— Кажется там нужна моя помощь! — настаивает она, препираясь с пустотой, но в ответ ей звучит лишь одинокое воронье карканье.
Стервозным потоком по венам блуждает адреналин, нахлынувший в преддверии жуткой битвы. Давящая смесь готовности действовать и полнейшего полного бессилия действует угнетающе. В попытках прогнать из тела этот дискмофорт, колдунья едва ли не бегом огибает дом. Сапожки прибивают к земле сорные травы и молодые кустарники, вновь разросшиеся в её ухоженном садике.
Табличка никуда не делась. Ровная вязь выписывает имена спутников, прозябающих в бесконечном мраке Подземья. Четыре строчки идут в прежнем порядке. Звучание, странным образом успокаивает.
Джар’Ра
Тенебрис
Персиваль
Ахана
Первая троица имён как-то поистрепалась, что ли… едва заметные трещины покрывают плашки крохотными рытвинами, подбираясь к имени. Кажется, одна из них готовится надколоться, уже вот-вот. Стоит поднести пальцы, чтобы убедиться в этом, как рука сама собой отдёргивается, укус скверны наполняет прикосновение лёгкими спазмами покусывая сквозь черноту, заполонившую кожу до самого локтя.
—Проклятье! Благословенная мистра, помоги им пожалуйста. Пожалуйста?
Умиротворяющая тишина уютного жилища сейчас кажется дурной насмешкой, но собираясь с силами Ханаан усмиряет дух прежде чем помолиться. Если кто-то и способен выручить эту странную компанию беглецов, так это Владычица тайн. Проведя ещё какое-то время наедине с именами спутников, заклинательница в последний раз оглядывается и не обнаружив портала направляется домой. Настало время уборки.
По правде говоря, этому месту не был нужен целенаправленный уход. Чистота никогда не покидала родных стен и если буйная растительность снаружи ещё как-то посягала на ощущение комфорта, то внутри всё было идеально. Вот только… будет куда лучше, если волшебное здание не станет забывать решительность хозяйской руки и наполнится заботой от её вмешательства, пока сама Ханаан прохаживается от комнаты к комнате, переставляя предметы, раскладывая вещи, тем самым побеждая стресс.
Мелкие заботы и моменты размышлений сливаются в долгие дни.
После кушаний из Подземья, еда не кажется такой простой и безвкусной.
Облагораживая сад, девушка радуется тому как руки покидает уродливая чернота. Плодородная земля, местный воздух и даже сам дом, быть может, медленно вытягивали из тела потустороннюю энергию. Сам план Теней выступал категорически против присутствия демонического влияния или слишком заботился о ней самой, если подобное вообще возможно.
Когда настаёт пора привести в порядок и заново собрать походное снаряжение, Ханаан обнаруживает свои сувениры, чудесная раскладная удочка и дуэргарский швейный набор напоминают, что пережитое не было странным сном, говорят об этом явственно.
Время течёт на удивление медленно, словно бы подталкивая к рутинному труду своим размеренным, убаюкивающим движением. Идея научиться шить вещи была с ней уже давно и эти неспешные вечера оказываются как нельзя кстати, чтобы начать упражнения с малого. Например с плаща: простой отрез ткани, капюшон, может быть немного вышивки. Даже так дело оказывается несколько труднее, а потому - интереснее. Стежки задают форму вещи или нагло её портят, форма придаёт одежде комфорт и удобство, когда не пытается лезть под ноги или удавкой повисать на шее. Ткань обращается в неудачные выкройки, лоскуты и лохмотья. Ханаан сама не замечает как за подобными изысканиями и размеренной жизнью проходит месяц, прежде чем она раскладывает результат на кровати перед собой.
Ладно… длинная накидка кажется простенькой. Да, узор кое где поплыл, нарушая красоту восточного орнамента, однажды увиденного сквозь портал… но это же совершенно новая вещь! Любовно укладывая плащ на дно рюкзака, она издаёт смешок, задумываясь чем теперь будет коротать дни, совершенно неожиданно для себя замечая в комнате новую дверь. Как долго Это здесь?
Разреженный воздух, словно перед грозой, прогоняет сонливое спокойствие. Стремглав бросаясь в комнату, заклинательница спешно готовится к путешествию в неизведанное и запыхавшись тянет на себя ручку в момент когда дверь уже начала было развоплощаться. Тьма, прохлада и сырость. Каменистый тоннель. Разноцветные грибы. Подземье, стало быть. Но тогда… где её друзья?
