Тушенка для верблюда
– … Несметные сокровища древних,– пригнувшись к столу и вытянув шею, свистящим шепотом произнесла женщина, одетая в форму государственной службы канализации и ирригаци.
– Ну, мы-то сумеем их как–нибудь смести,– с кривой ухмылкой заметил Вонг. Его приятель согласно икнул.
– Вы дложны поклясться,– тем же свистящим шепотом продолжила женщина, – Поклясться именем вашего верховного божества, что заплатите мне мою долю и вывезете с этой планеты!
Вонг, сделав над собой усилие, принял настолько серьезный и торжественный вид, насколько это оказалось для него возможным. Он даже приосанился.
Приложив правую руку к сердцу, он произнес:
– Именем верховного космического божества, Ву-Ву Пресветлого и Высочайшего клянусь - ты покинешь с нами эту планету со своей долей в кармане!– он выразительно взглянул на своего напарника.
Тот еще раз икнул, кое-как выпрямился, и, повторив жест Вонга, заплетающимся языком пробормотал:
– Именем… клянусь… Величайшего… ВуВу Пресветлого…покинешь… в кармане… долю планеты…
Он уронил руку и вновь утопил свои сведенные в кучку глазки в недопитом стакане. Однако женщину, похоже, устроило и это.
Константину, сидевшему за соседним столиком и непосредственно слышавшему весь этот обмен репликами, жест двух китайцев напомнил жестикуляцию лиц кавказской национальности, торговавших на рынке в его родном городе. Те точно так же прикладывали руку к сердцу и клятвенно заверяли: “Мамой кылянусь, местная клубника!” (в апреле в Москве!). Ему даже на секунду показалось, что он сейчас услышит эти сакраментальные слова из уст Вонга, и он невольно усмехнулся этой картинке.
Он обернулся и снисходительно, даже с некоторой жалостью, взглянул на двух имперских1 агентов в другом конце зала. Те, как истинные профессионалы, наблюдали за объектом издали, разглядеть происходящее вблизи не имели возможности, и весь разговор слушали с прибора.
Не так хорошо знакомые с местным менталитетом, как Костя, или хоть тот же Вонг, они пришли в явное недоумение от последних фраз участников встречи, и теперь отчаянно жестикулировали, о чем–то споря между собой и одновременно пытаясь что-то наладить в своей аппаратуре.
В самом деле, человеку из внешнего мира казалась странной и даже дикой наивная искренняя религиозность всех без исключения жителей планеты Залар независимо от их социального положения и рода деятельности. Эта набожность казалась тем более странной, если принять во внимание великое множество царивших на Заларе религиозных культов и течений. Никому из коренных жителей Залара не пришло бы в голову полукавить с клятвой
именем верховного божества либо усомниться в таковой, даром что имена всех верховных божеств, царивших на Заларе, не вместились бы ни в одну энциклопедию. Очевидно, причина крылась в том, что Залар был вновь открыт2 совсем недавно – меньше двадцати лет назад…
Парочка межгалактических шпионов явно не была знакома с местными культурно-бытовыми традициями. Вероятно, их руководство посчитало эту информацию несущественной для выполнения их миссии.
Костя отвернулся. Интересно, что забыли имперцы на этой заштатной планетке? Им что, правда нужны эти “сокровища древних”?.. Зачем? Что, имперская казна опустела? Непохоже
на то. Если только эти сокровища и впрямь настолько несметны…
Впрочем, что касается его, Константина Сцилевского, то он не жадный. Ему вполне хватит пригоршни-другой.
* * *
Маленькие узкие, практически лишенные белков глазки уперлись Константину в лоб. Китаец, отзывавшийся на странное китайское имя Борюсик, долго сверлил его подозрительным взглядом, однако так ничего и не высверлил. Этот лоб недаром славился в свое время как самый кремкий во всем особом отделе русской контрразведки. И, несмотря на упорные попытки фиолетово-красных щелочек с черной точкой прицела посередине вскрыть ему череп хотя бы мысленно, Костя продолжал сохранять невозмутимый вид давно спившегося лузера-пофигиста.
