истинного материализма, когда Чайтья Пуруша, полностью войдя во власть над внешним инструментом, видя и действуя через него, раскроет тайну материи, физическое «спасение». И все дуализмы уйдут в прошлое, как ночные кошмары, как иллюзия, кормящаяся на Истине.
Спор между атеистами и духовниками, это не спор между знанием и невежеством; это спор между невежеством и невежеством. Ни та, ни другая доктрина не отражает действительности, поскольку любая доктрина — это плод разума, инструмента разделения. Есть то, что вибрирует в теле, и нам предстоит это осознать. Вот и всё.
Путь в глубины тела, в сознание клеток, о которых мы ничего не знаем, поскольку мы их просто-напросто не осознаём.
Живём ли мы в теле? Можно сказать, что дети живут в теле, просто не осознают этого. Один маленький порыв нежности, открывшийся взгляд — и вот оно; Радость можно брать горстями, рассыпанную по мирозданию Мастером слова в порыве любви всего ко всему.
Дети... Сначала на них наваливаются родители; кричат и давят, давят и кричат, навязывая свои нелепые узкие представления, которые они называют «законами». И ребёнок, который поначалу видит своими собственными глазами, что мир состоит из Радости, вынужден поверить, что главное в этом мире — деньги, дипломы, удовольствия, обеспеченность... А потом дети идут в школу, и там за них берутся «учителя», которые, закатав рукава, с жаром принимаются обрабатывать молодые умы, отбивая у них последние остатки желания учиться, инициативы, интереса с Жизни и познанию.
В древности молодые сами приходили к учителю, и он, сидя на травке, открывал перед ними бескрайность творения, рассказывал о связях, иерархиях существ, в которых человек стоял отнюдь не на вершине и даже не в середине; а главное, рассказывалось о Цели возникновения человека и всего материального мира. Культы Элевсиса; Изида; Верховный бог солнца Ра. Это и были школы.
Сейчас школы — это ряды учеников, сидящих за партами в пустыми глазами и спящими умами, уже разучившимися находить Причину; и учитель, стоящий у доски и вещающий о том, что ему самому вдолбили в тех же условиях и с той же настойчивостью.
Итог — толпы варваров, насилующих Землю в жалких попытках выдавить из её иссохшей груди капли удовольствий — ментальных, жизненных, телесных; больше, больше, больше; да здравствует Рим; человек — лишь машина для удовольствий, а мир — мёртвое скопление предметов, висящих в пустоте, каша из атомов, возникшая без причины и, соответственно, обречённая со временем на разрушение. Буддисты лишь добавляют к этому некоторое количество тонких энергий, туманные понятия «просветления» и Атмана (если они в ладу с Санкхьей) и свод этических правил, призванных помочь этому иллюзорному «я» уйти из мира и больше никогда в него не возвращаться... Но когда-то мир был живым.
Он и сейчас живой; чего нельзя сказать о нас. И единственное, что ещё поддерживает наше существование, не давая ему окончательно свалиться в нелепый фарс или в чудовищный демонизм, это Истина. Та самая отрицаемая нами Истина, о которой не подозревают наши научно-религиозные умы, но о которой знают клетки нашего тела.
Именно в теле, пройдя все пути ада и рая, пустоты и отрицания, тьмы и жестокости; сбросив с себя шелуху удовольствий и желаний, рефлексов и несознания, доктрин и правил; открыв центр Истины в глубинах зачерствевших сердец и в бездне под ногами, - там, в теле, мы найдём ту же Истину.
Нам, родителям, стоит понять, что цель не в том, чтобы выкормить и вырастить потомство — на это способны и насекомые. Главное — дать детям понимание высшей Цели.
А мы... Иногда мы не способны дать даже простой родительской нежности. Руганью и рукоприкладством мы вколачиваем в них свои собственные грехи. Имея на выходе личность, до странности похожую на своих собственных родителей, то есть лишённую сострадания, грубую; либо нервную, неуверенную в себе; либо циника, для которого слово «душа» - предмет для шуток и высокомерного отрицания. В худшем случае мы имеем в итоге широкий спектр «душевных» болезней, начиная от истерии и кончая синдромом Туретта, об оккультных причинах которого наши медицинские знахари даже не подозревают. А потом мы предлагаем обществу, медицине или уголовному кодексу исправить там, где мы напортачили; только вот исправлять-то уже поздно. А дети наши потом десятилетиями не могут избавиться от демонов, которых мы в них вселили, когда драли их за уши и ругали за то, что те проспали в школу, не помыли посуду или слишком долго сидели в туалете. Пожалеем ли мы о всех тех чудовищных проделках, совершённых нами? Хотя бы на смертном одре. Хотя бы на секунду. Эта мясорубка продолжается, вне зависимости от того, кто сколько и когда жалеет о совершённом. И самое ужасное, что это стало нормой.
Существовали ли эпохи более мрачные, чем наше компьютеризированное средневековье?, населённое варварами, сидящими в социальных сетях и изливающими в мир тот яд, злобу, высокомерие, цинизм, невежество и тоску, которыми их наградили с одной стороны родители, с другой — социум, с третьей — душеспасительные секты всех мастей, покрывающие тонкой сахарной плёночкой смердящие бездны наших населённых дикими зверями подвалов и уводящие нас от решения главной проблемы Человека, основного вопроса, с которого начинает любой, кто готов встать на Путь; вопроса «Кто есть я?»
Но за всей этой печальной историей мы можем увидеть Возможность. Увидеть свет, поскольку свет есть во всём, что касается этого земного бедлама, начиная с тех самых мифических коацерватов.
«...Если человек не захочет превзойти себя и совершить следующий шаг, то он сам будет превзойдён».
