распался, что ли, после всего этого случившегося...». «Как это?». «Ну, например, вот сейчас я нахожусь здесь – в этом кафе и на этом стуле, а мне втемяшилось, что я здесь... не весь что ли..., что в этот же самый момент точно такой же неполный, незавершенный «я» где-то в другом месте делает что-то другое. И оттуда – с той стороны меня, где ему заблагорассудилось находиться - тянет какой-то тревогой, неустойчивостью, стрёмностью, как будто ты отпустил совсем несмышленого ребенка, и он может там натворить бед, навредить и себе и окружающим».
Кристин сначала подняла одну бровь и округлила глаз, в котором мелькнуло как бы узнавание чего-то, ей хорошо известного. Но затем взгляд ее стал прежним, искра погасла, и она решила вернуть беседу в заданное ей русло. Ей хотелось побыстрей как бы сдвинуть что-то с места и для себя и для него, не отступать от взятого курса, не выпускать попытку разрешения ситуации из рук ни на секунду и все время над ней работать.
«У всякого неодушевленного предмета,» - сказала она – «равно как и у живых существ, есть некое подобие...». «Души,» - перебил Стив – «но это я уже слышал. Это все твои домыслы. Как нам это поможет?». «Я и пытаюсь к этому подвести. Заткнись! Давай вместе рассуждать,» - и вдруг у нее началась какая-то мелкая дрожь, как будто, озноб.
«И как ты мне прикажешь рассуждать, заткнувшись?» - расхохотался Стив. Веселье немного приближало друг к другу и соединяло его расклеивающиеся и распадающиеся части. Поэтому он последнее время много пил. «Еще пива!» - гаркнул он, обернувшись в сторону прилавка.
«Хватит тупить! Я не это имела ввиду,» - окрысилась Кристин. «Ну, ладно. Хорошо. Извини. Итак, мы имеем дело с духом разрушаемого дома...». Часы, висящие в кафе, вдруг начали отбивать какой-то ровный час, и из дверцы в них выскочила кургузая птичка с хриплым гуканьем.
«Кукушка, кукушка, сколько мне жить?» - неожиданно встрепенулась Кристин. «Что?» - не понял Стив. Ее тело вздрогнуло, глаза полуприкрылись, и она активно ерзнула несколько раз туда-сюда задом по стулу. «Что с тобой?» - озабоченно взял ее за локоть Стив. Она снова вздрогнула, округлила глаза и тупо на него посмотрела.
Несколько секунд Кристин глядела сквозь него в пустоту. «Что случилось?» - еще более заволновался Стив. Наконец во взгляд ее вернулась осмысленность, она обмякла, облокотилась на спинку и как-то загадочно ухмыльнулась. Для Стива в этой женщине уже давно не было ничего загадочного, и теперь он с какой-то неприятной тревогой насторожился.
____
Джима все более одолевало предчувствие, что вот именно сейчас - в этот самый момент - он пропускает мимо себя что-то принципиально важное, уносящее с собой его жизнь и силы. Это чувство как-то копилось, долго было игнорируемо, но вдруг прорвалось, и он понял, что... у него нет шансов на будущее.
То есть, не на счастливое и богатое, а вообще ни на какое будущее.
Это было странное, новое и неожиданное по своей простоте и топорности ощущение неминуемого приближения к краю пропасти. Как будто, в животе образовалась дыра. И через нее кто-то при помощи страшной и неумолимой помпы выкачивал кишки.
Он вспомнил японский фильм про самураев. Там совершивший по меркам современных людей незначительный проступок воин должен был сам вспороть себе брюхо. Этот фильм был сделан Тарантино, и в нем все показывалось с весьма натуралистичной кровожадностью.
И сейчас эта картина вставала перед глазами у Джима. С ним нынче все происходило также. Не кто-то посторонний, а он сам - своими руками - в данный момент, а может и когда-то прежде - заварил всю эту кашу, которую теперь с тревогой, отвращением и удивленным отчаянием вынужден был расхлебывать.