– На работе не пить!– наконец прокаркал Борюсик громким резким голосом.
– Угу, Костя тупо кивнул.
– Не курить!– продолжил Борюсик.
– А-а… Э-э…– Костя даже растерялся.
– Не терплю табачный дым!– пояснил Борюсик.– И Вонг не терпит! – и совершенно неожиданно присовокупил. – Пассивное курение вредит здоровью!
Костя даже поперхнулся. Оба китайца дымили как два Везувия-близнеца. А вот поди ж ты… О здоровье своем пекутся.
Он, снова приняв вид тупой покорности, кивнул.
– И чтоб никаких баб! – рявкнул Борюсик.
– Угу, – повторил Костя, кивая, как болванчик-соотечественник его нанимателей.
– Ты что, русский? – неожиданно спросил Борюсик.
– Угу, – и Костя вновь машинально кивнул.
– Ты еще какие-нибудь слова знаешь? – осведомился китаец.
– Угу, – Костя понимал, что это становится смешно, но выйти из образа уже не мог.
– Угу, – передразнил его Борюсик,– Вижу, – он ухмыльнулся, ощерив мелкие белоснежные, чуть синеватые зубы и хлопнул Костю по плечу. – Принят. Топай на склад за
тушенкой. Обед – через три часа. Опоздаешь – съедят без тебя.
* * *
К обеду он–таки опоздал, нимало, впрочем, об этом не заподозрив. Проглотив тарелку горохового супа, заправленного жареными грибами, он завалился на один из губчатых матрацев, брошенных у стены в пыльном бараке, в котором ютилась недоукомплектованная команда доктора Вонга, (именно так все его здесь называли) и моментально заснул.
…Константин стоял посреди кабинета генерала Брусничкина, залитого ярким летним полуденным солнцем. Это было странным, потому что в кабинете генерала Брусничкина даже зимой окна всегда были плотно завешены темными тяжелыми шторами. Сам генерал, всегда отличавшийся безукоризненной аккуратностью, непоколебимым спокойствием, безукоризненной вежливостью и имевший мягкий баритон, – сейчас был взъерошен, растрепан, форменный галстук со знаменитой сапфировой застежкой был сбит набок. Он бегал по кабинету и выкрикивал, срываясь на пронзительный бабский визг, такие базарные ругательства, каких Костя раньше-то и не слышал никогда.
– Майор Сцилевский, вы разжалованы! – рявкнул генерал, срывая с него погоны. – В рядовые пойдешь, ур-род!..
– Так я ж полковником был, товарищ генерал, – попытался возразить Костя, указывая на сорванные погоны.
– А тебе уже не один хрен, кем ты там был? – устало и совсем миролюбиво осведомился Брусничкин, небрежно швыряя их в мусорную корзину.
– Как же так, – обиделся Костя, сам себе удивляясь. – Полковник-то выше майора! Если с майора вы меня разжаловали бы до рядового, то с полковника… Ну оставьте хотя бы сержанта,– совсем уж слезно попросил он, вконец сам от себя офигевая.
– Ефрейтором будешь!– вынес приговор Брусничкин.
– И все из-за этой чертовой тушенки! Можно подумать, это я ее пропил, возмутился Костя и проснулся.
С потолка роняла тусклый дрожащий, со странным красноватым оттенком, свет единственная на весь барак люминесцентная лампочка. Тусклый мрачноватый свет противно резал глаза и казался нестерпимо ярким. Костя закрыл глаза рукой и вновь увидел кабинет Брусничкина.
– Может, уволим этого кретина, пока не поздно?– сварливо осведомился Брусничкин неизвестно у кого. Голос у него опять был бабский и визгливый.
– А где замену найдем? – отозвался странно-знакомый голос из дальнего, густо затемненного угла, почему-то не освещенного солнцем. – И так людей практически нет. Попробуй найди нормальных рабочих в этой чертовой дыре. И потом, это еще не худший вариант!
