Фото С. М. Львович из похода можно посмотреть:
https://yadi.sk/a/ku3ZfqEh3Wtv8B
Фильм студии «Kinocontest» по мотивам трилогии Николая Манацкова «Чёрный мох Муста-Тунтури», снятый по заказу Министерства культуры РФ:
https://youtu.be/jrKTYUROtjM
Трилогия.
Рассказ первый.
О Великой Отечественной войне написано и сказано столько , что, порою, кажется - мы давно уже всё о ней знаем. Конечно же, это не так: ведь до сих пор никто не может с уверенностью сказать где, когда и как погиб тот или другой солдат, где захоронен; а, может, так и остался лежать, засыпанный землёй, в своём окопе. Хорошо, если прах найдут поисковики, ещё лучше, если с останками окажется солдатский медальон или истлевшая записка в будущее с именем и фамилией воина.
Наверняка, мы никогда не узнаем о бесчисленных примерах мужества и героизма наших бойцов, потому что павшие молчат, а живые настоящие герои - люди скромные и считают свой поступок вполне естественным.
Мне в этом рассказе хотелось бы поведать о малоизвестной странице в истории защиты нашей Родины, об одном из участков фронта, о каких поэт – фронтовик Юрий Белаш сказал:
здесь невозможно было выстоять,
а выстояв — не умереть.
На Крайнем Севере, на самом северо-западе нашей страны есть Кольский полуостров (Мурманская обл.). Я вырос там, в посёлке Никель, на границе с Норвегией, недалеко от описываемых мест: полуостровов Средний и Рыбачий. С материка к ним вплотную подступают одноимённые плато и хребет Муста - Тунтури, что в переводе с языка коренных жителей этих мест саамов означает Чёрная Тундра, или по другой версии в переводе с финского - чёрная, мрачная, безлесная гора.
Немногие на материке знают, что только здесь в Заполярье есть участки, где немецко-фашистские войска за всю Великую Отечественную не смогли перейти нашу Государственную границу. На склонах Муста - Тунтури враг был остановлен в первый же день наступления, а всего километрах в 30-40 к востоку от него, в районе реки Западная Лица, не прошедшие и полпути до Мурманска, отборные части фашистских горных егерей были остановлены окончательно.
Эти факты ни теперь, ни прежде не имели широкой огласки, возможно, чтобы не возник вопрос: почему же на других участках фронта захватчикам удалось продвинуться так далеко: до Волги и Кавказа.
Война в этих местах началась на неделю позже: 29 июня, как будто не решалась, но зато потом в течение трёх с лишним лет тут шли непрерывные ожесточённые и кровопролитные бои. Немцы, не сумев прорвать нашу оборону в районе полуостровов, закрепились на плато и хребте, превратив их в настоящую цитадель с глубоко эшелонированной (в четыре ряда укреплений и заграждений) обороной. В теле Муста - Тунтури были вырублены окопы и траншеи в полный рост, устроены бомбоубежища, склады боеприпасов, штабы, госпитали и проч., а по плато к побережью были проложены действующие и по сей день дороги, качеству которых позавидовали бы нынешние дорожные строители.
Нужно своими глазами увидеть укрепления в монолитной гранитной скале длиной около четырёх километров, местами возвышающейся над морем на 260 метров: там стояли орудия, миномёты, ДОТы, стационарные, дистанционно управляемые огнемётные установки, сжигавшие в пепел всё в радиусе 60 метров.
Вот эту неприступную твердыню после 1200 дней и ночей мужественной обороны, наши войска взяли штурмом в ненастную ночь 10 октября 1944г. Штурмовали с нескольких направлений, в том числе в обход. Но, пожалуй, самая трудная задача выпала на долю 614-й отдельной штрафной роты, по численности равной батальону или полку: 750 человек. Для отвлечения внимания противника, она должна была штурмовать высоту 260.0, чтобы овладеть вершиной, господствующей над Малым хребтом. Брали в лоб, снизу, с моря, со стороны полуострова Средний, карабкаясь вверх по отвесной стене сквозь колючую проволоку, кинжальный огонь пулемётов, огнемётов, гранаты, летевшие под ноги и, внезапно начавшуюся, пургу. Собственно, почти или все полегли в ущелье между высотами (вечная им память и слава), но дали возможность другим частям захватить хребет и общими усилиями наших войск очистить западную часть Кольского полуострова от захватчиков.
Сейчас мне 54 года. Мой отец воевал в этих местах, а потом остался жить. Он был добрым, отзывчивым, я бы сказал настоящим северянином, а ещё очень порядочным человеком, что нынче, к сожалению - редкость. Да, к сожалению, потому что когда-то это считалось нормой, и большинство людей, а с ними и мои родители, были такими.
Отец никогда не рассказывал о том, как воевал.
Теперь я понимаю: ему было тяжело вспоминать свою войну, или жалел меня? Лишь немногое мне удалось узнать от матери: он служил наводчиком орудия, был контужен в боях за Западную Лицу. Теперь, когда живых ветеранов остались считанные единицы, все словно спохватились, вспомнив о них, некоторых, живущих до сих пор даже без собственной квартиры. Бросились благодарить, просить у них прощения.
Я не успел…
Отец умер, пережив мать всего на три месяца, в 1997 г. Среди его немногочисленных (не в том суть) наград - медаль «За Отвагу» и самая на мой взгляд драгоценная: «За оборону Советского Заполярья». Это стихотворение - последнее моё сыновнее прости и реквием ему, а так же всем павшим и уже ушедшим от нас защитникам Заполярья, перед которыми я преклоняюсь за их подвиг.
Оно написано в память о главном из значимых событий в моей жизни.
