Ведоцен и Вонни-Бух

не вымерли, они перенесли эти перипетии и стали массово расти на руинах мира, а радиация на уровне уранового месторождения с агрессивной химией они впитали без остатка и стали самым живучим организмом на новой бодрой Земле.

Разумеется, животные стали тоже их употреблять, так как всеядность - залог выживания в кризисы. И... тоже стали упарываться с аналогичным результатом, какая-то там эволюция и конкуренция - не, не слышали, на всё наплевать, грёзы рулят! Покушать чисто по минимуму и чего попало, размножиться - блин, один из ста только не забил на это дело продолжения рода большой жирный болт.

А, когда 20 миллионов лет спустя Смертельный Фейерверк начал уничтожать всё живое, они смотрели красочные сны и восхищались, красотища-то какая! А то, что там падает огонь с неба и всё убивает насрать на это густо и много.

Короче, настал гомоцен, когда грибки почти всё же вымерли, после кометной и метеоритной бомбардировки изменился климат, и остались лишь 2 сорта, грибок БГ (Aspergillus BG sp.) и грибок Киборга (Agaricus cybernetics gallucigenius). Эти внушали сложные сны с лабиринтами и нежелание просыпаться. Они перенесли стойко все невзгоды, и между ними с животными продолжился симбиоз, охранять и выращивать их, кормя «удобрением» из остатков еды, а те - качественно «упарывать» своих помощников. Это перешло в море, и там ситуация аналогично сухопутному миру.

Так пролетел период гомоцен, когда ничего не менялось, - отсюда слово «гомо», а не от чего-то иного, - но случилось то, что должно было случиться. Грибки скушали до конца появившиеся в тёмных сырых и нежарких лесах летающие на метановых пузырях и извергаемых из зада газах Зелёные Слоники (Elephantus midori), потомки мышей.

Став размером с медведя, они сделали кишечные выросты с бактериями аналогом дирижабля и на том летали, кушая с помощью шипастых двухметровых хоботов листву с высоких деревьев и аналог желудей, ядовитых для прочих.

Но микрофлора их экскрементов стала врагом грибков и истребила их за короткое время. Впрочем, «покушать» Слоники приносили везде и всегда при полёте, так что животные при их виде прятались или кидали в них, что придётся. А те делали из пойманного шашки и играли в них, а убитые в ходе игр шашки добрыми слониками кидались обратно в головы жителям подлеска.

Более того, у Зелёных Слоников развилась защита в виде кишечного стрессового фермента, активного только на воздухе и за 2 секунды контакта с кислородом поджигающего исторгаемый наружу метан, так что хищник мог обжечься насмерть огненным облаком, подойдя сзади к мирному листоеду. Впрочем, их ядовито-зелёный окрас с синими кривыми полосками предупреждает об этом и так.

На земле всё стало драматично без грибков, так что жизнь нашла иной выход. Период Ведоцен, он же период Вонни, начали Слоники, но вскоре появились крупные хищники, похожие на медведей и бывших ранее уменьшившимися почти до размеров мыши котами. Хищники эти зовутся Вонни из-за резкого запаха, которым метят свои территории, и отвратительного нрава. Травоядные, бывшие когда-то слепышами, стали камноедами и просто выедают скалы. Их называют из-за звуков бурления газов в результате растворения скальной породы Иа-Иа (Pseudoequs litohagus Ia).

Но лучше всех к новому миру адаптировался организм, тоже бывший грызуном, но названный из-за наличия рыла для выкапывания почвенной живности Пятачок (Sus bobak milnus). Он ярко-зелёного цвета с мелкими красными пятнами, что маскирует его на фоне ягодных кустов, очертаниями тела похож на смесь енота и свиньи со страшными зубами для выкапывания и извлечения из-под камней всякой снеди.

