Квартет из любовников

По воле божьей и его
Я взял перо, налил вино, 
Пергамент чистый предо мной, 
Пишу как будто бы кино.
Так вот, комедия готова, 
И я в издательство иду, 
Пролог к произведению пишу!



                                                         





Посвящено всем тем кто хочет понять жизнь.


«Квартет из любовников» миниатюрный роман комедия

Михаил Валашчерский. 


Томным дождливым октябрьским днём 1834 года Павел Гницов сидел в своём сером кабинете. Встав из-за стола, он начал ходить по кругу, обдумывая вещи, которые были постижимы только ему. Его жена была в спальне и читала «Клод Гё». Её взор лениво скользил по страницам книги. Душа обоих жаждала чего-то нового, то, чего они ещё не пробовали. Павел Гницов лениво вышел в коридор, медленными шагами он направился вперёд, его томный взор обратил внимание на портрет своего отца над дверью. Отца Павла звали Роман, был он человек консервативный, строгий и очень скупой, в общем, человек состоятельный. Все решения Роман Гницов принимал мудро. Возле портрета отца над дверью висел портрет матушки Павла, на неё он смотрел, можно сказать, с любовью, была его мать человеком душевным и добрым, зато и смотрел он на неё не с таким призрением, как на отца...

Но тем не менее, главный герой у меня Павел, и поэтому продолжу повествование всё-таки о нём, жил он со своей женой в Санкт-Петербурге, в съёмной квартире в районе Васильевского острова. Сам Гницов был из рода дворян, не любил выражать речь свою грамотно, говорил по-простому, по-русски, но по велению судьбы он был не настолько знатен, как его предки, и не настолько богат... Походив еще немного по квартире, Павел вошёл в спальню и начал разговор.
— Мария Сергеевна, я пойду на несколько часиков погуляю, а то нынче больно душно дома.
— Куда? 
— Вам какая разница, душенька?
— Паша, просто скажи куда, мне так спокойнее будет.
— Так, всё, я пошёл, много знать будете, скоро состаритесь. 
— Тебе сложно сказать? — раздражённо сказала она. — Почему ты со мной в таком тоне говоришь? 
— Не вашего ума дело, сударыня. — Мария хотела что-то сказать Павлу в лицо, но не успела, дверь захлопнулась... Мария Сергеевна встала с кровати и положила книгу в шкаф. Хлопнув дверцами, нахмурила брови. Я не могу сказать, что их брак был удачный, поскольку поженились они не сами, а можно сказать, поженили их родители... Но об этом вы узнаете позже.

Павел надел пальто и взял зонт. Выйдя из парадной, Гницов, вздохнув, вышел, наступив на хабарик, который оставил какой-то пожилой мужчина. Идя по мокрому асфальту, Павел размышлял о своём. «За что, а вот почему я должен это терпеть? Почему я должен жить по плану отца? А вообще, кому я должен? Этому старику?! Да как я докатился до жизни такой? А эта дура, что она о себе возомнила?! А вот если я попробую сделать что-то такое, что выходит за рамки?..» Вот уж Павел подошёл к бару. Зайдя внутрь, он почувствовал приятный запах спирта, который в последнее время он чувствовал достаточно часто. Оглянувшись, Павел заметил своего единственного друга Александра Боникова. Гницов хотел подойти к товарищу, но Саша сделал это первый...
— Пашка! Сто лет с лишним не видел тебя! Бухать пришёл? — первое, что я могу сказать о Боникове, так это то, что он был полной противоположностью Гницову. А то есть смелый, игривый и энергичный. Любил он выпить, и заключалась его изюминка в том, что даже если б он выпил семь бутылок коньяка, то не опьянел бы, в отличие от других, которые бы валялись на полу в алкогольной коме...
— Привет, Саша. — тихонько произнёс Гницов. 
 — Что пить будешь? 
 — Да вино, наверное.
 — Что значит «наверное»? Эй! Милейший, налей две рюмки коньяка, пожалуйста. Какие у тебя планы, Паш?
 — Да я хочу куда-нибудь уехать. От всего этого шума столицы. В какое-нибудь село. — Павел выпил свою рюмку, пока рюмка Боникова уже как давно пустовала.
 — Милейший , повтори, только постарше пусть будет коньяк. У меня есть к тебе предложение, Паша. 
  — Какое?
 — У меня как раз поместье есть, далеко от Санкт-Петербурга. Думаю, понравится.
 — Я подумаю...
 — Ладненько, пей уже...

