" ХОЛОД СВОБОДЫ" - ГЛАВА № 16

В ДЕНЬ СТОЛЕТИЯ-АНДРЕЕВА ВАСИЛИЯ ФЁДОРОВИЧА- (05.12.1925-05.12.2025) сводного брата  Княгини Наталии ЩЕПИНОЙ-РОСТОВСКОЙ

... Князь Дмитрий Александрович Щепин - Ростовский вернулся в родовое имение Иванково после каторги в начале января 1857 года,8-18 января,(числа совершенно отмечены не чётко и с исправлением-автор) совершенно обессилен и измотан дальней дорогой и особо на него давило чувство вины пред семьёй, вынуждено оставленной им в Нижнем Новгороде, что из-за беспокойства о ней привело к резкому ухудшению самочувствия старика, здоровья и как результат всего резко возникшей тяжелой болезни, горячки. Здесь правда необходимо вспомнить и надо ещё раз повторить о взаимоотношениях в семье князя Дмитрия Александровича их удивительной дружбе и великой заботе друг о друге, и  настоящей неугасаемой меж ними любви. Это проявлялось, в особом и нежном отношении друг к другу князя и княгини, их детям, к тому времени ставшие уже довольно большими. Супруга, княгиня Екатерина Юрьевна, в девичестве Огаркова (1825-1880.10.) оставленная им с дочерью Елисаветой на отдыхе у родных (по деду - автор) князя, купцов Евлановых, в Нижнем Новгороде. История их родственников, семьи Евлановых была вполне для того времени обычная. Породнились они, с князьями Ростовскими, через женитьбу их сына Анатолия на княгине Ольге Михайловне, дочери князя Щепина - Ростовского Михаила Яковлевича (1770-1814), и ставшей женой купца Евланова. Сама же Княгиня на то время, очень обеспокоенная состоянием здоровья супруга, торопилась отъехать в Ростов  не смотря на заверения Евлановых, что торопиться ей в дорогу рано и опасно. Она  даже ранее отписала местному доктору французу, чтобы он поторопился обследовать её супруга по приезде в город. Но слава богу, как описывал в своём дорожном дневнике князь всё обошлось и уже через три недели, семья, после хорошего отдыха и выздоровления детей, выехала вслед за супругом, на оставленной им коляске, к тому времени уже полностью обновлённой и капительно отремонтированной после грозных и разбитых трактов Сибири. Благополучно и скоро поставленной местным мастером-каретником Митрофаном Кузьмой на новые полозья по просьбе, более похожий на приказ Евланова. Но, она, как показывают дальнейшие события не потребовалась, хотя здесь есть некий разнобой в предоставленных фактах очевидцев тех давних событий, но нам он кажется не столь существенным ныне, ибо Евлановы приготовили для семьи князя, воистину "царский" подарок, отрядив для них купленную ими по такому случаю старую, (где они только достали её...), но ещё очень приличную и чрезвычайно крепкую, дубовую карету какого-то старика, обрусевшего немца помещика. Сам же декабрист, Дмитрий Александрович, рассказывал и что подробно отмечено в его ДНЕВНИКОВЫХ записях:

« … - Я, несмотря на мерзкое для моего организма недомогание и болезнь, я всеми силами души стремился на родину в родное Иванково, боясь спровоцировать болезнь лёгких и огненную болезнь... горячку. Всё сие, очень обременяло меня и мучило. Я в то время был настолько завален и обременён жизненными заботами, болезнями и проблемами семьи, финансовыми трудностями бытия, что ныне мне было не до мирской суеты и честно говоря даже не до родни, явно и настойчиво желающей разборок и полного умиротворения привязок к накопившимся после матушки долгами.

Как же иногда трудно господа удобрить окаменелость неких чиновничьих душ, даже деньгами... Здесь, для сих "законников", пожалуй не помогут и распоряжения самого Князя Багратиона, настоятельно требующего от интендантов тылового обеспечения, блага и помощи в обеспечении амуницией, лютой помощи для солдат гвардии при доставке  им в войска; Непременно кваса, свежего хлеба и вина с перцем., Но, если-бы Вы господа знали, кто за всем этим стоит. Там, ничем  не пробиваемая каменная стена равнодушия и "скорби" от своих прямых обязанностей местных и иных чиновников...

  - Дааа, что ещё ныне важно для "слепца" изображающего события прошлого, это-то, что  не надо думать, что там наверху, в божественных небесах интриганов, заинтересуются мыслью о добре и справедливости. И по сему господа, не надобно изображать общественные отношения и себя, первой звездой в произошедшем..., и  никогда не плачьте о свершённом в пути, господа путешественники и путники российских дорог... Чтобы быть на самом гребне истории, надобно быть радикальным подлецом и мерзавцем и часто принимать не приемлемые для слуха народа решения… Власть в России господа в руках дворян-купечества, подлецов бюрократов и промышленников-заводчиков. При Петре, в 1731 году, был издан указ о предоставлении льгот для заводчиков и владетелей железно рудных заводов и всяких литейных мастерских. Сие новшество позволило многим заводчиком не платить налог за провоз в столицы своей продукции для продажи и получении прибыли-сверх прибыли. Я же адвокат по обстоятельствам и случаю, и мало понимаю в таких делах и поэтому не буду углубляться в сём деле до глубин законов и праведных доходов. Может нам и надобно для этого перелистать все события и дела, вплоть до декабря 1825 года? Я по правде, ныне более всего вспоминаю о нашем благородном и воистину великом враче Фёдоре Богдановиче Вольф, усопшем ныне (24.12.1854 г.). Если бы не обстоятельства и трагедии каторги, он ныне наверное спас - бы меня от всех моих мук и болей. Мутнеет разум от боли и печали. Что уж об этом. Чтобы господа понять всю суету жизни и поступков наших, каждому надобно пройти свою Сенатскую площадь и обуздать своего Медного всадника, но ваше ли сие ныне? Здесь в какой-то мере более и своевременно для случая, подходит поступок польского генерала Совинского, хотя  русские в последствии отмечали, что это пожалуй был единственный поляк кто держался крайне достойно и храбро в смерти. Сей храбрец оборонявший от русских войск башню "ВОЛЯ" и на предложение сдаться он ответил:

