Бедняга, ничего не скажешь. Увы, мне остаётся только отрицательно покачать головой. Однако, после встряски мой мозг всё ещё недурно работает, желая свести новые конфликты к минимуму.
— Нет, но... если вы отправитесь с нами, мы обязательно что-нибудь придумаем. Со мной путешествуют весьма талантливые ребята... — произношу я задумчиво, оборачиваясь на соратников. Ханаан снова была с отрядом, окружённая галдящей вереницей измождённых, но радостных лиц. Сонные чары заклинательницы уже неоднократно выручали нас в борьбе с разного рода злопыхателями, почему бы им не справиться с куда более близким недругом? Ханаан тем временем с явным неудовольствием рассказывала остальным про некий зловещий ритуал и раненого дварфа замеченного поблизости, увлекая остальных вперёд. Я задерживаю друзей всего на секунду, возвращаясь к дерро и срезая блестяшки которыми расшиты его корона и одеяния, увидев в них компенсацию за полученные боль и страдания. Ну вот, теперь точно идём.
Гигантская леди проходит внутрь и по-хозяйски плюхается на кучу сена и какого-то крупного рубища, уступая нам осмотр помещения. Очередной рукотворный символ на земле пугает острыми завихрениями зелёной пульсации, подсветка заставляет Ханаан казаться особенно мистической. Указывая на статуэтку в центре, девушка рассказывает о ритуальных песнопениях, которыми культисты и выращивали дополнительные головы на всём, что им вообще под руку попадалось - собаки, медведи, каменные изваяния... теперь недавнишние потрясения казались мелочью - идол в центре круга совершенно точно изображал Хграама, мистика клана Кейрнгорм, что подарил Персивалю артефактный кристалл, а так же мирный ночлег всем остальным.
Пещеру охранял маленький хлипкий дерро. Мы узнаем об этом не сразу, так как он ничем себя не выдал, однако когда его заметили он отважился достать коротенький ножик и выставляя его в нашу сторону. Секунду-другую дрожащая овощечистка выписывает восьмёрки в воздухе, но когда цокающая фигура Персиваля приходит в движение нервы горе-стороже окончательно сдают: с коротеньким визгом коротышка приходит в движение, он убегает запинаяясь о разного рода хлам и проскальзывая на грибах пока не забирается в клетку устланную соломой и погрызенными костями.
— Эм... мы не намерены причинять тебе вред. Мы новые друзья Матильды. — произносит воитель, но дерро замирает, вжимаясь спиной в прутья. Диалога не состоялось, поэтому Персиваль переключается на бумаги устилающие приземистый стол.
Поблизости, там где между наиболее крупными грибами образовывалась небольшая прогалинка, действительно обнаруживается дуэргар. Опасливо приближаясь к бессознательному телу, грубо сваленному между клеток и грибных зарослей, сердобольная Ахана тут же принимается бороться за его здоровье. Ирвин, если это вообще Ирвин, выглядит как бродяга которого обобрали в переулке - синяки, ссадины и кровоподтёки шли в комплекте с закатывающимися глазами и неясным бормотанием.
Внимательно изучив пациента, девчушка усаживается рядом и отбросив привычное смущение методично вливает в него огромное количество воды, глоток за глотком. В отличие от того как нас привечали дроу, местные хозяева кормили своего пленника до отвала и вряд ли даже сам Истишиа сможет подсказать сколько дряни перекочевало в организм из местных грибов. Тем не менее, к вящему неудовольствию Тенебрис, пациент подаёт стойкие признаки жизни, пускай даже наша чуткая жрица не знает вернётся ли к нему рассудок и когда это произойдёт.
Сама драгоценная изобретательница была рядом, явно прикидывая как бы аккуратно позабыть Ирвина в пути. Без зазрения совести вскрыв разочаровывающий сундук - о последнем говорит недовольное урчание самой Тенебрис и мешочек с золотом, которым швырнули в вашего покорного, она усаживается на его крышку. Кажется в каждом тайнике Тенебрис надеется обнаружить некую загадку, вроде той рыбки, которую исправно кормила по утрам, прежде чем отряд продолжал путь. Металлическая искательница тайн что-то мастерила, ворох ткани шибко принимал своеобразную форму... если это не предназначалось для избавления от моих острот или собственного спасения от очередных нравоучений Персиваля, то плотный чехол, вероятнее всего, предназначался Хельге, защищая вредную голову великанши от нежелательных звуков и вспышек. Нежелательных в первую очередь для нас, так как с её сестрицей куда проще договориться. Занятно... к нам добавился ещё один попутчик, которому хочется гарантировать продолжительный сон.