Над костяным, не хрящевым рылом у него сформировались две полуметровые в старости полости, сдвоенные наподобие гладкоствольного ружья. Часто это псевдоружьё торчит на 45 градусов к земле, и при питании оно у Пятачка параллельно земле. Оно выполняет 3 функции: первая, метеозонд для обнаружения солнечных приливов, что помогает зверьку весом в 200 кг легко приходить к воде по окончанию прилива и поедать водных обитателей, застрявших на суше. Вторая функция демонстрационная, с возрастом ружьё растёт. Третья же, в стволах ружья вырабатывается олигопептидный гормон, который выполняет ту же функцию, что и прежде повсеместный «супернаркотик». Назову его Вонни Мёдом, он же Vonius aqua vitae.

Правда, применяет это вещество он не для себя, а для трёхсоткилограммовых пятнистых в разводах Вонни (Vonni buhus). Те все буквально сидят на этом наркотике и охраняют Пятачков от всякого хищника. Когда Вонни пора принять свой дневной и вечерний Вонни Мёд, он с по-особому поднятыми ушами подходит к Пятачку и делает ему ритуальный массаж головы, означающий «Здорово, есть доза? Есть доза? Пятачок, есть доза? Уми-умираю, дозу хочу, это, упороться!».

Пятачок выделяет сладковатый наркотик, который приводит Вонни в состояние блаженства. Но, в отличие от наркоманов прошлого, Вонни активен и охраняет от хищников Пятачка, и тот спокойно кормится. Более того, часть еды Пятачка достаётся и Вонни тоже! Не всегда по справедливости, конечно, но Вонни и Пятачок часто растут вместе, и гнёзда обоих видов рядом.

Вот и теперь когтистые широкие лапы Пятачка - они не копытные, копытных в Ведоцене нет нигде! - идут по широкой тропе, давно им протоптанной, он слышит сигнал на ультразвуке. Пятачок голоден и зол, ведь дождь не собирается безо всяких кажется, но у него есть способ себя накормить. Он меняет маршрут и сам идёт на не очень опасного хищника дремучего леса экватора, волковского визгуна (Sterquiliniuma volkovus sp.). Этот нелепый хищник размером с койота, зелёный для маскировки и покрыт острыми защитными лезвиями, острыми и немного хрупкими, не позволяющими почесаться их обладателю, так что клещевые мыши-вампиры размером с мелкий напёрсток едят его кровь постоянно.

Даже лесной тролль (Trollius netus decidious), потомок вставшего на древесную стезю  грызуна же, размером и формой тела примерно с дрила и с крепкой наподобие кевлара кожи легко может закусить с помощью этого зверя. Делает он так: кидается мячиком с дерева на спину визгуна, ломая и ему спинные шипы, и начинает есть клещевых мышей.

Когда он наестся, ушибленный хищник свободен от паразитов... ненадолго. Но этого достаточно Пятачку, он ругается в адрес хищника, который с целыми шипами - ходячая смерть для него. Визгун кидается убить нахала, и тут из кустов выскакивает Вонни, убивает одним ударом кривых втяжных когтей шипастого охотника. В итоге у Пятачка и Вонни прекрасный обед. Поев, крупный хищник начинает бухтеть свою прежнюю песню: «Здорово, есть доза? Есть доза? Пятачок, есть доза? Уми-умираю, дозу хочу, это, упороться!».

Вздохнув сыто, тот выделил партнёру наркотик, и в итоге оба пошли спать, скушал визгуна до кусочка кости, оставили лишь требуху и кожу. Впрочем, лесному троллю и этого хватит. Даже упавший сверху прямо на мясо килограммовый шмат навоза зелёной твари не омрачили пир, тем более, в навозе, есть полезные бактерии. Вонни сожрал его, не дав Пятачку присоединиться. И кто тут наглая свинья, а?

Когда они шли домой, они встретили идущих по зарослям отбившихся от стайки крабов Жириновского (Zoea Girinovus). Эти монстры размером с синюю тарелку для супика, их алые клешни размером с кофейную чашку и острее бритвы. Когда их много, они растерзают кого угодно, а щёлканье клешнями, особо устроенными резонаторами на них, с громкостью 120 децибел говорит всем, что главные они. «Всё подонки, сука, однозначно! Жги! Жечь напалмом!» - говорят они каждому. Но «жириков» было пять, и лесной тролль поймал одного, пробив камнем его панцирь сверху. Прочие кинулись было на него, но Вонни безукоризненным прыжком словил одного.