Мы можем сделать шаг; и при нас есть всё, что нужно для совершения этого шага: немного искренности, немного жажды, немного чистоты и немного самоотдачи. У нас над головой есть пространство света — стоит лишь открыться ему. У нас в груди, в самой глубине, горит Огонь — стоит лишь стать им. И Истина перестанет быть чем-то далёким и труднодостижимым; она станет спонтанностью момента; искрящейся каплей, вдребезги разбивающей сталактиты наших умозаключений и панцири наших страстей. Она — это вечная секунда настоящего, которая знает, куда идёт, знает, что нужно сделать и что сказать; и при этом она — сама Радость. Это она поёт в песне жаворонка или даже павлина; она пульсирует в жилах, трахеях, миозиновых волокнах, трепещет «электронами» на орбитах. Она наполняет жизнь густым сиропом Ананды бытия — и именно поэтому никто не хочет покидать эту жизнь, поскольку жить и дышать — это уже радость. И именно поэтому мы до сих пор умираем — потому что мы ещё не пробудили к этой радости клетки нашего тела. Когда это произойдёт, отпадёт нужда в пище, дыхании, сне и других костылях, к помощью которых материя пытается накопить и сохранить в себе осознание и избежать рассеяния.
«Человек — это переходное существо, его становление не закончено… Шаг от человека к сверхчеловеку станет новым свершением в земной эволюции. Это неизбежно, поскольку это одновременно и стремление внутреннего Духа и логика природного процесса…»
* * *
И вот ты как юнга. И рядом с тобой, справа, капитан-стена с сияющим глазом. Ты ведёшь корабль сквозь дождь, холод и мрак; ты обессиливаешь, готов поникнуть, оставить штурвал и войти в то удобное до поры до времени состояние, которое часто неправильно именуют депрессией. И тут, ни с того, ни с сего где-то в области груди просыпается Сила; она выплескивается из тебя на волне странной, ни на что не похожей эмоции. Ты кричишь, что вся твоя боль, усталость, неверие в собственные силы — всё это в конце концов, не имеет значения. И холодный ливень становится лишь тёплым дождиком, смертельный холод — обычной прохладой, а тяжёлый труд — простой работой. Но если ты был внимателен, то вспомнишь, что перед этим эмоциональным взрывом ты спросил у капитана-стены: «Мы не годимся для войны?» Он молчит. «А для моря?» Он снова молчит, лишь движется свет в его глазу-дыре на серой стене. И вот тогда и происходит взрыв, делающий тяжёлое лёгким.
Что же, «единство» мировых религий, это как «единство» мусора на свалке человеческой истории. О науке даже можно не говорить. Осталась лишь йога. Но она усиленно профанируется миллионами лжегуру.
Традиция, практикующая изменение сознания, контакт с имманентным, трансцендентным и космическим Духом в его статическом и динамическом аспектах и следующее за этим очищение, преображение и обожествление тройственного адхара; эта традиция, вбирающая в себя все остальные, как океан вбирает реки, - сейчас она сведена до примитивных асан, пранаям и медитаций. И всем невеждам, кормящимся на имени йоги, несть числа. Они забывают, что учить могут лишь те, кто сам достиг мукти. Их желание славы и жажда кого-нибудь учить, поистине, не знает предела.
Но.., нужно ли на всё это реагировать, терять спокойствие и негодовать? Если видишь мусор на дороге — нагнись и убери его, если не можешь этого сделать — пройди мимо. Зачем кричать и негодовать по этому поводу? Спокойствие абсолютное и непоколебимое. Но что делать с той тихой грустью, которая разливается по внутренним пространствам при виде лжи? Вероятно, спокойствие — это ещё не всё.
Господи, как крепка наша тюрьма, как ловки тюремщики в своём обмане, как коварен закон, заботящийся лишь о том, чтобы держать нас, подобно стаду овец, в тесном загоне запретов и предписаний. И если что-то в груди начинает бешено скрестись, метаться и болеть, - что-то тёплое, просторное и золотое, о чём ни наши уверенные в себе буддисты, ни лживые христиане, ни воинственные мусульмане ни сном, ни духом не подозревают, - как только этот внутренний огонь начинает метаться и жечь, то будьте уверены, вам тут же «вправят мозги»; не врачи, так духовники.
Но можно ли «вправить мозги» огню? Всё, чего касается это нежное и непобедимое пламя, становится тем же пламенем. Оно всё превращает в себя, потому что оно — это и есть всё. «Он в вещах неподвижных и в вещах, которые движутся... Даже в камне присутствует он... ради человека».
Так что же такое — человек, «ради» которого горит это пламя? Одни, сверкая бритыми головами, заявят, что человек — лишь скопления самскар; другие назовут его червём, несущим в себе некий первородный грех (какой грех!); третьи — скоплением мяса, костей и жира, имеющим счастье (или несчастье) случайно появиться на свет и так же случайно распадающимся в результате некоего таинственного, необъяснимого «старения», либо опять же несчастного (или счастливого) случая.
Но есть определённый тип людей, которых никоим образом не удовлетворяет ни одна из этих убогих доктрин. На самом деле, никакая доктрина не может удовлетворить то в нас, что не объясняется разумом, ибо оно и создало этот умственный инструмент, как раньше оно создало мембраны, митохондрии, плавники, руки-ноги, глаза-уши и другие фильтры, назначение которых не в том, чтобы улавливать Великий Вечный Поток, а как раз в том, чтобы фильтровать его и делать удобоваримым для воплощённых в материи жизненных, а чуть позже и думающих сознаний.
Человек — это раскрытый зрачок Всевышнего в материи. А что такое материя? Это Всевышний, погружённый в свою Силу и забывший
