Мишкин остров

Мишкин остров

1 глава

9 мая. Праздничный день только начинался. Из висевшего на стене радио лился военный марш. На открытой двери шкафа висел парадный генеральский мундир с начищенными пуговицами и множеством медалей.
Хозяин этих наград сидел в кресле, постукивая пальцами в такт музыке, и смотрел в открытое окно, думая о своем.
В комнату без стука забежала девочка лет шести и, подбежав к старику, стала теребить его за руку:
— Деда! Мама с папой уже ждут! Пойдем быстрей на площадь! — И, забравшись к старику на колени, обняла его.
— Иду, София, иду. — Он улыбнулся внучке. — Иди к маме. Я сейчас переоденусь и выйду.
— Хорошо, дедушка.
Девочка чмокнула его в щеку и выбежала из комнаты.
Старик встал с кресла и подошел к шкафу, где висел генеральский мундир. Посмотрел на награды, провел по ним рукой. На одной медали задержался.
Это была его первая боевая награда. Самая дорогая для него и самая значимая.
Потом их было много. Но эта…
Старик со слезами на глазах и комом в горле вспоминал, за что получил ее.

***
Лето 1942 года
Летний июньский день перевалил за свою половину. Солнце стояло в зените и нещадно палило. Воздух плавился от зноя. Но птицы радовались теплу и громко щебетали, воспевая красоту окружающего мира.
Мишка, подросток двенадцати лет, тяжело дыша, лежал в мокрой одежде на кочке на краю обширного болота и лихорадочно думал, что же ему дальше делать. Возвращаться назад никак нельзя. Хотя лай преследующих его немецких овчарок и становился все глуше и глуше, пропадая в лесу, окружавшем эту трясину. Видимо, ищейки потеряли след. Но кто их знает, вдруг будут поджидать, когда он пойдет обратно?
Два дня назад оккупанты согнали всю молодежь на край поселка, объявив голосом местного полицая Антипа, что отправляют всех в Германию на работы. И перед погрузкой в теплушки закрыли ребят в сарае. А ночью старшие сломали ворота, и все пленники разбежались. Вместе с Мишкой в лес ушли еще двое мальчишек — Славка и Игорь. Но когда беглецы услышали злой лай овчарок, решили разойтись, подумав, что так легче будет уйти от погони.
Вот так Мишка и оказался на краю болота. Идти вперед ему было страшно — топь считалась непроходимой. Местные ходили только по краю, когда приходили за клюквой. А вглубь никто не забирался. Не говоря уж о том, чтобы пройти болото насквозь. Да хотя бы и добраться до середины, до небольшого острова с соснами.
Но по разговорам среди местных, лесник проходил болото. Знал якобы тропинку среди мочажин . Ребята говорили, что даже внук его на острове этом был.
Мишка перевернулся на спину и подставил лицо под лучи жаркого солнца. «Что делать дальше?» — подумал он и приподнялся. Вставать в полный рост не стал. Опасаясь быть замеченным. И через минуту понял, что поступил правильно. Вдалеке раздалась длинная автоматная очередь. И словно по чьей-то команде там, в глубине леса, началась перестрелка.
Мишка опять быстро лег на кочку, но стал внимательно смотреть уже не в сторону болота, а в сторону леса. Страха не было. Он был сосредоточен, что было уже не удивительно для его возраста. Видно война заставляет быстро взрослеть.
Автоматные очереди внезапно прекратились. И наступила тишина.
«Что там могло быть?» — паренек зябко повел плечами. «Может быть партизаны? Наши-то все без оружия. Говорят, что где в этих местах отряд партизан есть. Значит, это, скорей всего, столкновение отряда с карателями. И что тогда? Назад я все равно не пойду — это верная гибель».
Михаил подтянулся на локтях и с досадой отметил, что ноги его по самые колени утонули в воде.
«Ладно. Выжду время, обсушусь», — и с досадой оглянулся назад, в сторону болотины.
