Лёня Кора

Последние деньги у меня оставались, только на обратный билет. Правда, Лёня всю дорогу лепетал, что денег он мне вышлет, но я как-то привыкла верить только в Бога и в то, что люди постоянно врут.

Врач остановил меня при попытке к бегству, сказав, что у них не хватает медсестёр и чтобы я уже закончила эпопею с Лёней, отвезя его в палату.
Лёню выкатили из операционной с синей ногой и синими причиндалами, в пятку его была продета металлическая струна, за которую я должна была тянуть во время следования по коридору.
- Блин, Вы хотя бы живот ему прикрыли, обратилась я практически в пустоту. Простые люди, нельзя же так! Лёня отходил от наркоза, с него были взятки гладки. Кое-как я помогла перекатить его на кровать, доктор зацепил струну за кронштейн, а Лёня открыл глаза и произнёс: «Наташ, сходи за водкой, а то так тошно!»

- Идите-ка вы все к чёрту! – я написала Лёне свой московский телефон и вышла из палаты. Из ординаторской позвонила Димке и вкратце обрисовала ситуацию.
- Ну, ты – мать героин, я срочно выезжаю.
У меня немного отлегло от души. Если не сяду на паровоз, так хоть Димка успеет перехватить детей у соседей.

В обычной кассе билетов не было, я как чувствовала, но в военной стояла очередь. Я вычленила из этой очереди симпатичного лейтенанта, подошла, извинилась и выложила ему свою историю.
- Понимаете, если бы не дети, я бы не попросила, стала бы на попутках добираться.
- Вы отчаянная, кто же сейчас на попутках добирается, кругом стреляют, бандитизм страшный.
И лейтенант купил мне билет. Утром я была в Фирово, а из Москвы прикатил Димка и мы встретились с ним на автостанции.

Говорите, что чудес не бывает? Очень даже бывают, ещё как бывают! Вот только мне ещё одно чудо не помешало бы, чтобы Катька не дулась на меня целую неделю. Она играла с Димкой в шахматы, а в мою сторону старалась не смотреть.
Минус одну подушку пришлось заменить Зинаидиной наволочкой, набитой травой.

4.

 На другой день вся деревня судачила обо мне. Одного мужика отвезла, с другим вернулась. Ну интересно же!
- Это та баба, что ль, у которой двое детей? Так, может, одна девка от одного, а другая от другого?
- А здоровый усатый приезжал? А привозил её вообще какой-то еврей!  У ней кошки на землю не серут, только в лотки, она их в ручье моет, наши ходили смотреть, своими глазами видели!
- Собака у неё, как телёнок, чем только кормит!

Притча во языцех ваша покорная раба, лошадь мою они уже обсудили. Славы я никогда не искала, слава нашла меня сама. Димка переночевал две ночи, оставил нам средства к существованию и уехал. Приходила алкашка, клянчила деньги, стала подсылать ко мне своих детей, я не могла им отказать и давала поесть. Мне нравилась смышлёная худенькая девочка с быстрыми глазками, она была самая старшая.

- Забирай, сказала мне женщина без лица, - я тебе её продам, а себе ещё рожу.
- Я могу взять Ирочку в Москву, кормить, одевать, отдать в школу, но денег ты не получишь. Дикость какая, ты вообще в своём уме?
- Аааа, ты бесплатно хочешь моего ребёнка забрать! – заорала алкашка, и побежала прочь, придерживая живот.

Она начала распускать сплетни, что я хочу купить у неё ребёнка. Местные, надо отдать им должное, посылали её подальше. Забора мне никто не построил, да и на черта бы он был нужен.
Мы с Димкой договорились, что он приедет за нами первого или второго сентября, - я пропускала школьные торжества, никогда не лебезила перед учителями и крайне редко ходила на бестолковые родительские собрания. Все эти букеты, восторги и прочая хрень раздражали меня своим лицемерием.

Мы вернулись в Москву, тепло распрощавшись со всеми, кто проявлял к нам не только любопытство, но и реальную заботу, на старой «волге» Димкиного сотрудника. Хорошая машина, ёмкая, правда, в щелястое днище кое-где был виден асфальт, бегущий в обратном движению направлении.