«...ОДНО ИЗ ВАШИХ ЯДЕР, В МОЮ БЫТНОСТЬ В СРАЖЕНИИ НА БОРОДИНСКОМ ПОЛЕ, ОТОРВАЛО МНЕ НОГУ... (здесь он с презрением изорвал в клочья бумагу с предложением о сдачи крепости, нашего командования) И  БУДУЧИ ЗДЕСЬ ГОСПОДА, Я ТЕПЕРЬ НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ НИ ШАГУ НАЗАД... УВОЛЬТЕ МЕНЯ ОТ СЕГО ПОЗОРА. У МЕНЯ ГОСПОДА НАГРАД БОЛЬШЕ, ЧЕМ У ВАС ДЕВОК В ЗИМНЕМ ДВОРЦЕ... » 

                                      (восстание поляков 29 XI 1830 - 21 X 1831г.г. )

И так господа, скорее продолжим свидетельства и  факты. Поэтому, как нам известно более чем точно, декабрист уже шестого дня,( здесь почему-то дополнительная правка-пометка цифрой, шестнадцатого генваря. хотя она и сделана рукою Дмитрия Александровича) леденящего всё живое, лютого января, на подаренной ему тяжёлой карете, которую Евланов приказал каретнику поставить на новые колёса с крупными шипами, и запряжённою шестёркой лошадей, вскоре был в родном Иванкове. 

На его удивление, как в его всевидящем, дорожном сне, там  в самом деле, по приглашению его супруги, находились семья Черкасовых, Шимановский и владелец Федоскинской фабрики  лаковой миниатюры, Александр Лукутин, у которого друзья князя и его супруга, покупали шкатулки и коробочки для табака и драгоценностей, ещё в середине тридцатых и сороковых годов, и теперь мечтали об открытии собственного производства в Иванково. Всё, как бы повторялось вновь в его жизни, князю даже показалось, что всё это уже было с ним, но в какой-то не нынешней, другой жизни. И  встреча с Шимановским и Черкасовыми, и это старое французское вино, его удивительный  аромат, и даже тепло встречи в доме и  праздничный стол. Он помнил даже вкус овощей из усадебной теплицы. Старик подумал, как чудно всё в этом мире. Но, сейчас увидев гостей, он не особо-то и обрадовался им, правда сказать об этом постеснялся, боясь обидеть.

 Он полагал и не без основания, что начал заболевать меланхолией и безмерной тоской по прошлому, скорее очевидно от старости и  от перенесённых лет каторги.  Пред глазами мелькнул образ  старого друга Вольфа, предупреждавший его, что он может от нервных стрессов тяжело заболеть. Сейчас же, он с тоской тяжкого больного, уставшего от дорог и испытаний  путешественника, смотрел на всё довольно равнодушно, и даже не смог участвовать в разговоре, а гости, видя это, вежливо откланялись, пообещав приехать в другой раз, более удобный для хозяина. После отъезда семьи Черкасовых и Лукутина, и после настоятельных просьб Шимановского, обеспокоенным здоровьем князя, он вынуждено выехал в усадьбу Мельничное с другом, так опекающего его и его семью. 

Вскоре они уже въезжали на карете-санях, мудро  поставленную каретных дел мастера на полозья, в ворота усадьбы, к дому Николая Шимановского в Мельничном. В гостях Шимановского, гостя вновь ждал очередной сюрприз, встреча с  давним его поклонником и знакомым семьи,  их хороший друг дон Беллизар Фердинанд  Михайлович (1798-1863) владелец и содержатель книжных магазинов в столице, в одном из которых, том, что был в Голландской церкви на Невском, собирались иногда поклонники декабристов, из числа дворян и передовой молодёжи, о чём рассказал князю его новый знакомый. Фердинанд Михайлович собирал, по просьбе одного из благожелателей декабристов в Европе, материалы о работе тайной полиции в период правления Николая I. 

В частности он хотел от князя подтверждения слухов о доносах церковных властей, раскрывавших тайну исповеди и доносивших властям о государственных преступниках и о правильности сведений о доносах и фактах работы органов власти на местах проживания и нахождения декабристов. Князь вежливо поздоровался со всеми не отвечая на скользкие по новым временам вопросы. Я уверен, прошептал он резко, что сама история расставит по местам сии грехи одиночек. Самое удивительное было то, что у собравшихся, оказались общие знакомые, бывший в имении князя акробат и фокусник Фенарди, приглашённый батюшкой князя в усадьбу на новый 1824 год, и так порадовавший всех своим фокусами и мастерством мага. Воспоминания о былом сблизило их, князю стало намного лучше, то ли от встречи, то ли от пилюль и порошков, данных ему домашним доктором Шимановского, они курили трубки набитые терпким, душистым табаком "Вакштаф", так любимым князем и тут же поблагодарил его хозяина, за этот приятный подарок. Как он пояснил собеседнику, там, на каторге, этот табак был самым дорогим подарком у поселенцев. Разошлись гости от Шимановского лишь поздним утром, договорившись, не терять из вида друг - друга, и помогать при случае. Декабрист рассказал о методах воздействия на декабристов в заключении.