Дафна дю Морье (<писательница и драматург)
Психологический рассказ «Птицы», блестяще экранизированный Альфредом Хичкоком в 1963 году (двадцатью годами ранее Хичкоком была экранизирована другая книга дю Морье — «Ребекка», выдержанная в стиле готического триллера).
Рассказ «Птицы» — мрачный хоррор-катастрофа, написанный в лаконично-емкой и сугубо несентиментальной манере, с обилием деталей, разбросанных по сумрачно-выразительным пейзажным зарисовкам.
Ничего бьющего на внешний эффект: дотошное, почти телеграфное описание психологического состояния главного героя, ветерана войны — Нэта Хокена, оказавшегося вместе с семьей перед лицом смертельной угрозы; натуралистическое воссоздание атмосферы почти инфернальной паники, которую сеют полчища птиц, взбесившихся от ненависти к роду человеческому.
«И вдруг он увидел их. Чайки! Они качались на волнах вдали от берега. То, что он поначалу принял за буруны, были белые чайки. Сотни, тысячи, десятки тысяч... Они поднимались и падали вместе с волнами, держа головы по ветру, будто мощная боевая флотилия, бросившая якорь в ожидании прилива. Чайки заполняли все видимое пространство. Они двигались развернутым строем, бесконечными, тесно сомкнутыми рядами, колонна за колонной. Будь на море штиль, они покрыли бы белым облаком весь залив, голова к голове, тело к телу. И только восточный ветер, нагонявший высокие волны, по временам скрывал их от глаз».
Иные читатели трактуют рассказ о «небесной угрозе», как метафору реалий (недавних) военных событий и продолжающегося политического противостояния:
«Произведение 1952 года просто не могло не нести на себе отпечаток не так давно отгремевшей Второй мировой войны. В памяти людей ещё были свежи воспоминания о ковровых бомбардировках европейских, японских и советских городов. Начавшаяся холодная война усилила тревогу возможностью сброса атомных бомб разрушительной силы (тем более после Нагасаки и Хиросимы это уже не казалось фантастикой), что могло привести к ещё большему количеству человеческих жертв. И потому -то в тексте мелькает пресловутый «русский след», когда жена главного героя восклицает, почему американские союзники не помогут уничтожить птиц. Сообщения по радио напоминают фронтовые сводки, а одним из предвестников птичьего апокалипсиса стал восточный ветер. Ассоциации напрашиваются сами собой».
Однако конспирологические теории меня интересуют меньше всего, поэтому я читала рассказ всего лишь как историю о внезапно и зловеще нарушевшемся равновесии в природе, наслаждаясь отменным языком, оригинальностью и жуткой реалистичностью сюжета (к слову, никакие красивые блондинки в повествовании не фигурируют, так же как отсутствует любовная линия, от начала и до конца придуманная хичкоковскими сценаристами).
Повторюсь: сюжет представляется вполне реальным. Глядя на жестокое и бездумное обращение человека с природой, можно допустить самое фантастическое развитие событий: не только птицы и животные, но и деревья — как Бирнамский лес на Дунсинанский холм— могут в один прекрасный день выступить в поход против человечества.
------
«Этрусская ваза» Проспера Мериме (перечитав, снова убедилась, что не люблю французов, не люблю точно по Гейне, который обмолвился как-то, говоря о Франции: «Легкость этого народа меня утомляет»).
----
«Безволосый мексиканец» — новелла Сомерсета Моэма — о столкновении двух миров в лице «дикого», бесстрашного, эксцентричного и пестрого, как его родина, авантюриста-мексиканца со «стальными глазами», «генерала мексиканской армии» и агента британской разведки, типичного англичанина, осторожного, благонадежно-умеренного и рационального. Сомерсет Моэм, знакомый не понаслышке со всеми тонкостями нелегкого искусства разведчиков, создал произведение одновременно по-шпионски увлекательное и серьезное, богатое описаниями «нюансов бытия».
----
Перечитано в четвертый раз — «Notre-DamedeParis», знаковый французский роман, впервые в истории Франции написанный с опорой на исторические источники (Гюго называл его драматическим романом), совершенно при этом не французский по духу и глубине, построенный на игре оппозиций и архетипических столкновений.
Самый интересный анализ романа, вероятно, принадлежит Евгению Головину, взглянувшему на алгебру сюжета с алхимической точки зрения.
«Архидиакон Нотр-Дам де Пари — неистовый, неукротимый искатель философского камня, один из тех людей, о которых Чосер писал в «Кентерберийских рассказах»:
Он бросил в тигель пятое наследство, И если б от того зависела удача, Жену, детей он истолок бы в ступе».
----------
Архидиакон ищет легендарный способ «фиксировать летучее, окрылять фиксированное». Но усилия его тщетны.
----------
«Со времен Ренессанса началось аналитическое нападение на природу. Изучение, рекогносцировка, разъятие на части с целью последующего созидания сугубо человеческого континуума. Действие Нотр-Дам де Пари идет в эпоху, когда интеллект, постепенно утрачивая свои квин-тэссенциальные свойства, начал превращаться в раскаленное лезвие рацио. Решающий исторический поворот, переход магии в естествознание, алхимии в научную химию, жизни в смерть, человека в антропоморфный механизм. Клод Фролло, один из главных героев романа, растерзан этим лезвием и этим поворотом.
