Наледь, шаман и винчестер.
Переночевав на стоянке возле столовой леспромхоза, рано утром, ещё до рассвета, мы выпрыгнули из тёплых кабин.
Дым из печных труб селян, в лунном свете устремлялся вертикально вверх, деревья покрыл густой куржак, морозный воздух опалил гортань, и мы, прикрыв лица воротниками полушубков, быстрым шагом направились в столовую. В столовой, по радио передавали утреннюю зарядку. Три фикуса украшали небольшой зал, с ровными рядами столов, покрытых белыми скатертями. Двое местных лесорубов вероятно поскандалив с вечера со своими жёнами, не спеша уплетали столовскую гречневую кашу. Поздоровавшись с ними, мы разделись до пояса, и, не стесняясь, застучали по носикам умывальников, стоявших тут же, в углу обеденного зала отгороженных цветастой занавеской. Разбудив своим бурным нашествием, весь обслуживающий персонал, этой уютной и небольшой столовой, во главе со строгим, главным поваром Марией Антоновной. Которая, тут же сделала нам замечание, - Расплескались! Как утки в озере.- Анатолий в ответ на ворчание, подхватил даму, и с трудом управляя её массивным телом, повел в вальсе. Антоновна, ещё не старая, но сильно раздобревшая от столовского духа женщина, не особо сопротивляясь, отбилась от него, и добавила, - Явились! весь покой нарушили! Житья от вас нет! - и гордо удалилась на кухню. Тем временем, буфетчица Люда, одинокая женщина, воспитывающая двенадцатилетнего сына Игоря, торопливо подкрашивала перед зеркалом висевшим на стене буфета свои и без того яркие губки. – Здравствуй Людочка, замуж не вышла? мне пюре с гуляшом и чай, пюре побольше, и гуляша тоже.- Сделал заказ Анатолий. Люда, щёлкая на счётах костяшками, ответила ему, - За кого замуж то? Медведи и те спят.- Люд, у нас в прошлом месяце, четырёх шоферов на работу приняли, трое, не женатые. Скоро приедут. – Рубль семьдесят три, - нащёлкала на счётах Люда. - Шоферов то, не старых приняли?-
- Люд, да ты что, на нашей работе, не каждый молодой выдержит. А ты, старых, в самом соку мужики!- Ответил Анатолий, отсчитывая ей деньги. – Ладно, балабол, врёшь ты всё. - И подала Анатолию сдачи. - Люда, мне, то же самое посчитай - сказал я и подал деньги. – Вруны! - проворчала она, - А я то, тут причём? я тебе слова не сказал!- Возмутился я. – Все вы одинаковые! - Ответила мне Люда и вытерла салфеткой краешки внезапно повлажневших глаз. - Ты, не расстраивайся, найдётся и тебе Иван царевич. Не все же спились. Что ты в этой глуши живёшь? У тебя на материке есть кто? -
- Есть брат, он в ансамбле работает - И она назвала известный в то время на всю страну ансамбль. - Что же он не вытащит тебя отсюда? - У Люды опять покраснели глаза, сквозь слёзы ответила, - Не знаю, года три как перестал отвечать на письма. У него своя жизнь, ездит по стране с концертами, ему не до нас с Игорем. Как муж погиб, ни кому мы с сыном не нужны стали. – Люда, ты не реви, есть же кто – то, может и правда, приедет скоро.- Попытался я её утешить. - Как его узнаешь то? Спросила она. - Как???? Есть у меня знакомый, Василием зовут, он в моря ходил, пока в море был, жена его продала дом, и уехала на материк с каким - то хахалем. С моря пришёл, ни дома, ни жены. Сейчас в общежитии живёт, к нам на работу устроился, как только поеду в рейс вместе с ним, могу познакомить. - Сильно старый? – Поинтересовалась она. – Да нет, года на три старше тебя. Познакомить?-
Немного подумав, спросила – А уехала то она, почему от него? – Да дура она, запудрил этот козёл мозги бабе, любовь настоящую ей показал, увёз на чёрное море, в Сочи. Пока у неё деньги были, любил, деньги кончились, скрылся в неизвестном направлении.- А ты откуда знаешь?-
Она подружке своей письмо прислала. Плакала, да каялась в нём, пишет, что купила в Тульской области дом за восемьсот рублей, теперь живёт в нём одна. Подружка её, письмо это Василию отдала, пытаясь его разжалобить, а он мне рассказал и добавил - Не прощу! - Он и работу поменял, чтоб она не смогла найти его - Пояснил я.
