно близко от города. Но с высоты четыре километра он уж как-нибудь десяток преодолеет. Да и чёрное полотнище позволит проскользнуть по куполу ночного неба незамеченным: ведь сейчас всё равно почти никто вверх не глядит.
Для радаров же он – невидим!
Кунц, уверенно манипулируя стропами, умудрялся одновременно следить за компасом, и альтиметром. Прибор ночного видения чуть сбился набок, но поправить его придётся позже…
Красоты ночного города с его вызывающей неоново-галогенно-светодиодной рекламой, и огоньками проносящихся по дну ущелий штрассе автомобилей, нисколько его сейчас не трогали (как, впрочем, и в нерабочие моменты). Куда сильней его волновал довольно сильный боковой ветер, старающийся утащить огромное надувное крыло с курса.
Впрочем, запас высоты у него имелся. Не говоря уже о сотнях часов налётов. И вскоре он мягко сделал с десяток шагов по битумному покрытию плоской крыши, чтобы нейтрализовать инерцию движения, и погасить купол.
Убедившись, что он здесь один, Кунц быстро, но аккуратно свернул и уложил в ранец параплан. Руки делали всё необходимое сами, он почти не глядел вниз, внимательно осматривая место приземления, и чутко вслушиваясь в гул вентиляторов, потрескивание остывающего покрытия, и прочие техногенные звуки крыши.
Он положил возле парапета ранец с готовым парапланом – внутри он бы только мешал. А здесь послужит дополнительной страховкой – мало ли как придётся уходить.
Кунц прошёл в дальний конец крыши небоскрёба. Отсчитал нужный короб.
На то, чтобы отвинтить восемнадцать болтов, ушло минут десять – терпимо. А вот датчик движения занял почти столько же времени. Уж больно капризный агрегат – чуть что не по нем, сразу даёт сигнал вниз, в аппаратную охраны… Наконец бесконтактный глушитель был установлен, и датчик надёжно заблокирован. Теперь – видеокамера.
Какая перестраховавшаяся сволочь надумала устанавливать камеры во всех вертикальных шахтах воздуховодов, Кунц не знал, да и не столь существенным это было – главное, схема расположения всех видеокамер у него имелась. А как обезвредить их, не отключая, ему отлично известно.
Всё-таки надо отдать должное этим японцам: их аппаратура, если изготовитель заявлял такие-то и такие-то параметры, согласно спецификации и работала. Хотя коробка глушителя весила и немало… Не говоря уж о том, что стоила – хо-хо!..
Теперь нужно только не перекрыть ничем металлическим луч, направленный в объектив.
Спуск по шахте воздуховода прошёл быстро и плавно. На четырнадцатом этаже Кунц забрался в горизонтальный короб. Карабин троса пришлось оставить здесь, и дальше двигаться ползком, собирая животом и локтями паутину и неизбежную пыль.
Он вскрыл резаком угол вентиляционной решётки, и аккуратно отогнул её прутья – всё это предстояло потом вернуть в изначальное положение.
Просунув руку в адаптивно-отражающем камуфляже сквозь дыру, он отвинтил спецотверткой ещё двенадцать винтов.
Педанты чёртовы. Могли бы и на восемь!..
Винты и саму решётку он втащил внутрь короба. Убедился, что коридор пуст.
Всё верно – до ближайшего обхода три часа. Ну, до полуночи он уж как-нибудь управится. (Тьфу-тьфу!)
Магнитная присоска позволила установить очередной бустер для нейтрализации очередной видеокамеры. Теперь Кунц мягко, по-кошачьи плавными движениями, выбрался из отверстия на потолке, и бесшумной тенью заскользил к Секции «Ю» по коридору.
Разумеется, средства слежения, контроля, и охраны здесь были куда круче и надёжней, чем в остальном здании. Но у Кунца имелись нейтрализаторы – он называл их так – и для тепловизоров, и для лучей лазеров, и для датчиков давления, и для газоанализаторов с их чувствительнейшими искусственными «ноздрями»!
Вся эта немало весящая и стоящая, начинка его рюкзака перекочевала теперь на стены, потолок, пол, и в замаскированную под фальш-паннелью стены контрольно-распределительную коробку.
Тонкие чувствительные пальцы поработали и внутри неё.
Порядок.
Наконец можно стало приступить к собственно проникновению.
