другая, более активная жизнь. Колонны транспорта лениво тянулись по широкой дороге в обе стороны. Огромные автобусы и небольшие маршрутки, до отказа набитые пассажирами – вот он, час пик! Люди спешили на свои рабочие места, кто-то торопился на учебу, умело лавируя между машинами, стоявшими в многокилометровой пробке. Прелести современного мира и большого города.
Создавалось впечатление, что все новшества, современные технологии и машиностроение, предназначенные изначально для облегчения жизни человеку, создавали еще больше проблем. Современный человек уже не мог представить себе жизнь без электричества, водопровода, интернета и сотового телефона. Человек напрямую зависел от этих вещей, сбой в работе которых, приводил порой к трагедиям. Было бы все это забавно, если бы не было столь печальным.
Мир менялся, но все же были вещи, неизменные веками. Жажда власти и больших денег. О, алчность человечества не имеет границ. Мировые войны по завоеванию территорий, махинации по отмыванию денег и их хищения из бюджетов целых стран, повышение налогов и пенсионного возраста, и все только с одной целью – личного обогащения. Цивилизованный мир, в котором человеческая жизнь ничего не стоит. Мир, в котором все решают деньги, а призвания и таланты прозябают в ожидании своего часа, но, так и не дождавшись, канут в Лету.
Голос моего надзирателя мгновенно выдернул меня из раздумий.
- Смотрю, ты уже на ногах.
Обернувшись на его голос, я увидел своего врача в дверном проеме, а позади него мелькала Вика с подносом дополнительного завтрака. Ответить мне не удалось, поскольку Анатолич сразу перешел к делу.
- Ложись. – скомандовал он, подходя к кровати.
Я послушно лег на кровать и морально приготовился к осмотру. Анатолич обернул мою руку манжетой и принялся мерить давление. Вика тем временем, аккуратно поставила поднос на тумбочку и отошла в сторону, в ожидании указаний. Анатолич, закончив мерить давление, пощупал пульс и, удовлетворенно кивнув самому себе, свернул свое оборудование. Посмотрев на наручные часы, он командным голос объявил.
- Через двадцать минут придет зав.кардиологией, чтобы все было в лучшем виде. – с этими словами, Анатолич развернулся и вышел из палаты.
Его последние слова, видимо, были адресованы нам обоим. Вика устало вздохнула и присела на край кровати. Несмотря на ее улыбку, было видно, что она изрядно устала после ночной смены и нуждалась в отдыхе. Не проронив ни слова, я принялся уплетать вторую порцию завтрака, уже немного остывшего, но не потерявшего вкусовые качества. Вика с интересом наблюдала за мной, внутренне ликуя, что я сам подношу ложку ко рту, и меня не нужно кормить, как годовалого ребенка. Собственно, не только ее радовал этот факт. Я осушил стакан какао и поставил его на поднос.
Вика с небольшой задержкой поднялась с кровати, чтобы забрать поднос. Каждое ее движение было легким и изящным, что внешне делало ее еще более хрупкой, чем она была на самом деле. В ней был очень сильный стержень, который было сложно разглядеть за внешней уязвимостью и беззащитностью. Может именно поэтому и возникало непреодолимое желание защитить ее, укрыть от всех невзгод и опасностей этого жестокого мира…
- Тебе лучше лежать к приходу врачей. – тихо сказала Вика. – У тебя сегодня напряженный день, все светила нашей больницы будут у тебя.
- Я почему-то и не сомневался. – потирая виски отозвался я. – Спасибо, что предупредила.
- Да не за что. – Вика улыбнулась в ответ и собралась уходить.
- Вика. – окликнул я ее. – А меня никто не искал? Родственники, друзья? Может, кто звонил? - с надеждой спросил я, в очередной раз, откидывая пряди непослушных волос назад.
- Насколько я знаю, нет. – печально отозвалась она. – На скорой тебя одного привезли, без сопровождающего. Но ты не переживай, тебя найдут, это только вопрос времени. – ободряюще закончила она.
Я просто улыбнулся в ответ, и она выпорхнула из палаты.
Напряженный день и около получаса до начала обхода. Если объявлялось точное время прихода врача, то можно было смело прибавлять полчаса, а то и час, и расслабиться. Вытянувшись на кровати и заложив руки за голову, я уставился на потолок.
Новость о том, что меня никто не искал, давала пищу для размышления. Если не нашли в течение суток, значит жил я один и с соседями, либо отношения были не очень хорошие, либо не настолько близкие, что бы те знали родителей, если таковые имелись. Друзья, сокурсники или коллеги по работе могли и не сразу спохватиться о моей пропаже, и надежда на них была небольшой. Что ж, оставалось только уповать на милость случая или очередного чуда. И оно не заставило себя долго ждать.
Дверь с шумом открылась, и в палату вошла пожилая женщина в цветастом халате с ведром и шваброй в руках. Меня привел в недоумение тот факт, что уборщица была столь преклонного возраста, в то время, как основной персонал состоял из молоденьких девушек, которые с большей легкостью справились бы с работой санитарки. Впрочем, какая молодая особа станет утруждать себя подобной работой, когда можно тихо сидеть за столом, возиться с бумажками и не поднимать ничего, тяжелее бокала с кофе. И насколько я мог понять, подобного рода ситуации были приняты повсеместно и были в порядке вещей.
Из уважения к пожилому человеку, я поднялся и сел на кровати. Заметив движение, женщина поставила ведро и посмотрела на меня. Ее лицо мгновенно озарила наидобрейшая улыбка.
- Витенька, боже мой! – воскликнула она, радостно хлопнув руками. – Ты уже сидишь. Вчера я тебя еще в бинтах видела. Поглянь ка, красавец какой! – затараторила женщина.