А вдалеке опять раздался злобный лай собак. И, судя по тому, что он приближался, бежали псы к болоту.
И Мишка решил идти вглубь топи. К тому самому острову. Иного пути не осталось. Если его поймают, на юный возраст смотреть не станут. А о жестокости захватчиков жители посёлка уже наслышаны.
Самое трудное всегда — решиться на первый шаг. Но когда он сделан, то приходит уверенность в правильности выбранного пути, отступают страх и сомнения.
Мишка никогда не ходил по болоту, если не считать походы с дедом или бабулей за клюквой и морошкой, в изобилии росших в здешних местах. И поэтому первый шаг сделал с опаской, вспоминая наставление взрослых о том, как ходить по болоту, если придет надобность это делать.
Главное — не торопиться.
Не торопиться? А вот это сложно — собаки лаяли все ближе и ближе. Значит, не торопится — это совет не для сегодняшнего дня. Сегодня надо шевелиться быстрей.
Первый шаг был неудачным — Мишка провалился в воду по пояс. Но, почувствовав под ногой относительно твердую опору, оттолкнулся от нее и ухватился руками за кочку впереди. Подтянулся и лег на нее животом. Нащупал свою холщовую сумку и подтянул к себе.
Снова осмотрелся, забрался на кочку и пошел вперед. Осторожно, но быстро, внимательно оглядывая топь. Обращая внимание на цвет мха и травы — как учил дедушка. «Если они сочные и яркие, то под ними может быть трясина», — говорил он.
Если такие попадались на пути, то Мишка их обходил. Поэтому беды пока не случилось.
Пройдя в глубину болоту метров триста, сильно умаявшись, мальчишка посмотрел назад. И очень вовремя.
На кочку, где он недавно лежал, выскочила и громко залаяла овчарка. Словно говоря своим хозяевам: «Я нашла его! Вот он! Бежит по болоту! Почти рядом! Идите сюда! Я его вижу!»
Мишка быстро положил сумку на мох и, держась за кочку, погрузился в воду. Оставив на поверхности только голову.
— Мамочка, прогони эту собаку, — прошептал он с мольбой. И был уверен, что только она поможет, хоть уже никогда и не будет рядом. Что только она спасет его. — Мамочка…
Она всегда помогала ему. Любила его. И он тоже очень любил маму. И как любой ребенок в тяжелых ситуациях, звал он именно её, самого родного человека. Маму.
Мишка не видел, что творилось на кочке на краю болота, только слышал, что собачий лай замолк, и с ужасом ждал овчарку, которая наверняка подбиралась к нему.
Но вокруг стояла тишина.
Через некоторое время паренек, держась за кочку, медленно подтянулся и, обернувшись, увидел удалявшуюся фигуру в серой шинели, держащую на длинном поводке овчарку. Мишка выдохнул, выждал еще немного и, взяв суму, осторожно, пригибаясь, побрел по страшному болоту дальше. Время от времени он проваливался по пояс в темную торфяную жижу, снова выбирался и двигался дальше, к острову, иногда замечая кочки, усыпанные клюквой.
Он все-таки добрался до заветного острова. И упал без сил на высокую траву, под которой была твердая земля. Закончилось его тяжелое испытание на прочность физической силы и характера. Он сделал то, что, наверное, не всем взрослым было бы под силу.
Солнце уже скатывалось к горизонту на западе и не палило так жестоко, но все еще было ярким и горячим. Мишка перевернулся на спину и, слушая стрекот кузнечиков, грустно улыбнулся невеселым мыслям.
Когда началась проклятая война, он с друзьями из поселка отдыхал на берегу красивейшего озера в спортивном лагере. Ребята с вожатыми ходили в туристические походы, участвовали в состязаниях и военно-полевом ориентировании — в общем, проводили лето интересно и с пользой. Кроме занятий спортом и отдыха они часто ездили на поля, принадлежавшие соседнему колхозу, помогали выпалывать сорняки. А после работы вечером отдыхали у костра. Строили планы на будущее и подводили итоги прошедшего дня. Будучи уверенными в несокрушимости своих идей и в правильности принятых решений.
