ТРАВМА.

здесь - дядя в любую погоду иногда и со слезами на глазах вдруг на пустыре у тропинке молча с цветами стоит минут двадцать вперив взгляд в землю, затем кладёт их и торопливо уходит.
  Народ всякий у нас, - неожиданно пожаловался Сергей. - Раз положил, отошёл, оглянулся, а их пацаны пинают. А раз молодая женщина шла с ребёнком годов трёх. Он у ней потянулся и поднял несколько цветочков, а она зло выхватила их и со словами: "Разве можно с земли поднимать?" - зашвырнула прям в лужу.
  Бываю я и в музыкальной. Похожу по коридору, загляну в какие классы и ухожу. Однажды видел Маргариту Ивановну. Я её по описанию Ирочки и сестры узнал, и она на меня обратила внимания.
  - Вы что ходите? - поинтересовалась она.
  - Так, - ответил я. - Племянница у меня здесь училась.
  - А кто? Может знаю?
  - Ирочка Наместникова.
  - Как же, помню, помню. Хорошая девочка. Способная была. Жаль потеряла она интерес к учёбе. Жаль. Ну, как она сейчас?
  - Да ничего.
  - Музыку, конечно, забыла.
  - Да. Навсегда.
  - Ну и хорошо. Я рада за неё. Ребёнок. Всем в детстве что-то хочется, но быстро всё это проходит. Она правильно сделала: пропало желание - нечего себя насиловать. А я тогда с обменом квартиры занята была. Да и потом решила - правильно она поступила. Я же видела, как её интерес к музыке падал. Что человеку душу теребить.
  - Да-да, - ответил я. - Вы правы, - подтвердил и направился к выходу. Я понял: ни Любу она с тех пор, ни Альбину, ни её дочь Оксану она не видела.
  Сергей постоял, как бы не желая расставаться, добавил.
  - Вот я в Кемерово сейчас. Ну, а Люба... - он стиснул зубы, даже скрипнув ими, махнул рукой и быстро стал удаляться.  

  Много времени прошло с того рассказа Сергея, много утекло воды. Моя девочка выросла, вышла замуж сделав меня дедом, чему (не могу удержаться) я очень и очень рад. Все мои волнения, беспокойства в отношении её свойствами изменились. Теперь я к ней отношусь как к человеку взрослому, принимая все её переживания, поступки, неудачи иными качествами. И всё бы ничего, да вот нет-нет, а встанет Ирочка перед моими глазами и не уходит. Разными образами представляется. Домашним я никогда этой истории не рассказывал, хотя ими было замечено, что с какого-то момента я более внимателен стал к дочери.
  Где-то сейчас Сергей... Чем-то занята Люба... И вот она Ирочка: хрупкая, не пропорционально сложенная, жизнерадостная.
  - А меня приняли в музыкальную, - кричит она дядьке и смеётся, смеётся, смеётся... Так и звенит её голосок с моей интерпретацией у меня в ушах. Представляется он мне громким, чистым, по-детски задорным.