ОШИБКА 2043

если мы… мы единственные, кто помнит 2043 год? И мы пытаемся общаться с людьми, которые даже не знают, что мы существуем в их будущем?
Над древним сервером вновь замигали красные индикаторы, на этот раз с какой-то новой, более зловещей синхронностью, словно вторя биению их собственных сердец. Вентилятор загудел чуть громче. И в этом гуле, в потрескивании проводов, трое гениев будущего начали слышать не просто шум старой техники, а шепот самого времени.
Алиса вновь вернулась к микросхеме. Она взглянула на древние, припаянные элементы.
— Тогда, — сказала она, её голос звучал решительнее, — нам нужно понять, как это работает. До винтика. До последнего байта. Потому что, возможно, только так мы сможем вернуться. Или… построить наше будущее заново. Вручную.
Марк поднес «Нокиа» к уху. В нем не было динамика для связи с будущим, но он прислушивался к тишине, к далекому эху чужого, или быть может, своего, прошлого. Он знал, что это только начало. Начало их нового, древнего пути.
  Часть седьмая: 
Первая волна шока и экзистенциального ужаса уступила место холодной, прагматичной необходимости. Если это действительно 2023 год, и кто-то там *ждет*, это был единственный живой контакт.
— Нужно ответить, — выдавил Марк, его лицо было напряжено от умственного усилия. — Кто это может быть? Может, кто-то из нашей команды… до того, как они исчезли?
— Неважно кто, — оборвала его Алиса. — Важно, что это канал. Единственный, который у нас есть.
Марк вновь взял телефон. Его пальцы, привыкшие к мгновенным нейроинтерфейсам, казались непослушными, чужими. Он не мог понять логику кнопочного ввода, словно его учили совершенно другому языку. «Как написать ‘КТО ТЫ’ быстрее, чем за полчаса?» — промелькнуло в его мыслях.
— Я… я не знаю, как, — почти простонал он. — Я забыл, как это делать. Как строить слова из этих разрозненных символов.
Аня, отложив инструкцию, подошла к нему. В её глазах уже не было слез, только жесткая концентрация.
— Дай-ка, — она осторожно взяла «Нокиа». — «К» — это «5», один раз. «Т» — «8», один раз. «О» — «6», три раза. Или «6» один раз, если Т9 сработает. А «Ы»… «9» три раза. Или «9» два раза, если «Ь». А если…
Она на минуту зависла, перебирая в голове логику, давно забытую и неактуальную. Потом, словно вспомнив давно разученный стих, начала тыкать в кнопки. Медленно. С огромной осторожностью. П-и-и-п. П-и-и-п. П-и-и-п... На экране медленно вырисовывалось: «К Т О ?»
— Отправить? — спросила она.
Марк кивнул. Сообщение ушло в тишину. В эту же тишину, только двадцатью годами раньше.
  Часть восьмая: 
Пока Марк и Аня боролись с «Нокиа», Алиса углубилась в изучение главного сервера. Запах гари усиливался, но она игнорировала его. Прикосновение к холодному металлу, к шероховатым краям старых плат, вызывало странное ощущение. Это было не отвращение, а почти благоговение. Эти схемы, эти провода – они были началом всего, что они знали. Это была их цифровая родословная.
Под слоем пыли она нашла несколько распечатанных схем и пожелтевшие листы бумаги, прикрепленные к корпусу. Выцветшая надпись сверху гласила: «Проект «Хронос»: Экспериментальный генератор сингулярности». А ниже, карандашом, небрежная пометка: «БЕЗ ПРЯМОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СО СТРУКТУРОЙ ВРЕМЕНИ!»
— Сингулярность? — прошептала Алиса, расшифровывая слова, которые в их времени казались примитивной научной фантастикой. — Но мы же работали над «Квантовым скачком»! Мы не…
Она вдруг осознала. «Ошибка 2043». Это была не просто техническая неисправность их оборудования. Это было, возможно, следствие,  их собственных экспериментов. Если их квантовый скачок был связан с этой древней технологией, что, если она послужила якорем, который вырвал их из привычной реальности? Или, что еще хуже, исказил ее до неузнаваемости?
— Аня! Марк! — позвала она, ее голос был напряжен. — Мы, кажется, нашли причину нашей… катастрофы. И она здесь. В этих проводах.
Часть девятая: 
Трое собрались у сервера. Аня держала свой фотоаппарат, Марк — «Нокиа». Алиса развернула пожелтевшие схемы. На них были изображены компоненты, настолько древние, что она не сразу узнала их назначение.
— Этот «генератор сингулярности»… он должен был быть просто теоретическим, — объясняла Алиса, водя пальцем по линиям схемы. — Или, по крайней мере, его прототип был полностью на основе нейросетей, контролируемых ИИ. Здесь же… здесь всё на аналоговых реле. Это какой-то ранний, опасный прототип. Кто-то пытался построить машину времени буквально на коленке.