- Ладно, вези своего знакомого.- Вздохнув, Люда протянула мне сдачу.
Позавтракав, мы надели полушубки, и вышли из столовой, открывшаяся дверь выдохнула вместе с нами дух почти домашнего тепла и уюта. Местные лесорубы, ожидая вахтовку, стояли на крыльце и курили. - Сколько градусов сегодня -
. - Сорок три было - ответил один,- к рассвету ещё похолодает.- Добавил он. - Как вы там, в тайге терпите такой мороз?-
. – Да как? Так же как и вы, когда работаешь, холода не заметно, свалил пару лесин, перекур. Когда снегу много, плохо сучки вырубать, ползаешь по пояс, от дерева к дереву, к вечеру весь мокрый. А так ничего, когда сильный мороз актируют день, может, и сегодня с актируют, вахтовка должна уже быть, а её нет. Или не заводится, или отбой работе сделали. Подождём минут двадцать, да по домам пойдём.- Попрощавшись с лесорубами, мы пошли к своим машинам.
Впереди нас ждал самый трудный участок дороги, километров через шестьдесят, была наледь. Летом здесь постоянно бежал небольшой ручеёк со студёной водой, глубиной воробью по колено, зимой этот ручеёк превращался в обширную наледь. Мороз не мог его заморозить, ручей упорно журчал, образуя изо льда и промоин непроходимое место. Сколько трагедий происходило здесь за зимние месяцы! Попав колёсами в глубокую промоину, машина падала на бок, перегораживая проезд, и тогда шофёр бедолага, разведя костёр, ждал, когда соберётся побольше машин, чтоб можно было двойной, а то и тройной тягой, поставить его машину на колеса и вытянуть из промоины. Прошлым рейсом, произошла вообще трагедия. Ещё неопытный водитель, поехал в рейс один, без напарника. Как раз посредине наледи машина попала в промоину, и сильно наклонилась. Сидел бы этот парень в кабине, да ждал, когда кто подъедет. Конечно, ждать тоже неизвестно сколько, редко тут машины ходят, но всё же ходят. Но он решил домкратом выровнять тяжело нагруженную машину. Подставил домкрат под колесо, и начал подымать. Домкрат то, возьми и выскользни. Машина качнулась ещё сильней и завалилась на него. Когда мы подъехали, он уже инеем покрылся. Поставили машину на колёса, парня увезли в леспромхоз, пристроив его поверх груза. Сдали тело директору, составили акт о происшедшем, а сами дальше поехали. Вот и сейчас, подъезжая к наледи, сквозь редкий ельник просматривался грузовик стоящий как раз на том самом месте. Смотрю, наша машина, по номерам на ней Лёва аферист работает. Это кличка у него такая. У ительменов на водку выменивал, соболя, песца, лисицу. Напоит охотника, тот добрый становятся, он и менялся с ним. Бутылка - соболь. Ещё две бутылки лиса чернобурка. В паре никогда не ездил, всё старался один. Такого же, под стать себе, напарника не мог найти, а нормальные мужики сами не хотели с ним ездить. Подъехав ближе, и выйдя из машин, пошли смотреть, что у него случилось. Машина стояла глубоко в воде, двигатель работал, пуская в стылую воду пузыри отработанных газов. Морозный туман поднимался от промоины, покрывая инеем кузов и кабину. Лёвы в кабине не было видно. Вода не давала нам подойти ближе и Анатолий, взяв кусок льда, бросил его в дверцу. В окне показалась взлохмаченная голова Лёвы. Увидев нас, он опустил стекло и радостно закричал. - Здорово мужики! Я вас тут уже третий день жду, вы, что так долго? У меня бензин скоро кончится! – А нас что ждать то? Мы могли в леспромхозе и по гостям прогуляться. Стоишь то что?- Спросил Анатолий. – Дак не едет она, всё работает, всё включается, а не едет.