Кунц присел на пол в позе лотоса, и отдышался. Ему нужно быть полностью собранным и спокойным. Никакого пота, никаких звуков. Акустические сенсоры снаружи не отключаются. Анализатор запахов Секции – тоже.
На очистку Духа ушло минут десять.
Дубликат карточки доступа сработал как надо. Сигнал на центральный пульт не прошёл – не зря же он поработал над коробкой.
Теперь значение имели только мягкие тапочки ниндзя и блокирующий дезодорант.
Если изготовитель что-то напутал с его индексом потоотделения, ему придётся застрелить кучу набежавшего народа. А он не любил убивать. Он – не наёмный убийца. Он – профессионал куда более высокой категории. Соответственно – и оплаты.
Вторую дверь он миновал, уверенно вставив муляж пальца с искусно выполненными папиллярными линиями доктора в гнездо сканнера, и набрав шестизначный код на панели.
Сверхчувствительные наушники и двадцатилетний стаж позволили открыть старый добрый сейф-автоклав за восемь минут.
Восемь минут работы и пять месяцев подготовки! И подготовки дорогостоящей!
Дороже всего обошлось раздобыть пробирки нужной формы, и муляжи с отпечатками пальцев дока Хайнриха. Вот эти-то чёртовы пробирки он сейчас и вложил внутрь сейфа, предварительно забрав оттуда их близнецов.
Примитивная защита в виде приклеенного волоса не застала его врасплох, и нейтрализована оказалась за пару минут: клей и волосы доктора тоже были под рукой.
Хоть в фильмах про ограбления всё происходит быстро и красиво, на практике это несколько не так. О «красивости» или «зрелищности» речи нет. Только голый расчёт!
На заметание следов и аккуратное восстановление нормальной работы всех сенсоров и следящих систем времени уходит больше, чем на их нейтрализацию. Поскольку сделано всё должно быть безукоризненно. Именно за эту безукоризненность он и получает свои деньги. И тренируется по пять часов в день.
Так, целых полчаса ушло на то, чтобы выгнутую обратно решётку восстановить с помощью крайне дорогого, но и крайне прочного суперклея. Ещё три минуты он маленькой, согнутой крючком кистью, закрашивал следы разрезов. Краска не пахла, и цвет её он подобрал верно – отличить от оригинальной нельзя. Зато теперь то, что прутья разрезаны, можно было бы определить только с помощью сильной лупы – если бы кому-нибудь пришло в голову ползать с лупой по потолку. А по прочности заклеенные стальные штыри не уступали цельным.
Единственную проблему представляла пыль на дне короба. Скрыть следы его «проползания», если бы кто-то захотел осмотреть систему кондиционирования изнутри, и дотошно, не удалось бы.
Однако Кунц считал, что это крайне маловероятно – у охраны сегодня не было шансов отметить какие-либо неисправности. Ведь именно внезапные отключения электричества, или дрожание изображения, или любые другие сбои сложной аппаратуры всегда настораживают: слишком часто это – предвестники предстоящего, или уже проводящегося, ограбления.
Хотя он – никого не ограбил. Просто произвёл замену.
Из шахты его вытащила лебёдка. И хорошо!
Несмотря на ежедневные отработки на тренажёрах, спарринг-бои, и утренние пробежки, пот с Кунца так и лил, а руки предательски подрагивали. Впрочем, на качестве завинчивания всех восемнадцати последних болтов это никак не сказалось.
Выждав на крыше ещё несколько минут, он хищной птицей бросился с парапета вниз. У него даже оставался запас времени – лишь через двадцать минут очередной напарник снова включит все дистанционно отключённые датчики крыши…
Тридцати четырёх этажей штаб-квартиры «Байерн-ГМБХ» ему вполне хватило, чтобы дотянуть до автостоянки вне огороженной территории. О том, чтобы не было запоздалых прохожих, позаботилась группа прикрытия.
Он свернул тонкую ткань параплана. Уложил рюкзак с ним в багажник, и вполне мирно отбыл на своём неприметном стареньком БМВ с фальшивыми (подстраховочка для спящего к этому времени сторожа парковки! Зато уж когда ставишь машину – придирчивей служаки нет!) номерами. Операция в самой сложной, активной, фазе, завершена.
Теперь необходимо проконтролировать поступление остатка денег на счета, и затем сдать добытые пробирки. Никакой двойной подмены Кунц не планировал: он добросовестный бизнесмен, сделавший себе имя и определённую репутацию не мошенническими трюками, а честной и кропотливой