Вдруг Марк вздрогнул. Его «Нокиа» снова пискнул. На экране появилась надпись: «К Т О Э Т О?».Ответ -  идентичный их вопросу.
Все трое застыли. Вопрос, который они только что отправили в прошлое, вернулся к ним. В ту же секунду.
— Это… эхо? — прошептала Аня, её глаза расширились. — Нас слышит… наше собственное прошлое? Или оно слышит нас?
Марк медленно набрал: «МЫ ИЗ БУДУЩЕГО». Каждый символ казался невыносимо тяжелым.
Надпись «Сообщение отправлено» горела на экране всего секунду. Потом экран потемнел, а сам телефон издал тихий, предсмертный хрип, словно последний вздох. Батарея села. Окончательно.
Часть десятая
Тишина. Тяжелая, давящая тишина. Внезапно из глубины серверной раздался звук. Не гул вентилятора, не треск плат. Это был тонкий, высокий звон , похожий на струну, натянутую до предела, которая вот-вот порвется. Звон усиливался, перерастая в протяжный гул. Красные индикаторы на сервере начали мигать еще быстрее, превращаясь в пульсирующие пятна света.
— Что это? — Аня сжала фотоаппарат так крепко, что её костяшки побелели.
— Генератор… он включается, — прошептала Алиса, её взгляд был прикован к старым схемам. — Кто-то… или что-то… запустило его. И, кажется, он отвечает на наши попытки связи.
Звон стал невыносимым, пронизывающим до костей. Озон в воздухе сгустился, почти обжигая легкие. Древний подвал задрожал. С потолка посыпалась пыль, а с полок загрохотали старые радиодетали.
— Бежим! — крикнул Марк, но его голос утонул в нарастающем гуле.
Они не могли пошевелиться. Взгляд каждого был прикован к мерцающему серверу, который теперь светился не только красными, но и таинственными синими огнями. Провода, словно вены, начали подрагивать.
На стене, прямо над древним оборудованием, стали проявляться силуэты. Сначала едва заметные, как тени, отбрасываемые несуществующим светом. Затем они стали яснее: фигуры, движущиеся в полупрозрачном танце. Мужчины и женщины в лабораторных халатах, их лица были размыты, но их движения казались осмысленными, почти ритуальными. Они что-то делали, что-то строили, манипулируя тем же оборудованием, что было перед глазами Алисы.
— Это… призраки, — прошептала Аня, но это были не обычные призраки. Они были живыми тенями из прошлого, запертыми в этом временном разломе. Они двигались, их руки проникали в компоненты, которых сейчас не было, достраивая или разбирая невидимые части.
Гул достиг своего пика, и мир вокруг них превратился в размытое пятно. Последнее, что они увидели, прежде чем темнота поглотила их, был один из силуэтов, повернувшийся к ним. Его размытое лицо, казалось, смотрело прямо на них, а его полупрозрачная рука указывала на тот самый главный сервер. И на этой руке мелькнуло… старое, сломанное обручальное кольцо.
Они были не просто в прошлом. Они были внутри  прошлого.
Часть одиннадцатая
- Надо выйти… — Мы должны выйти, — решительно произнесла Алиса, откладывая паяльник. Её лицо было бледным. — Мы должны увидеть, что там снаружи. Может там, безопасней?
Марк кивнул, его рука инстинктивно сжала «Нокиа», как талисман. Аня, подняв голову от мануала, выглядела испуганной, но согласилась без слов.
Поскрипывая дверью, они выбрались из полутемного подвала и двинулись по узкому коридору, чьи стены были оклеены местами отставшими обоями, с изображением пожелтевших роз. Поднявшись по шаткой деревянной лестнице, они оказались в пустой прихожей, где пахло затхлостью и каким-то старым машинным маслом. Еще одна дверь, обитая потрескавшимся дерматином, вела наружу.
Солнце ударило в глаза так резко, что пришлось зажмуриться. Небо было ярко-голубым, без единой голографической рекламы, без парящих, дронов-курьеров, без привычного смога их родного 2043 года. Дорога, по которой они вышли, оказалась пыльной проселочной колеей, ведущей в поле, залитое летним солнцем и утыканное полевыми цветами. Воздух был густым и сладким от медового запаха цветущей полыни, перемешанного с ароматом клевера и диких трав. Дышалось легче, здесь было что-то знакомое, зыбкая ниточка, связывающая их с той, прежней жизнью. Эта простота, эта дикость природы парадоксально успокаивала, но одновременно и пугала своей непривычной первозданностью.
И тут на пыльной дороге показалось видение, которое окончательно выбило их из колеи. Кобыла, запряженная в допотопную, деревянную телегу, брела сама по себе, лениво пошевеливая ушами. На облучке восседал мужик в стёганой безрукавке поверх рваной гимнастерки — странный наряд для летнего зноя. Его лицо было морщинистым и обветренным, а взгляд отсутствующим. Он не управлял лошадью, а все его внимание было отдано старенькому, побитому