Надо сказать, что устала я конкретно. Вообще все эти летние дела в зоне отдыха и под Тверью происходили исключительно во имя здоровья детей. На Валдае они наплавались в озере, наели бока и мордашки, и выгодно отличались от детей, коротавших лето в Москве. А я вымоталась так, что Тигра таскала меня на поводке легко и непринуждённо. И тут позвонил Лёня Кора.

- Привет, спасительница! Я уже дома! У меня всё хорошо, хожу с костылями, нога в гипсе. У нас тут бандитизм почище, чем у вас в Москве. Я чего звоню-то, во-первых, я тебе денег должен, а во-вторых, может, отдашь мне твою собаку?
- Что значит, «отдашь»?
- Ты же сама сказала, что она из непроданных щенков.
- И что, ей уже четыре года, мы к ней привыкли.
- Ну, ты всё-таки подумай, нам нужна охрана, я теперь инвалид, а тебе тяжело и с кошками, и с собакой. Посоветуйся с Димой.

И тут Димка неожиданно потерял работу. Их фирма приказала долго жить. В очередной раз я стояла перед выбором. Принц Гамлет в юбке. У Лёни был добрый нрав, жена, двое пацанов, первый этаж, у меня двое взрослых, двое детей, кот и три кошки, две школы, изостудия седьмой этаж… и Тигра. Мы собрались на семейный совет. Женя плакала, Катя была счастлива, Димке было жаль, у меня болело сердце.

Мы вспоминали, как принимали роды у Спикки, тогда родилось десять сучечек и один кобель. Его забрал мой приятель-ювелир, подарив за собаку комплект с малахитом, названный «Султаном» в честь кобеля. Мяса в магазинах не было, я бегала в кулинарию на Плющихе и каждый день покупала одиннадцать антрекотов, сторожевички росли, как на дрожжах, я буквально пристраивала их в хорошие руки, продать удалось только трёх и то иностранцам. Все хотели кобелей, на сторожевых сук желающих было мало. В конце концов остались только Тигра и Бочка-с-огурцами – толстая вальяжная собаченция, она была самая прожорливая. Отдали знакомым знакомых, которые звонили и представлялись: «Это Бочкасогурцами», у нас всё нормально!»

В конце концов мы решили, что собаку всё же надо отдать по нескольким причинам. Первая – у нас нет денег. Вторая – Тигра не выносила женщин и детей, если к девочкам заходили подружки, она рычала и кидалась, её приходилось изолировать в спальне. Третья – Лёня просил отдать ему Тигру не из-за собственной блажи, а для охраны своей семьи.

Паспорт с прививками и родословная у Тигры были, за справкой мы съездили всё на той же «волге», купили мне и собаке купейные билеты, и я отправилась в Питер, куда приехала ранним утром. Было ещё темно, фонари лили серозный чахоточный свет, мне было грустно, и я чувствовала себя не очень уверенно, мне всё время хотелось вернуться назад. Лёня жил в Пушкино, надо было найти Витебский вокзал. Таксисты отказывались нас везти. Тигра, не привыкшая ходить в наморднике, нервничала.

В вокзальном киоске я купила роскошный по тем временам коньяк «Васпуракан» и полкило голландского сыра с дырками. На улице было пустынно, не у кого было спросить, как дойти до нужного нам места, наконец, я заметила двух рыбаков, выплывших из утреннего тумана, они указали нам направление, мы прошли ещё с пятнадцать минут, и я увидела рельсы, влажно поблёскивающие впереди. Короче говоря, мы подошли к Витебскому вокзалу с заднего хода или прохода, или как вам больше нравится.
Пройдя вдоль путей и взобравшись на платформу, я поняла, почему Анна Каренина бросилась под паровоз. Арочные конструкции вокзала были грязны, с них свисала застарелая паутина, в неярком свете это представляло унылое зрелище.