Казалось, радости и счастью ее, не было предела. Можно было подумать, что я ее родной сын, вернувшийся с того света. На доли секунды меня охватил приступ отвращения, но в этот момент мне открылся внутренний мир этой пожилой женщины.
Всю жизнь она проработала воспитателем в детском саду. Дети были смыслом ее жизни, стимулом для ее продолжения, поскольку, своих она иметь не могла. Она видела, как росли и вырастали ее воспитанники. Она видела, как некоторые поднимались по жизни, а некоторые падали настолько низко, что уже не вставали. Бесконечная любовь к детям делала ее сильной и слабой, настолько, насколько это можно было себе представить. Переживания сделали из нее больного человека, который уже не мог работать с детьми. Спасением стал племянник, который приехал учиться и несколько лет жил с ней. Но настало время, когда и он покинул женщину, ставшую вновь одинокой и никому не нужной… Возможность заботиться о тяжелобольных, представлялась ей лучшим, что могла предоставить ей судьба на старости лет. Она переживала за каждого больного, как за родного и не могла иначе.
- Ой, я же тебе кое-что принесла. – спохватилась она и поспешно вышла из палаты.
Болезненное чувство любви и сострадания наполнили мою душу, и я просто не мог представить, как можно было отказаться от такой заботы, выраженной в банальных мелочах. Хотя, бывало и такое, грубые выражения и резкие отказы очень больно задевали эту женщину. Тетя Надя – мать Тереза, так ее называли врачи и медсестры.
Тетя Надя появилась в дверях с черным пакетом в руках. Подойдя к кровати, она начала вынимать его содержимое, аккуратно раскладывая его на кровати.
- Вот, Витенька. – начала она. – Твоя одежда в негодность пришла, я вот тебе футболочку и штанишки принесла, еще от моего племянника остались. Он у меня тоже высокий и худенький был. – засмеялась она, разглаживая руками футболку.
Черная футболка и темные потертые джинсы выглядели очень даже хорошо. От одежды исходил приятный запах стирального порошка и тепло, с которым тетя Надя собирала ее для меня.
- Спасибо большое! Моя благодарность не знает границ! – восхитился я.
- Да что ты, сынок. – расчувствовалась женщина. – Ты у нас чудо такое. Сколько тут работаю, ни разу такого не было! Сплошные чудеса творятся, ей богу!
Я хотел было уточнить, какое еще чудо произошло, но моя способность меня опередила. Перед внутренним взором встала картина. Девушка, с волосами красного дерева сидела на кровати и улыбалась. Рядом с ней толпились врачи, засыпая ее вопросами. Анатолич в недоумении смотрел на показатели приборов, после чего, схватившись за голову, вылетел из палаты. Девушка, это была та самая девушка, у которой отказывало сердце. Та самая, в палату которой я вчера ворвался по пути в душ!
От одной только мысли, что ее чудесное выздоровление как то связано с моим визитом и непонятными манипуляциями, у меня перехватило дыхание. Всеми силами скрывая свое состояние, я успокоил дыхание и снова посмотрел на женщину, но ничего ответить не смог. Не заметив моего изменения в лице, тетя Надя продолжила.
- Паспорт твой и кеды я тебе в тумбочку положила, а вот одежку спасти не удалось.
- Паспорт? – переспросил я, на автомате спрыгнув с кровати и открыв дверку тумбочки.
На нижней полке в прозрачном пакете лежала пара кед. На верхней полочке одиноко покоился потрепанный паспорт. Схватив его, я открыл первые страницы. На розоватых листках черными печатными буквами зияли фамилия имя и отчество с датой рождения, там же лежал свернутый в несколько раз, страховой полис. Первым делом я прочитал данные в паспорте. Зарубкин Виктор Михайлович 19-ти лет. Не поверив глазам, я еще раз посмотрел на дату рождения. Все же я не ошибся, мне на самом деле было 19, по крайней мере, по паспорту. Развернув полис и ознакомившись с его содержанием, у меня начала складываться более-менее понятная картина моего загадочного прошлого. Судя по полису, я был безработным, из чего можно было предположить, что я, возможно, был студентом. Перелистнув еще пару страниц, я наткнулся на адрес прописки и фактического места жительства. Внутренне ликуя, я уже было хотел закрыть паспорт, но страницы сами перелистнулись на самый конец документа, открывая моему взору несколько тысячных купюр заложенных в края обложки. Выходит, я был еще и при деньгах. Это было уже совсем хорошо. Расплывшись в улыбке, я закрыл паспорт и положил его обратно в тумбочку.
- Тетя Надя, спасибо. – искренне признался я. – Даже не знаю, как Вас отблагодарить!
Женщина задорно рассмеялась, даже не обратив внимания на то, что я назвал ее по имени, хотя она мне его не говорила.
- Выздоравливай поскорее и возвращайся домой.
- Да, домой. – эхом отозвался я. – Еще бы дорогу найти до него, родимого.
- Ты что же, не помнишь, где живешь? – изумилась она.
- Помню, конечно. – широко улыбнувшись, соврал я. – Только я ни разу в этой больнице не был, и понятия не имею, как до дома добраться.
Тетя Надя, потребовав назвать свой адрес, обстоятельно рассказала, как и на чем мне доехать до нужного района, в котором я проживал. Номера автобусов и маршруток мне мало о чем говорили, но зрительная память женщины открыла полную красочную карту маршрута. В который раз порадовавшись своей необычной способностью, я уже знал, куда мне направить свои стопы при первой же возможности. И что-то подсказывало мне, что появится она в скором времени.
- Витенька, ты только одежду убери в тумбочку. – настороженно сказала тетя Надя. – Не положено у нас тут личные вещи раскладывать. Стерильно все должно быть. – продолжала она, наматывая тряпку на
