внутреннего пользования, день работы, ну, максимум, два.
Крупейников вздохнул.
– Дело не в дне и не в двух, Юрий Николаевич. Я ведь так и этак, не единожды пытался. Вот психиатр тут точно, без промаха.
Шитов начал заводиться.
– Господи, Александр Дмитриевич, да какой же психиатр? Он такое наплетет, год будешь в одних терминах разбираться и ни хрена не поймешь. Да и где я вам найду психиатра-то? У нас не больница. И зачем? Если бы нам диагнозы были нужны, а то просто мнение. Но достаточно веское мнение. Мне-ни-е! Я, такой-то, вот так, и именно так, считаю. И все!
Крупейников молчал. "Ну, уговоры кончились, сейчас начнется выворачивание рук", – подумал он тоскливо.
Однако ничего подобного не произошло. Шитова вдруг осенило, и он сразу же убавил голос на полтона ниже:
– Впрочем, да что мы с вами... Конечно, вы правы, Александр Дмитриевич. Может быть, я действительно требую от вас невозможного. А зачем? Какие сложности? У меня ведь рецензентов-то под рукой как собак нерезаных, тут же, в кабинете, не сходя с места диссертацию целую настрочат. Кому не хочется заработать? Одному вам! Все! Решено, никакой рецензии! – Он помолчал, затем вздохнул умоляюще. – Но справочку-то, совсем маленькую, крохотную, вы можете для меня соорудить?
– Батенька, помилуйте, да какая справочка? – Крупейников осмелел, почувствовав, что вот-вот вывернется. – Если бы там хоть на полкопейки было что-то историческое. Причем тут я вообще?
– Э, нет! – Здесь, хоть и вперемешку с весельем, уже послышался металл. Ловушка захлопнулась. – Это уже не-у-ва-же-ние, Александр Дмитриевич, я никак иначе не могу расценить. Во-первых, отчего же не история – целый период, отныне в Бозе почивший? А во-вторых: скромничаете, да еще как скромничаете, Александр Дмитриевич. Я же помню те ваши статьи о брежневских "психушках". Хотя вы потом к этой теме не возвращались, но стоите, так сказать, у истоков ее открытия, да и материалы ваши до сих пор сохранили свою актуальность. Так что вам и карты в руки, кому же еще? Просто замечаньице, пометочка. Комментарий, если хотите! Это вам ничего не будет стоить, а уж мне-то как будет хорошо!
Крупейников понял, что ему не остается ничего другого, как только уступить. Да, отказаться и в самом деле удобнее было по телефону, вот только не здесь, когда за твоей спиной не просто нетерпеливая очередь, а еще и приходится как бы раздеваться на глазах у людей, которые прекрасно разбираются в том, что ты говоришь. Он с досадой вернулся за свой стол в научном зале и пододвинул к себе папки со ставшим вдруг камнем преткновения на его пути "плодом творческих мук" неизвестного автора. "Грязная работенка, но никак не отвертеться. Ладно, день все равно пропал, хоть с этим, по крайней мере, разделаюсь, а завтра уж за свое "творение" примусь".