– Да он же типичный горожанин! Лопух. Еще и явно приезжий. Он дороги-то немощеные когда-нибудь видел?!
– Это его проблемы. Увидит! – раздраженно отозвался голос из угла.
Костя наконец понял – этот второй голос принадлежал Вонгу. А у Брусничкина был голос их проводницы-канализационщицы!
Да мне ж это снится, – осенило его. – Ну правильно, когда б это Брусничкин с меня погоны срывал, – он мысленно хмыкнул. – Если б он до меня добрался, он бы совсем не погоны мне отрывал…
Костя невольно скосил глаза на мусорную корзину. Его погоны по-прежнему лежали там, только из полковничьих успели превратиться в майорские.
Да что за черт, – ругнулся он мысленно. – Я ж проснулся уже давно, чего оно продолжает сниться?!.. – Он потряс головой, пытаясь отогнать видение. Кабинет поболтался из стороны в сторону и вновь встал на место. Только солнечный свет колыхался еще некоторое время, как вода в стакане.
– Чего он башкой-то мотает? – удивился Вонг.
– А, тушенки вчера нажрался на радостях…
Вонг истерически хихикнул.
– И много сожрал?..
– Ну, – лейтенант канализационной службы сделала руками движение, как будто крутила в ладонях невидимый мячик. – С банку тушенки, наверное, – она чуть заметно ухмыльнулась. Вонг сдавленно хрюкнул и заржал, ткнувшись лбом в доски стола.
Костя открыл глаза и уставился в потолок. Он весь оказался скрыт толстым слоем средней толщины гладких склизских бревен. Бревна шевелились как змеи и пытались куда-то ползти.
– Не может быть! – беззвучно крикнул Костя. – Тушенка не может сама передвигаться!..
– Ну ты же не торопишься шевелить своей задницей, – так же беззвучно отозвалась тушенка. – Вот и приходится перемещаться самостоятельно.
– Господи, когда же этот кошмар закончится, – подумал он, закрывая глаза и утыкаясь лицом в подушку.
– Никогда! – прогремел у него в голове голос генерала Брусничкина. – Ты что же думал, что сможешь безнаказанно продать Родину?!!!
– Сволочь, – с безнадежным отчаянием ответил ему Костя. – Ты же знаешь, что бабки у меня потом сперли. Все кругом сволочи, – прошептал он, погружаясь в беспамятство.
* * *
– …Топай на склад за тушенкой, – сказал ему утром Борюсик. Он и потопал. Как лузер, как последний лох!!! Бодро притопав на склад, он никакой тушенки, там, разумеется, не обнаружил. Ни в жестяных банках, ни в стеклянных, ни даже в пластиковых. В этом помещении не было даже стеллажей, на которых должна была стоять предполагаемая тушенка. Абсолютно голое помещение с земляным полом.
Костя помчался к сторожу, но тот лишь развел руками. Сцилевский вручил сторожу пропуск Вонга, сторож вручил ему ключ, и Костя в присутствии его, сторожа, сорвал печать и
подписался, что дверь была заперта и опечатана!
Тогда он пошел разбираться к управляющему склада, и даже успел там немного поскандалить, прежде чем его выперли взашей. Костя направился к Вонгу – поставить о происшедшем в известность, но ни Вонга, ни даже Борюсика в бараке, гордо именуемом “штаб-квартирой”, не обнаружил. Он несколько раз обежал вокруг штаб-квартиры, больше напоминавшей сортир-переросток, и случайно наткнулся на уборщицу, которая поведала ему, что Вонг со своим напарником отправился в операторскую канализационной сети – это было на другом конце города. Костя добрался туда часа через два, но никакого Вонга уже, разумеется, не застал.
Когда он уже возвращался, его перехватила Дзави– их проводница-канализационщица.
– Это ты новый грузчик Вонга? – без предисловий спросила она.
– Ну да, – растерянно пробормотал