Все остальные три выживших жириновских разбежались кто куда. В том числе и от огромной шипящей фигуры старого Вонни. Но эта фигура - обман, собравшиеся вместе пятнистые и голосистые купцовые тараканы (Thermitius kuptcovius prankus), питающиеся гнилой листвой и древесиной, последние насекомые на Земле длиной до 12 см и очень надоедливые поодиночке. Остальных съели, и эти бронированные членистоногие - последние в своём роде. Вонни и Пятачок не купились на обман и пошли дальше, а кинувшийся на фигуру хищника молодой и неопытный лесной тролль был удивлён и ушиблен ударом о неплотную массу насекомых. Также кто-то недалеко с воплями сгорел от анального огня старого Зелёного Слоника, он же в быту пердячий пар.

Пятачок залез на дно речки и скушал, не поделившись, десятисантиметрового глазоротика (Ascidia okulus). Бывшая асцидия, это существо напоминает гигантский глаз цветами и узорами вроде узоров на радужке глаза! Но это обманный облик, мимикрия: на деле глазоротик слеп, чувствует проплывающие объекты аналогом осязания. Когда рыба приплывает откушать такой глазик, тот открывает рот, который состоит из зубастых лепестков, которые в закрытом виде и выглядят целым глазом, и жалит рыбку ядовитыми зубами. А затем закрывает рот и переваривает. Самое забавное, что тело типичного глазоротика напоминает ветвящийся побег растущего в воде дерева, и ложных глаз на нём до 25.

Есть глазоротики чисто фильтраторы, как предки, но они малы и незаметно, моллюсков больше в Ведоцене нет. А рыбик есть везде. Асцидии вообще неподвижны, а грибочки им хотелось, так что для успешного выравнивания последних вскоре пришлось научиться ветвиться. И пошло-поехало, а там и мясоедство появилось, после грибков так сильно «на хавчик» пробивает ибо.

Словом, прошёл типичный день доброго леса прекрасного лесистого Ведоцена.


Ведоцен и Вонни Бух, версия 2

...Наконец послышался треск разбиваемой изнутри скорлупы. Самка приподнялась с насиженного места. В обломках скорлупок копошились маленькие дракончики. Наконец, один из них выпрямился, выгнул шею и ... Из его клюва вырвался очень странный звук - серия щелчков и свистов, образующих очень сложную мелодию с чётким ритмическим  рисунком. Как только раздался последний щелчок, оба родителя упали на снег мёртвые.
 Это было ещё одно приспособление к жизни во льдах - единственный способ накормить беспомощных птенцов в пустыне, в которой даже взрослые и опытные едва могли прокормить самих себя. Птенцов не нужно было защищать - в этих краях у них не было врагов. Главное - снабдить птенцов запасом пищи на первое время, чтобы они окрепли и смогли охотиться сами.
Так появилась в процессе эволюции Песня Птенца. Она была сложна, как сложен ключ от секретного замка. И так же сложен был сам замок - особая структура в мозгу взрослого, которая сравнивала все звуки, доходившие до его слуха, с Песней Птенца. Никакое случайное сочетание звуков не могло заставить эту систему сработать - случайный ключ не подходил к замку.
Лазарев А. В. Песня птенца.


Темнота леса, нарушавшаяся лишь пульсирующим свечением голубых и красных плодо многоствольных деревьев-кустов Иггдласили и Сикоморы с Иусат, была тихой и безмятежной. Весна в этот раз была на редкость длинной и тёплой, так что обитатели леса усиленно нагуливали жир на суровую и страшную зиму. Минус пятьдесят на пол-года и иногда больше - не шутка. Почти половина всего живого не переживает такую зиму, как в прошлый раз. Суровая прошлогодняя