Осенью 1970 года мне посчастливилось стать участником, организованного Печенгским райкомом комсомола в канун 26-й годовщины освобождения Советского Заполярья, самого первого в истории послевоенного Муста - Тунтури похода на печально известный хребет. Это была экскурсия учеников 10а и 10б классов средней школы №3 посёлка Никель на побережье Баренцева моря.
У людей есть не всегда уместное свойство – забывать (говорят, это способность человеческой памяти ограждать мозг от негативной информации).
Так вот, я почему-то почти всё забыл из того похода.
Помню только панораму с вершины хребта (с немецких позиций) на перешеек и п-ов Средний; там же на вершине - нагромождение немецких оборонительных сооружений, постоянный хруст осколков под ногами, непрестанные предостережения наших проводников-сапёров, чёрный цвет вокруг и ужас, как ночью на кладбище. Не пойму как – но забыл всё, кроме этого непреходящего чувства ужаса войны, и он живёт во мне до сих пор, вот уже спустя 40 лет.
Трудно говорить об этом.
В юношеские годы, как и всё моё поколение – мы жили той войной: смотрели фильмы, писали в школе сочинения, а сколько было прочитано книг!
Но то, что я увидел там, на Муста - Тунтури…
Можно было бы ничего не читать и не смотреть - достаточно было увидеть эту безжизненную, перепаханную снарядами и минами местность со следами былых боёв: глубокие шрамы от траншей, тяжёлых снарядов и бомб на монолитных скалах, разбросанные всюду гильзы, неразорвавшиеся гранаты, снаряды, ДОТы, ДЗОТы.
Сгоревший мох…
Тогда он ещё действительно был чёрным. Чёрным было всё, даже, казалось, воздух. И над всем этим гнетущая, просто смертельная – тишина.
Настоящая жуткая, мёртвая панорама войны под открытым небом.
А ведь минуло уже четверть века.
Просматривая нынешние фотографии и видеофильмы о Муста - Тунтури, можно отметить, что по большому счёту до сих пор всё осталось неизменным, разве что, у подножия появилась новая, корявая заполярная растительность (всё-таки природа берёт своё), и местами на общем чёрном фоне - неестественно рыжий цвет скал: настолько они пропитались железом и кровью. Похоже, время оказалось бессильным над этим маленьким кусочком земли и навсегда остановилось здесь, отступившись, устав затирать следы страшной трагедии, когда-то давно разыгравшейся в этих местах.
Так или иначе, но осенью 1970 года нашему взору открылась картина многолетней давности, какую ежедневно в течение 1200 дней и ночей непрекращающихся боевых действий видели и защитники и захватчики этого самого северного участка фронта: то же хмурое небо, неприветливый Арктический пейзаж, скалы, нашпигованные металлом. Хребет к нашему приходу не сумел залечить раны, а железо – поржаветь; видимо, для земли слишком мал срок в 26 лет. Поэтому Тунтури предстал перед нами иссиня - чёрным: обожжённым немецкими огнемётами и густо пропитанным пороховой гарью.
С тех пор хребет и война (как, собственно, и положено войне) остались в моей памяти чёрно-белыми, то есть - как хроника.
Так случилось в моей жизни, что там на Тунтури, спустя четверть века, я успел догнать войну, пусть уже давно закончившуюся, а вот теперь - она догнала меня.
Хотелось, чтобы это место навсегда в назидание и в память о том страшном времени сохранилось без изменений, чтобы благодарные, а с ними и неблагодарные потомки прочувствовали: какой ценой далась нам Победа.
На Севере в том числе.
Говорю это потому, что сейчас, читая в Интернете статьи и очерки, просматривая материалы о Великой Отечественной войне всё чаще спотыкаешься об отзывы типа: надоело, да сколько можно, ведь столько лет прошло!?
Их бы, страдающих амнезией в ту мясорубку и чтобы они так же доблестно сражались, зная наперёд, что спустя годы кого-то будет тошнить от их подвигов, а вандалы разных мастей будут разорять памятники и плевать на их могилы.
Как тут не согласиться с утверждением, что:
Память о погибших на войне
Хранится три-четыре поколения,
когда не меньше...
По - видимому, Великая Отечественная умрёт с теми, кого она затронула непосредственно или косвенно через ближайших родственников. Печально, господа...
И рождаются стихи о войне, хотя, поверьте - писать их невыносимо тяжело. Но это нужно делать, иначе кто же кроме ещё живых свидетелей и нас, кто родился сразу после войны, отдаст долг памяти и простой человеческой благодарности за беспримерный подвиг солдат, что защищали, или погибли, защищая нас, потомков?
Считаю, что применительно к военной тематике в своём возрасте я, как сын ветерана и внук, у которого оба деда пропали без вести в начале войны, с первых дней защищая страну, имею полное право называть вещи своими именами, а не искать синонимы к, не по моей вине затёртым, определениям: подвиг, мужество, героизм; тем более, что наши люди, победившие в той войне (и на фронте и в тылу) - дважды, трижды герои, независимо от того, получили они свою звезду или нет, т. к. потом с не меньшей самоотверженностью они поднимали страну из разрухи.
Это они отстояли и заново отстроили нашу, пусть худо-бедную, но жизнь и нужно всегда помнить об этом.
Да, война – это нечто противоестественное любой природе и человеческой в первую очередь. Почему - то в последнее время я всё чаще вспоминаю Тунтури и думаю: как вообще можно было воевать в этих абсолютно безжизненных местах и условиях, где губительное, ледяное дыхание Арктики чувствуется и зимой и летом? А ведь противостояние длилось три с лишним года.
По воспоминаниям Веры Порфирьевны
с уважением,