Вникать в документы вместе с Персивалем сейчас совсем не хочется - в те моменты когда я не выковыривал оттуда кровь в левом ухе всё ещё звенело, - нет, эта, с позволения сказать авантюра, достаётся Джимджару пока я сам на ватных ногах бреду к Ханаан. Сильное свечение от глифа хитро закрученного на полу окатывало присутствующих замысловатыми цветными пятнами. Колдунья явно пытается изучить содержащуюся в круге магию, но по опыту Персиваля я уже знал насколько это паршивая затея. Прежде чем мне удаётся завязать диалог девушку чуть ли не отталкивает волной потусторонней дурноты. Искоса поглядывая на меня, она заметно жмётся и нервно дёргает за ткань элегантных перчаток, явно вознамерившись натянуть их до самого локтя. Мерзкое местечко, понимаю... в попытке разрядить обстановку я рассказываю ей о парочке дерро возле обелиска и прочих событиях минувшего дня, терпя тем самым грандиозное фиаско в деле развлечения и только больше наводя жути. Не желая смотреть как она прячет глаза, округлившиеся от некоего осознания, я шумно выдыхаю и ступаю в круг.
Сделать удаётся не более трёх шагов - Ахана окликает меня, Ханаан удерживает за руку, подавшись следом, и даже Персиваль старающийся держаться подальше от подобных вещей весь собирается, на миг откладывая бумаги. Ну что за душки, честное слово. Тенебрис поднимает взгляд от раскройки чёрного мешка и поддерживает меня одобрительными выкриками, с интересом наблюдая взорвётся ли статуэтка или возгорится сам Джар’Ра... я делаю ещё один шаг.
— Спокойно друзья, я делал это тысячу раз... — вырывается у меня изо рта вместе с нервным смешком, пока я вглядываюсь в очертания истуканчика на земле - не ложь, но явное преувеличение. Понимая, что Ахана не успокоится я иду на уступки и сначала оттаскиваю статуэтку от центра при помощи сети, лишь затем протягивая к предмету свои загребущие руки. Фигурка напоминала каменного великана, с характерной набедренной повязкой и даже подобием серёжек в ушах, за исключением лишней головы ничего особенного, - грубая, тяжеленькая. Щербатый камень холодит кожу и странно покалывает в пальцах... ну нет, в последнем виноват ритуальный круг. Запредельная сила струится сквозь меня и пытается найти выход наружу, словно вулкан раскалённой энергии бьётся о глубины моей сущности всерьёз вознамерившись расколоть её. Ханаан напрягается. Её рука взметается вверх и на тот краткий миг пока душа напоминает бурлящий котёл, мне удаётся увидеть черноту, которую чародейка отводит от меня, при этом девушка вглядывается в потоки тьмы точно так же, как глядит в созданную ею темноту, наблюдая нечто другим недоступное. Облачённая в перчатку ладонь скользит выше, застывая на уровне моего лица, ужасающий миг и вот нервное напряжение стянувшее всего меня в звенящую струну ослабевает.
Энергия, перекочевавшая в тело из круга должна была вспыхнуть крохотным солнцем, но теперь мне удаётся с лёгкостью отшвырнуть её от себя, как надоедливую мошкару. Буквально. Поддаваясь наитию я отбрасываю от себя этот нестабильный поток, со смесью восторга и ужаса, по мере созерцания сгустка света устремившегося в глубины пещеры. Вонзаясь в стену, вгрызаясь туда до хруста, он взрывается, поднимая столбы пыли и вызывая одобрительное присвистывание со стороны Матильды. Нечто откололось от меня, но я сам никогда этим не был. Статуэтка у меня. Всё в порядке. Ханаан возмущена до предела, и я чудовищно с ней согласен, но сейчас моих сил хватает только на то, чтобы довольно бесцеремонно подхватить её под локоть и вывести из светящейся спирали, на то, чтобы через боль извлекать слова из горящих лёгких попросту не хватает сил.
Осматривая товарищей я встречаюсь взглядом с Аханой. По расстроенному бледно-синему лицу видно, что ни промывание желудка ни целебные травы не дали видимых результатов в деле спасения дуэргара. Персиваль держался поближе к ней. Парень сумел обнаружить среди пергаментов и грибных скрижалей какие-то книги, а ещё список имён и записку составленную не слишком аккуратным почерком. Некоторые упоминания нам более чем понятны - местные негодяи под предводительством Наррака очень невзлюбили великанов, явно вознамерившись наделить лишними головами весь клан Кейрнгорм.
С письмом приходится повозиться - Джимджар всё ещё единственный, кто знает язык дварфов, и по серому лицу гнома было очевидно, что сражаться с рыбо-людьми и демонами ему куда приятнее чем ломать голову над чужими каракулями. Чертыхаясь, подземный гном продирается через хитросплетения символов, бормоча:
“Наррак!
Нужно больше свитков! Говорящий с Камнями Хграам расставил ловушки, ловушки, ловушки. Но Дроки тоже хитёр, и очень маленький! Я слышу, о чём они говорят, и когда они говорят, они называют имена, и я слышу имена, и записываю имена, и даю тебе имена, так что дай мне время. Но ты должен дать мне свитки. Волшебны магичны свитки!
Дроки”
Догадки уступали место скупой уверенности. Клубок пещер - это ведь просто уродливая метафора жизни на безумие царящее тут и там - осиный улей принимающий внешний вид под стать умам его обитателей, мрачных заговорщиков, проклинающих жителей города раскинувшегося над ними. В подтверждение моей версии Персиваль обнаруживает очередную улику - песчаный холмик оказывается рассыпающейся статуэткой, похожей на вытащенную мной из ритуального круга.