Мы с Тигрой загрузились в вагон первой утренней электрички, я никак не могла унять нервную дрожь, к тому же, было холодно и сыро. К нам никто не подсаживался, хотя в электричку постепенно набивались рабочие. В основном, это были мужчины. Теперь представьте: я восседаю на лавке, у моих ног лежит огромная лохматая псина, в руке у меня бутылка коньяка, я наливаю спирное в металлическую пробочку и пью этими напёрстками «Васпуракан» на глазах восхищённых попутчиков, - они потягивают носами и завидуют молча и угрюмо...

Лёня надиктовал адрес со свойственной ему небрежностью, мы с Тигрой сели не на тот автобус, в результате чего вышли неизвестно где и поканыгали искать нужную улицу. Лёня ждал нас у окна. Он выскочил в подъезд на трёх ногах, и Тигра кинулась к нему, как к родному. Вот ведь сука страшная. Лёнины дети ещё спали, а жена, как оказалось, пошла меня встречать.
- Она же меня не знает!
- Она бы тебя узнала по собаке.
- Она и собаку мою в глаза не видела!
- Я ей её подробно описал…

И вот появилась жена Леонида. Ах, это была вылитая Джульетта Мазина! Такая же маленькая и несчастная, с удивлёнными глазками, с крошечными ручками и неожиданно низким голосом. Пошутит же природа! Я рассчитывала на горячий чай, но мои знакомые выпили мой коньяк, закусили моим сыром и пошли досыпать. То есть, они просто вышли с кухни, что-то пошептав друг другу, и пропали. Тигра ушла вместе с ними, как будто, так и надо.
Я отправилась на поиски и обнаружила этих голубков спящими в супружеской кровати, рядом на коврике притулилась собака, так же решив покемарить. Предательница. Хотя, так даже лучше.

В другой комнате я увидела двух пацанов, они только что встали и играли в какие-то тихие игры. Я попросила у них телефон, и они притащили откуда-то аппарат с длинным шнуром. Димка нисколько не удивился:
- Судя по твоим рассказам, этот Лёня ещё тот раздолбай. Давай-ка ты езжай домой.
- Но я рассчитывала, что Лёня отдаст мне долг, потому и купила незапланированный коньяк, мне не на что возвращаться.

Ещё моя бабка Прасковья говорила, дескать, если корова не обдрищется, то её обязательно плетнём придавит.

- Мне звонил твой троюродный Игорь, сказал, что в Питере ему кто-то должен сто долларов, просил тебя их забрать. Диктую номер.
Я позвонила должнику, он оказался очень любезным человеком и приехал за мной на машине, мало того, что он вручил мне стодолларовую купюру, ещё и отвёз на Московский вокзал, пожелав счастливого пути. Я разменяла деньги у какого-то паренька, промышлявшего обменом, купила билет на «Красную стрелу» и через четыре часа была на Ленинградском вокзале.

Лёня хватился меня ближе к вечеру.
- Почему ты дома? Мы тебя тут обыскались!
- Лёня, сказала я, не лицемерь. Вы оставили меня на кухне вместе с моим недоеденным сыром. Кстати, я рассчитывала на завтрак и отдание долга.
- Ну ты же как-то доехала!
- Лёня, иди в задницу, не звони мне больше. Надеюсь, с собакой вы с Мазиной обойдётесь по-человечески.
- С кем, с кем?
Я повесила трубку.

Прошло два месяца и мне позвонила Джульетта Мазина Пушкинского уезда. Ей-богу, я не запомнила, как её звали на самом деле. Из кухонного разговора я поняла, что, когда она узнала, что случилось с мужем, то даже не дёрнулась вернуться из санатория.
- А зачем, он всё равно лежал в больнице!
Кстати, Лёня рано выписался и рано вынул растяжку из ноги. Мазина звонила, чтобы  рассказать мне об этом.

- У него одна нога стала короче другой, нам нужен доктор Илизаров, у тебя же есть связи в этом мире! Мне Лёня сказал, что ты очень оборотистая женщина. Если уж начала нам помогать, так помоги ещё!
- Во-первых, на «ты» я с Вами не переходила, во-вторых, мои связи – это мои связи, и к Вам они не имеют никакого отношения. В-третьих, я рассчитывала получить деньги, которые Вы остались мне должны.
- У каждого свои возможности! Вы можете людям помогать, а мы не можем!
Это было уже