Взойдя на очередную площадку, Люси замедлилась, подошла к зияющему провалу окна и остановилась. Затем она обернулась, но свет падал как-то так, что лица ее оказалось не разглядеть. От этого Джиму сделалось по-особенному тоскливо.
____
«Мы имеем дело,» - слабым и томным голосом проворковала Кристин, как будто только что перезанималась сексом с целой строительной бригадой (Стив это отметил, и его достоинство было задето) – «мы имеем дело с загадочной гибелью людей, так или иначе причастных к тому взрыву».
«Короче, выпустили джинна из бутылки. То есть разбили его бутылку, он озверел и пошел куролесить,» - однако, возвращение Кристин из непонятного экстаза к ею же инициированным рассуждениям обнадежило Стива.
Он страдал от начавшегося с того рокового дня как бы разрушения привычности существования. Словно ледяные сквозняки, пробирающие до костей, из прохудившихся оконных рам, в уклад жизни навязчиво то и дело вторгались обжигающие сознание своей причудливой кошмарностью осколки, намеки, проблески из области иррационального.
И туда то – в этот колодец с жидким азотом – ему почудилось, что Кристин только что проваливалась целиком. И с пребывающей в этом пространстве - с ней - не о чем было разговаривать.
От этого вокруг Стива наступил некий вакуум. Выползло беспомощное отчаяние, вызванное ликвидацией защитного буфера и оставанием один на один с чем-то ужасающим не от мира сего.
И хотя сейчас она, словно вернулась с блядок, но это была она и несла в себе соединяющий элемент с миром, в котором Стив знал, как ему ориентироваться и жить.
____
Джим, держа жену за руку, подошел к окну и выглянул наружу. Там внизу на приличном отдалении было скопление различной строительной техники и людей. И присутствовало, как будто, оцепление.
Чем-то ему это все показалось знакомым. Дежавю. Но видел он это раньше в каком-то другом ракурсе. «Что ж тут странного?» - успокоил он себя – «Я часто стою в оцеплениях при пожарах и терактах». Однако, сходство ситуаций заключалось не только в наличии кордона. Расположение многочисленных объектов внизу было подозрительно узнаваемо.
Тем временем Люси начала расстегивать ему штаны. «Что прямо здесь...,» - подумал Джим – «в этой обстановке? У меня, пожалуй и не встанет...».
____
Пока они еще один – уже десятый — раз скрупулезно обсуждали все, что им было известно о гибели людей, волею судьбы оказавшихся в тот злополучный день поблизости, Стив все больше напивался, и мозг его становился уже мало способен к последовательному и конструктивному действию.
Кристин злилась: «Итак. Первым, судя по всему, отправился к праотцам шеф той конторы, которая осуществляла снос. Хотя, заметь, лично с нами он не общался».
«А присутствовал ли он тогда на месте?» - заплетающимся языком спросил Стив – «Может, в офисе сидел, а его подчиненные взрывали...».
«Я ездила туда и расспрашивала. Прикинулась, что пишу статью о сносе зданий. Я тебе уже говорила. Ты все забыл, пьянчуга. Он был в тот день на площадке и лично руководил работами.» - Кристин была журналисткой, поэтому под этим предлогом могла много что самостоятельно расследовать – «А через два дня...».
«Да, через два дня...,» - перебил ее Стив - «через два дня поехал за продуктами в супермаркет, зашел туда..., слушай, а ты не пробовала развести копов, чтоб они тебе хоть показали ту видеозапись с камер наблюдения?». «Да уж! От них добьешься чего... . Разве что, потрахаться с ними...». «Х-ха!» - всем телом завибрировал Стив – «Со всем ихним участком! А ты, кстати, предлагала им потрахаться?». «Урод!» - Кристин бросила в него печеньем, лежавшим перед ней на блюдце.