- Простонал Лёва. – Буксует что – ли? – спросил я. – Ничего она не буксует, колёса не крутятся! - Чуть не плача пояснил Лёва. – А кардан смотрел? Спросил Анатолий и добавил – Ты как кощей бессмертный со своим длинным носом, копия! - причём тут мой нос! – завопил Лёва – Я тебе как кардан посмотрю? Под водой всё! - У тебя раздатка включена? - Спрашиваю я. – Да откуда я знаю, у меня рычагов нет, не успел поставить.- Анатолий разразился такой бранью, что журчание воды в наледи не стало слышно. Ты за три дня в кабине лючок не мог открыть? Заглянуть на кардан да на раздатку. У тебя, что инструмента нет? – Хватит его воспитывать! - Перебил я – Горбатого могила справит, а вытаскивать всё равно нам, куда от него денешься? Сейчас вплотную к нему подъеду, посмотрим, что у него.- Подъехав вплотную к его машине, перелез на свой буфер, и заглянул за кабину Лёвиной машины. Упуская все технические детали этой операции, хочу лишь добавить, через несколько минут, раздатка была включена, и можно было ехать дальше. Давай, включай пониженную, и выезжай отсюда. - Заорал на Лёву Анатолий.- Сидит тут три дня! проехать негде! всю дорогу занял!- Лёва сел за руль и потихоньку выехал из промоины. Мы осторожно переехали наледь, и остановились рядом с машиной Лёвы.
Тот, уже одетый по - походному, выскочил из кабины и бросился к нам с радостью человека только что вынутого из могилы. – Что бы я делал без вас, хоть водолаза вызывай, должник ваш по гроб жизни, я это так не оставлю, за мной магарыч. Тут не далеко, ительмен знакомый живёт, поехали к нему, я угощаю! - Затараторил он. Мы дружно послали его подальше с его магарычом, но он, не унимался, - Завтра в совхозе всё равно выходной, кто вас выгружать будет? У ительмена дом большой, переночуем, и как раз в понедельник с утра на месте будем. –
Вот так, совсем не трудно уговорить мягкую, безотказную душу. И мы, всё ещё, на словах посылая Лёву очень далеко, в душе уже согласились ехать к его знакомому ительмену. Всё равно, завтра выходной.
- Ладно, уговорил, - сдались мы – давай газуй первым, показывай дорогу.- И заскочив тёплые кабины, поехали вслед за Лёвой. Проехав с десяток километров по узкой, таёжной дороге, на которой разъехаться то можно было, загнав свою машину в сугроб, пропустив встречную, и выбравшись из сугроба ехать до следующей встречной. Лёва свернул с этой трассы, на неприметную просеку, которую местные жители называли усом и использовали для вывозки леса с места вырубки. Такими усами, были соединены с основной дорогой все действующие и уже заброшенные участки вырубки леса, их было много, и потому, заблудиться в этих усах, не несведущего человека, не составляло труда. Лёва же проминая колёсами машины лежалый снег, уверенно ехал дальше. Проехав ещё километров, пять, просека вынырнула на обширную поляну, на краю которой стоял рубленый дом и рядом с ним корякский чум. Мы подъехали ближе к дому и остановились. В это время, полог чума зашевелился, оттуда выполз местный житель, одетый в замызганную кухлянку и обутый в торбаса. На голове у него скособочился капор из, когда то белого оленя. Лёва выпрыгнув из своей машины, закричал ему - Здравствуй Иннокентий, принимай гостей!- Иннокентий подошёл, проваливаясь по колени в рыхлый снег, по очереди протягивая нам руку, представился. – Иннокентий-
Лицо его, сморщенное и сухое, напоминало картофельный клубень, долго пролежавший в тепле. Рука, лёгкая и тёплая, крепко сжимала протянутую для пожатия руку - Ко мне в гости? - Спросил он у Лёвы –
- А к кому ещё? Тут что, кроме тебя ещё кто-то живёт?-
- Нет, никто тут не живёт, один я.-
- Ну вот, значит к тебе, а ты и печь в доме сегодня топил, или не топил?-
- Зачем топить, я в чуме живу. Мне там хорошо.-
-Тебе - то может и хорошо, а мы, гости твои куда?-
-В чум
