Слово «эстетика» греческого происхождения, в переводе означает «имеющий отношение к чувственному познанию», появилась эта наука сравнительно недавно – в XVIII веке, как раздел философии, изучающий прекрасное.
Рядом с категорией «прекрасное» неизменно рассматривается и категория «безобразное». Ничего удивительного в том нет: синоним и антоним всегда идут рука об руку, поддерживая друг друга, не давая расслабиться и как бы говоря: «Не забывайте, таков человеческий мир!»
В учебнике приводится много примеров, но жизнь бывает интереснее любого учебника и дает такие «наглядные пособия», что они остаются в памяти надолго.
***
Эти двое – девушка и парень – появились на вечеринке позднее всех. Раньше я видела только девушку, да и то на фотографии: она отточенным жестом модели приподняла волосы и, не глядя в объектив, без труда убеждала смотрящего в своей неотразимости. Это была младшая сестра моей однокурсницы, у которой и собралась наша компания. Внешность однокурсницы казалась обычной... да что там? – про таких в народе говорят «ни кожи, ни рожи». И – надо же так! – у этой «серой мышки» была сестра-красавица. Еда на столе уже перестала быть нетронутой, разговор – спокойным, а смех перекрывал звучание музыки. И тут вошли они. Я смотрела на них не моргая.
Она. Прямые темные волосы с чуть подвитыми кончиками, челка на глаза, а глаза... обычно говорят: миндалевидный разрез. Глаза были зелеными, а как же иначе? – с мелкими карими вкраплениями, каким бывает уральский самоцвет, из которого делают шкатулки. Думаю, что рассмотреть вкрапления мне все же не удалось, просто я их придумала, чтобы объяснить себе удивительный и необычный цвет ее глаз. Идеальной формы прямой носик и губы, чуть больше, чем надо, пухлые, я бы даже подумала о Наоми Кэмбелл, если бы знала тогда, какой должна быть негритянская улыбка.
Он. Русые кудри и голубые глаза. Волевой подбородок уравновешивал притягательную приятность лица. Он мог бы быть ее братом, но был мужем – подходящим по росту, красивым ровно настолько, насколько должен быть красив Ромео.
Вместе они смотрелись как богиня и бог, они были идеальны, они были воплощением прекрасного. Почему-то Он и Она разместились за журнальным столиком, отдельно от всех и, ни на кого не обращая внимания, словно парили по комнате в своем одиночестве вдвоем. Странно, что никто, кроме меня, на них не смотрел. А, может, все старались не смотреть, чтобы не ослепнуть от красоты? Или не завидовать ей?
Этот парень тоже поехал с нами за город, в дачный поселок, где намечалась встреча Нового года. Когда он появился, я подумала так: «Это же Квазимодо!» Стыдно признаться, но из-за огромного вступления к роману Виктора Гюго «Собор Парижской богоматери», я так и не дошла до основной его части, но фильм все же посмотрела и представляла, каким может быть некрасивый человек. Настоящий живой Квазимодо был безобразен: черные волосы, лицо молодого старика красноватого оттенка, глубоко посаженные глаза, низкий лоб... Украдкой, чтобы он не заметил явного любопытства, я пыталась его рассмотреть, а чтобы не почувствовал, что к нему отношение особое, обращалась, как ко всем, когда пришло время поднять бокалы и поздравить друг друга с наступившим новым счастьем...
Как сложилась его судьба? Очень вероятно, что он до сих пор, приходя с работы, набирает из поленницы дрова, чтобы привычно затопить ими печурку в своем домике-завалюхе, что не к месту притулился на маленькой улочке большого города, а потом, прямо так, в фуфайке, присев на колченогую табуретку, залпом пьет водку из граненого стакана с выщербленным краем и так же привычно режет острым краем губу и невидяще стирает тыльной стороной ладони выступившую капельку крови...
***
Помню, тот самый учебник эстетики нам порекомендовал наш институтский преподаватель, заодно добавив: «Кто хочет, может написать свой отзыв и отправить автору, ему будет интересно ваше мнение».
