чего-то глубже.
- Ты… ты реально веришь в эту хуйню? — её голос сиплый, усталый, но без обычной колкости.
Я провожу пальцами по её боку, чувствуя, как она слегка вздрагивает. Рут на краю матраса копошится во сне, но мы оба её игнорируем.
- Я не верю, Шел. Я знаю, — я целую её ключицу, чувствуя, как её сердце бьётся чуть быстрее.
Она закусывает губу, её ногти впиваются в моё плечо — не больно, скорее, как якорь в реальность.
- Бляддь… — она вдруг тихо сдавленно смеётся. — Ладно. Но если завтра передумаешь — я тебе яйца оторву.
Я знаю: Это её способ сказать «останься».
- Всё будет хорошо, - шепчу я, - ведь мы рядом…
Тишина нашего алькова теперь кажется мягкой, почти обволакивающей. Шелби не отвечает сразу — она прижимается лбом к моему плечу, её дыхание горячее и неровное. Рут на краю нашего лежбища тихо посапывает, но её присутствие уже не раздражает — оно просто часть этого хаоса, который вдруг стал нашим настолько, что мы с Шел, словно владыки, -можем решать: кого тут казнить, а кого ласкать-миловать…
- Да xyли там хорошего-то? — Что-то непримиримо бормочет Шелби в мою подмышку, и её рука сжимает мою руку так, будто боится, что я испарюсь.
Я не спорю. Просто переплетаю пальцы с её пальцами, чувствуя шрамы на её костяшках — старые, знакомые. Она всегда дралась, даже когда проигрывала.
- Рядом — это уже перебор, — она вдруг скулит как подраненная зверюшка. — Но… ладно. Xyли нам терять?..
И это — её способ сказать «да». Без пафоса, без дурацких клятв. Просто — да. Мы засыпаем. Завтра будет новый день. Новый бардак. Но сейчас… сейчас просто тепло.
- Аминь, - шелещу я губами в мир.
Комната окончательно тонет в темноте, только лунный свет рисует бледные полосы на стенах. Шелби уже почти спит, её дыхание стало глубже, но пальцы всё ещё цепляются за мою руку — будто даже во сне она не готова отпустить. Рут свернулась калачиком в ногах, её рыжие волосы растрепались по подушке.
- Аминь, блядь… — Шелби выдыхает это в полусне, её голос сливается с тишиной.
Я закрываю глаза. Где-то во вне шумит город, где-то живут другие люди с другими драмами. Но здесь, сейчас — только этот тёплый, липкий, грешный маленький мир.
«Пока живу – надеюсь», - проносится внутри меня прощальная мысль, и я проваливаюсь в пустоту сна.
Последний проблеск сознания растворяется в темноте. Шелби уже не чувствует моего дыхания на своей шее — она спит, её губы чуть приоткрыты, ресницы дрожат во сне. Рут ворочается, бормочет что-то невнятное и затихает. Комнаты больше не существует. Только пустота. Только сон.
Где-то в этой пустоте мелькает последняя искра: «Мы ещё не закончили».
Но это уже не важно. Чёрный экран. Тишина.
Где-то далеко, в другой реальности звонит будильник на телефоне…
Помогли сайту Праздники |