Но настало это недоброе утро. 22 июня. Разбившее вдребезги счастливое детство и принесшее всему народу тяжелое и долгое испытание.
Война.
Всех из лагеря эвакуировали в город, но Мишка с друзьями сбежал домой, не предполагая, какие страшные моменты ему придется пережить.
И вот прошел уже почти год тяжелой войны, за который случилось очень много ужасного, к чему он был совершенно не готов.
Внезапно в небе раздался гул самолета. Мишка отогнал мысли, открыл глаза и увидел, как к острову приближался самолет, летевший так низко, что летчик мог заметить лежавшего на земле подростка.
Мальчишка быстро вскочил и юркнул в заросли кустарника, росшего на острове. Притаился.
Судя по звуку, самолет был не русский.
Мишка за время войны уже научился по гулу моторов определять это. Он видел фашистских бомбардировщиков, которые летели бомбить Ленинград. Помнил надрывное гудение их моторов. Помнил небо все в крестах. И было от них, от этих крестов, нигде не спрятаться. Даже бой один раз видел советского И-16 с немецким самолетом. Жестокий был бой. Немец не удрал от нашего летчика, стрелять напропалую из пулеметов, пока наш самолет не загорелся, а потом, кружа, как стервятник, провожал подбитую машину до земли. Только не ожидал он одного, — что советский летчик не в землю врежется, а направит горящий самолет во вражескую колонну машин, стоявших на въезде в поселок.
Много врагов русский герой тогда с собой на тот свет забрал. Немцы к тому месту потом никого не пускали. А ребята ночью договорились туда пробраться, но дядя Миша, учитель, строго-настрого запретил это делать. Откуда узнал только? Наверное, Василек, внук его, рассказал, что мальчишки собрались делать.
Самолет пролетел очень низко, в стороне от острова, и, судя по звуку мотора, разворачивался. Мишка сильнее вжался в землю, словно она могла спрятать его, растворить в себе.
Покружив там немного, «Мессершмитт» набрал высоту и с ревом полетел в сторону поселка.
Мишка поднялся на ноги и посмотрел ему вслед. Отряхнув мокрую одежду, внимательно огляделся по сторонам.
Надо было обсушиться. Ночью в мокрой одежде будет холодно, хоть и лето на дворе. Переночевать и решить, что делать дальше. Впрочем, что решать? Обратно нельзя. Значит, надо будет идти вперед. Опять по болоту.
И не мешало бы подкрепиться. Мишка поднял свою холщовую сумку, промокшую насквозь. В ней, собранный бабой Зоей на дорогу, лежал завернутый в домотканое полотенце кусок хлеба и две сваренные в кожуре картофелины.
Пошарив рукой в сумке, Мишка вытащил полотенце и положил его на землю рядом с собой. Следующим он хотел достать хлеб, но от болотной воды краюха превратилась в раскисшую кашу. Только две картофелины несильно от воды пострадали, ими можно было притупить голод. Мальчишка с сожалением собрал промокший хлеб, отжав из него воду, положил на полотенце и принялся чистить картошку.
«Надо остров облазить и место для ночлега выбрать, — думал он, прислушиваясь. — Еловых лап наломать, чтобы не спать на земле».
Шмыгнув носом, он внимательно осмотрелся, гадая, кого немцы искали с собаками. Его? Да, наверное… Да и не только — всех искали. Здесь его вряд ли достанут, но все равно надо было держаться настороже. Даже огонь не развести. Да и нечем. Под эти невеселые мысли подросток поднялся и решил исследовать остров — убедиться, что больше никого здесь нет. Шагал он тихо, внимательно глядя по сторонам и под ноги, но никаких примет, что на острове еще кто-то есть, не обнаружил.
Вышел на другой край острова и стремительно нырнул в ближайшие кусты.
Из болота, в полусотне метров от берега, торчал хвост немецкого самолета. «Вот кого немецкий летчик, искал», —