Через несколько часов Павел Гницов сидел пьяный за столиком. 
 — Да они все уже совсем поехали! — говорил Гницов.
 — Да вообще! — подтверждал Боников. — А давай уедем отсюда вообще к чертям?! 
 — А чтоб и нет?! — совсем немного опьянённый Саша Боников и пьяный в хлам Павел Гницев вышли из бара. Отойдя от бара, господа сели на скамейку...  
 — Ну что? Вещи пошли собирать? — сказал Павел.
 — Ага...

Зайдя в квартиру, Павла встретила Мария Сергеевна.
 — Ты что, пьяный, Паша?
 — Соизволь отойти, меня не будет где-то год.
 — Подожди, Паша! — Но Гницов уже её не слушал. Взяв дипломат, он положил туда: тетрадь, чернильницу, книгу, перо и несколько пар одежды. После этого Павел вышел из квартиры. На улице его уже ждал Александр Боников тоже с дипломатом вместе, они сели в карету и поехали в неизвестность.

Глава вторая. «Семья Галовых» 
В веранде, утренняя пора была тогда, возле входа в поместье стоял стол. За ним сидели мужчина и женщина, и один ребёнок. Перед ними стояли тарелки с едой. Мужчину зовут Владимир Галовый, но а женщина у нас будет госпожой Анной Головой. Ребенка звать будем Ваней. Что я могу сказать? А то что семья эта была довольно примерная и приличная. Супруги те были довольно знатные дворянины, не то что Гницов, Владимир начал свою речь.
— Bonjour, приятного аппетита всем... Как нынче спалось, Аня? 
— Замечательно.
— У меня есть немного печальная новость, мне надо надо уехать в Санкт-Петербург по работе. — Но тут уж заговорил их сын.
— На сколько папенька? 
 — К сожалению, на год.
— Oh mon Dieu, это срочно? — спросила мужа Анна Галова.
— Да, что-то в секретной канцелярии... Срочное. Я выезжаю сегодня вечером. 
— Понятно... 

Уже вечером Анна Галова проводила мужа и сидела за столом, читая Пушкина, и попивала вино в серебряном платье, а её сын уже давно спал... Тем временем ночью при свете люстры в другом поместье за несколько вёрст от поместья Галовых уже целый день похмелялись два друга, представлять их, думаю, не надо.
— Саша, а вот я думаю, что сейчас надо жить на всю катушку, и плевать я хотел на все эти этикеты!
— Правильно мыслишь, товарищ! Жизнь у нас одна, и всякую жизнь надо проживать полностью. — Александр Боников налил Павлу и себе коньяка. — Кстати, паш, у меня есть одна идея.
— Какая? 
— Там в соседнем поместье живёт семья Галовых, у барина того есть жена, красивая, ну это я так тебе на заметку сказал. 
— Ты что совсем? 
— Ну всё с тобой понятно, боишься.
— Ничего я не боюсь! — Павел выпил еще рюмку коньяка. — У меня есть жена, и я буду верным ей!
— После того как в дороге ты покрывал её такими словами, которые даже самые дикие и необразованные люди не знают?
— Но вот тут ты прав.
— Неужели тебе не хочется попробовать чего-то нового? Ты же сам говорил, что тебе наскучил старый быт. Наша жизнь слишком короткая, чтобы пить плохой коньяк и встречаться не с теми женщинами. Что после этого думаешь?
— А что я нынче могу думать? Дело в том, что в комнате сейчас есть только один трезвый человек, коим является ты! Завтра протрезвею, посоветуюсь с тобой и подумаю. А пока, мне кажется, надо просто есть виноград, в более идеальном виде его, конечно же, и наслаждаться тем, что вокруг нет всего этого столичного шума и нудных натаций со стороны старых господ. Кстати, а вот почему у тебя не было некогда дамы? И страстную жизнь ты не очень-то сильно ведёшь.
— Ныне я могу винить в этом свой первый брак.
— Ты был в браке?
— Да, был. Как-то раз познакомился с одной дамой лёгкого поведения, ну и на радостях обвенчался с ней. Пожили мы вместе где-то года два, а потом она мне надоела, да и я ей наскучил. У нас скандалы, ссоры начались, ну я с ней и развёлся.
— И что, из-за неудачного первого опыта вообще больше почти с дамами не общаешься?
— Почему ж? Я пытался найти себе спутницу, но как назло раз за разом всё кончалось какой-то истерикой. Сначала я винил всех вокруг, а потом осознал, что дело в частности во мне. Но в принципе мне и одному хорошо. Никто не докучает, не ноет и не ревёт постоянно под ухом. Можно спокойно идти пьянствовать и, проснувшись на утро в Париже, понимать, что за это тебе ничего не будет.
— А может и мне так?
— Э, не товарищ, ты человек общительный, не такой скрытный, как я, тебе общение нужно, ласка, забота в конце концов. А как насчёт чего-нибудь покрепче? Водки, к примеру.
— А что, идея неплохая.
— Эй! Слуга! Несколько пузырей нам принеси, а то нас коньяк уж не берёт. — Лакей Александра Боникова принёс три бутылки водки.