Продвигаясь вдоль самой кромки пещерных стен, замирая от каждого неожиданного шороха, Ханаан достигает крупного помещения. Гомон ритуальных песнопений отражается здесь от высоких стен, восходя до самого потолка. Спираль - замысловатые узоры отбрасывают неестественное свечение на символы усеивающие пол, а по сторонам… маленькие существа. Дерро, так их называли! Оглушительный смрад серы и чего-то не менее едкого бросается в ноздри, колдунья едва сдерживает чих, который обязательно услышал бы маленький серый человечек, забившийся в угол рядом с клеткой. Внутри обнаруживается разъярённый двуглавый пёс. Он рычит и грызёт прутья, заливая землю слюной, но перепуганный дерро, крохотный даже по меркам его народа, будто бы не замечает этого. Отгородившись от происходящего он заунывно покачивается, обхватив собственные коленки.
Темнота пасует перед напряжённым взглядом внимательных зелёных глаз, обнажая каждую возможную деталь. В центре ритуального круга вычерченного на земле стоит идол, изображающий крупного человека с узловатыми конечностями. Протяжные звуки не смолкают ни на секунду. Поющие воздевают руки к потолку и с каждым слогом, с каждым звуком срывающимся с их уст, на шее статуэтки набухает шишка. Чувство нестерпимого зуда возвращается - подземная скверна принимается пачкать многострадальные руки. Быть может стоит сшить перчатки подлинее в следующий раз? Тёмный ритуал достигает апогея. Нарост на статуэтке заметно увеличивается, песнопения замирают на особенно торжественной и оттого отвратительной ноте, резко затихая в тот миг, когда эта опухоль принимает вид деформированной головы. Второй головы. Так вот чем они здесь занимаются.
Через звенящую тишину, воцарившуюся в зале, теперь можно расслышать сумбурные шумы доходящие из дальнего тоннеля. Культисты напряжённо переглядываются, один из них окликает некоего Норрака, сетуя на чужаков, которые уже некоторое время досаждают им. После его слов, дерро увенчаный короной перестаёт потирать руки. Довольная ухмылка на его лице сменяется гневом:
— Шевелитесь! Поспешите, демон вас задери! Сделайте уже хоть что-нибудь, чтобы разделаться с этой проблемой! — командует он, за пол слога преодолевая расстояние от спокойствия до истерического повизгивания.
Мигом зашевелившись прихвостни выпускают пса, а сам Норрак пинает холм. В ответ, гора соломы и рваных шкур издаёт рассерженный рык, приходя в движение, - то отряхиваясь и почёсывая широкие бока поднимается великанша. Пока её вторая голова, волосы которой собраны в косы синими лентами, продолжает спать, другая с туповатым видом выслушивает беснующегося карлика, прежде чем последовать за остальными, волоча по земле топор и огромную дубину.
В пещере остаётся только тот дёрганный человечек, замерший рядом с собачьей клеткой. Решив, что единственными возмутителями спокойствия в пещерах могут быть её товарищи, Ханаан окутывает себя чарами невидимости и медленно следует за великаншей, когда чуть было не наступает на чьё-то тело. Это дуэргар. Лицо мужчины, распростёршегося на земле, заплыло от многочисленных ссадин. Закатившиеся глаза едва проглядывают сквозь них тонкими щёлочками. Багровеющие синяки кажутся особенно болезненными, расцветая на пепельно-серой коже. Даже её зрению требуется несколько секунд, на протяжение которых она вглядывается сквозь ужасающую “маску”, прежде чем ей удаётся понять, что это не Торгар. Грудь дварфа едва заметно вздымается, страдалец издаёт очередной шелестящий хрип, но дерро не обращает на него внимания. Уткнувшись лбом в колени, тот покачивается из стороны в сторону не останавливаясь ни на секунду, пока заклинательница крадётся мимо, в надежде обнаружить спутников в глубинах пещер. Переход кажется бесконечным. Дерро были шустрыми, но так сильно отстать от великанши, вынужденной продираться через тесные коридоры она не могла. Чудится, что стены тоннеля растягиваются и скручиваются и даже когда Ханаан переходит на бег, далёкие звуки битвы отказываются приближаться к ней.
***
Двухголовая образина оголтело орёт. Оскаленная башка, длинные патлы которой удерживаются алыми лентами, искажена недовольной гримасой, она обдаёт дерро потоком фрустрированного рёва и несвежего дыхания, пытаясь осмыслить его приказ, после чего повторяет действие со мной. Эффект оглушительный, скажу я вам.
Тело великанши всё ещё тулится в скальную брешь,