...Он, видимо, верит, что имя вещества незыблемо связано с его субстанцией, то есть верит в закон идентификации. Проще говоря, свинец всегда свинец. Решающий момент. Одни верят в естественную трансмутацию (быструю или медленную), другие вообще не верят в подобные вещи, третьи — и Клод Фролло из их числа — верят в секрет преображения постоянных веществ. Нечто, названное, припечатанное именем «свинец» или «ртуть», с помощью «агента» или «катализатора» имеет шансы превратиться в нечто более совершенное, именуемое «золотом». Надобно открыть, расшифровать, отгадать с помощью Божией таинственного «агента», «убить живое, оживить мертвое», найти «воду, что не увлажняет рук», «огонь, что не жжет пальцы» и т. д. Соединить оппозиции, сдружить муху с пауком, Эсмеральду с Квазимодо: Таких мыслей у архидьякона нет. Он знает — Эсме-ральда цыганка, колдунья и больше ничего. Квазимодо глухой урод и больше ничего. Важную герметическую гипотезу «omne in omnia, mobile in mobilis» (все во всем, подвижное в подвижном) архидьякон, видимо, относит к широким вселенским горизонтам, но не к окружающим обьектам и ситуациям. Отсюда превалирование «фиксации» над «летучестью» в его жизни и лабораторных методах» (цит. по: Е.Головин. Нотр-Дам де Пари: Это убьёт то)
----
Квазимодо — чисто фольклорный персонаж, дракон, стерегущий красавицу (во внешнем мире всякая красивая женщина (здесь: Эсмеральда) архетипически связана с идеей чудовища и дракона).
Помимо этого, он соединяет в себе черты существ нижнего и верхнего миров (змея и птицы). Он карабкается по стенам собора, подобно ящерице, и летает под его сводами, точно ворон.
Эсмеральда — Рэбис, «изумруд философов», субстанция, которая «растворяет, уничтожает составы несовершенные и, напротив, поощряет, активизирует скрытые тенденции к совершенству и централизации».
«Эсмеральда, изумруд, зелень вечной весны, где сверкают солнечные звезды, реминисценция Венеры, божественной танцовщицы. Согласно неоплатонику Синезию, «танец Венеры рождает эманации мыслимой гармонии». Античные божества часто меняют имя и субстанцию, что весьма затрудняет понимание мифов. Равно как Дионис и Сатурн превращаются в Аполлона и Гелиоса, Венера становится Персефоной, Гекатой, Дианой. Венера и девственна и любострастна, ее женское средоточие может раскрываться и вновь смыкаться. Эсмеральда несколько напоминает это чудо. Целомудренная среди воров и потаскух, исступленная и трогательная, она не раздумывая отдается капитану Фебу де Шатоперу, ибо он — солнечный воитель: «Я люблю ваше имя, я люблю вашу шпагу». Действие Эсмеральды на окружающих сравнимо, в известном плане, с действием редкой субстанции, которая в алхимии называется «изумрудом философов». Эта субстанция растворяет, уничтожает составы несовершенные и, напротив, поощряет, активизирует скрытые тенденции к совершенству и централизации. Эсмеральда благотворно влияет на «двор чудес» и Квазимодо и вполне пагубно на Клода Фролло. Последний «распадается» в атмосфере Эсмеральды, его «тело души» разрывается в собственной стихийной напряженности. Неудачная работа по химической трансмутации завершилась подлинной человеческой катастрофой, ибо архидьякон выбрал и реализовал максимально неудачный символ единения противоположностей — паука и муху» (цит. по: Е.Головин. Нотр-Дам де Пари: Это убьёт то).
-------
Книга многослойная, с широким полем концептов, созданная в русле магико-герметической традиции. Профаническое литературоведение судит (о романе) косно, ущербно, (как о системе эстетико-идейных принципов романтизма). А это снижает его (романа) философскую (надисторическую) ценность.
----
---
Кровавые хроники Шекспира «о королевских буднях» (перечитано)...
«Макбет» — более поздняя и гораздо более слабая, прежде всего в фабульном отношении (театральные эффекты, серийные явления призраков отнюдь не восполняют этот недостаток) вариация «Ричарда Третьего», чрезмерно прямолинейно проигрывающая проблему «личности и власти». Классический нарратив прост и не требует детального пересказа: предсказание трех ведьм служит триггером для удачливого военачальника Макбета, повергшего предателя Макдональда и войско ирландцев, вселяя в него почти параноидальное желание «выиграть» королевский трон кузена Дункана. Далее следуют постоянные, навязчиво-утомительные колебания между «тяглом совести», страхом и стремлением захватить власть любой ценой (стремлением, движущей силой которого является супруга Мак Бетада мак Финдлайха). Эти колебания вовсе не свидетельствуют о противоречивом характере Макбета. Контекстуально знаменитый монолог «Завтра, завтра, завтра» представляется не более чем философской паузой, на сюжет нигилистические рассуждения не влияют ни в малейшей степени, как и в случае с Гамлетом с его «Быть или не быть» и одновременно сожалениями, что Клавдий «отобрал престол».
Мистер Макбет скучен, в отличие от миссис Макбет — лишь она здесь истинно трагическая героиня (будто скрытая театральным занавесом), лишь она здесь представляет цельный монолитный образ, воплощение воли и несгибаемой решимости «идти до победного конца». Perpetuummobileсюжета. Граф Нортумберлендский равнодушно прощается с умершим сыном, молодым Сивардом, Макдуф бросает на произвол судьбы детей и жену, улепетывая со всех ног в Англию (а затем, словно проснувшись, мстит за смерть «бедных цыпляток»)... И только леди Макбет воплощает истинно шекспировский размах характера — она центральный персонаж пьесы, женская реплика Ричарда Третьего, добровольная, безжалостная, хладнокровная и обдуманно
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+