Через некоторое время Саша, увидев, что его друг пьян в хлам и засыпает на стуле, он взял его под руку и притащил к пустой комнате, закрыв дверь, он пошёл в свою комнату и, лёжа на кровати, начал размышлять о жизни. Размышляя о жизни, он его мысли перетекли к Павлу. «По сути парень он очень умный, но трусливый слишком. Здраво размышляет он только когда пьяный, но человек по природе своей птным быть всю жизнь не может. Получается, ему определённо нужна чья-то помощь, а госпожа Голова действительно красивая...»

Глава третья «знакомство»
Мог бы описать я ту боль, которую испытывал Павел Гницов, когда проснулся с ужасным похмельем ровно в шесть часов утра, то описал бы обязательно. Именно тогда, когда в селе, сидя на заборе, петухи гордо возвышали головы к небу и громко кричали, дабы разбудить всяких господ и крепостных. Павел попытался найти правой рукой бутылку, дабы похмелиться, но бутылки он так и не обнаружил. Встав с кровати, разумеется, через боль, Гницов посмотрел в зеркало. Вместо приличного гражданина и супруга, коим он являлся несколько дней назад, ему довелось встретиться с алкоголиком в трёхдневном запое, с огромными мешками под глазами, что неудивительно, ибо спал он только три часа... Волосы его были растрёпанные, одежда помята, а цилиндр был смят гармошкой и валялся возле того самого зеркала. Подойдя к двери, он с усилием открыл дверь с ноги. Выйдя из комнаты, он увидел в гостиной спящего Боникова, вкушал сон Александр на диване, нога лежала на ноге, за это время он успел уже несколько раз проснуться и между сном и бодрствованием похмелился. В левой руке Боникова располагался странный предмет с шестерёнками. Надо отметить, что друг Павла в свободное время часто любил собирать механизмы с непонятным смыслом существования в этом бытии, но особенность его хобби была в том, что принцип их работы понимал лишь создатель. Но вот уж мой Павел вышел из поместья, а надо отметить, что тогда был очень красивый закат. Гницов зашагал в сторону поля. Восхищаясь красотой того места, Павел непринуждённо шёл в глубь поля. И вот наконец он зашёл в самую глубь, каждый колосок был восхитителен, каждое семечко залито светом солнца.

Тем временем Анна Галова гуляла в парке возле ограды из жезлов, где росли цветы. К тому времени был уж седьмой час утра. Госпожа Галова уже успела позавтракать и выпить чашку кофе. Но идиллию госпожи прервал её верный слуга.
— Барыня, к вам гости. 
— Кто пришёл в столь ранний час?
— Помилуйте, барыня, говорит, что только вам представится-с. 
 — Хах, ну пойдём посмотрим, кто это решил меня посетить. — Верный слуга госпожи и сама Анна Галова подошли к входу к усадьбе. Пред