«Зашел в супермаркет,» - мечтательно произнес Стив, подняв глаза вверх, как будто, эта фраза была началом поэмы, которую он сейчас собрался сочинять – «вошел и не вышел..., исчез, понимаете ли вы..., был, предположительно, похищен... . Что мы еще знаем? Знаем, найден мертвым в заброшенном здании на окраине города, кстати, тоже предназначенном под снос. Найден со снятым скальпом и отсутствующими глазными яблоками. В задний проход засунут металлический штырь. О чем это однозначно свидетельствует. Это однозначно свидетельствует, о том, что имеет место работа извращенца... . Н-но!» - он поднял вверх палец и продекламировал карикатурно менторским тоном – «Если предположить, что некий, скажем, человек, например..., н-ну... того... сбрендил..., но ведь не настолько же он сбрендил, чтоб не понимать, что в столь людном месте его во-первых увидят, во-вторых заснимут и моментально вычислят,» - Стив перевел дух и долго пил пиво и закусывал орешками – так, как будто все уже сказал и потерял интерес к беседе.
«Не! Копы темнят,» - продолжил он через несколько минут с набитым ртом – «Почему, обладая записью похищения они до сих пор этого козла не поймают? Значит, похищение произошло не в супермаркете. Или это не псих, а бизнес-разборки, и копы знают убийц и их покрывают? А почему нет свидетелей среди покупателей? Или они есть, но им пригрозили, чтоб молчали?».
«Этот убийца - не человек,» - тихо и очень серьезно произнесла Кристин – «у меня после беседы с копами сложилось впечатление, что и они тоже из этой записи ничего не поняли. Этого мужика не похищали. Я думаю, что тот, кто это делает, как-то искривляет пространство, создает в нем какие-то выбоины, трещины, и человек, помеченный неким энергетическим клеймом - вляпавшийся тогда в этот... коитальный подрыв... - проваливается в них, как в ямы».
«Как у-умно!» - протянул Стив и пьяно прищурился, он уже совсем клевал носом - «Слу-ушай...! А может тебе эти в офисе наврали, что он выезжал на место взрыва..., а он – опаньки! – и не выезжал..., а был к тому времени уже мертв и лежал с железкой в жопе... . Как Каддафи, прикинь! С железкой в жопе. А кто-то в его фирме заодно с убийцами, поэтому вводит всех в заблуждение».
Кристин в ярости сшибла на пол недопитый Стивом бокал, вскочила и почти бегом двинулась прочь. «Глаза-то зачем своей жертве вырезать?» - бросил ей вслед Стив – «Не-ет! Тут маньяком попахивает, хотя...» - промямлил он уже себе под нос – «серьезные бизнесмены - ребята суровые..., могут и не только глаза...».
____
«Что-то не то происходит, Люси!» - попытался было освободиться от цепких женских объятий Джим – «Надо уходить отсюда». Но она засосала его в себя, как будто внутри у нее было разряженное пространство. И тут снаружи здания кто-то начал обратный отсчет: «десять», пауза, «девять»... . «Кукушка, кукушка, сколько мне жить?» - вдруг произнесла женщина, сидевшая верхом на Джиме и массировавшая его член внутри себя.
«Что?!» - переспросил Джим, чуть приподнявшись, и совершенно отчетливо почувствовал, что подобное же восклицание в ответ на аналогичный вопрос и с точно такой же интонацией, как в зеркале, уже существует в мироздании на данный момент.
Кто-то опережает его. И в точности, как он сам вот-вот собирался что-то сделать, совершает это на мгновение раньше и помимо него. И ему остается только обезьянничать, как бы передразнивая этого кого-то, хотя на самом деле все это исходило именно от него - Джима Брауна, хотя на самом деле он – автор.
То, что он оказывается, по существу, не принадлежащим самому себе, не оригинальным в любых своих действиях, расхлябывало и деморализовало. Бороться за жизнь ли, за что либо другое становилось в падлу.
Он сидел на бетонном полу под окном, спустив штаны и подстелив куртку под голую задницу. А она стояла на растопыренных корточках над ним и монотонно перемещалась вверх-вниз.
Лицо ее по-прежнему было, как будто, засвечено, словно на неудавшейся
