Манька не всегда была просто Манькой. Когда-то ее звали Марией Андреевной, она преподавала физику, была отличным педагогом, а стала спившейся, опустившейся женщиной.
Работая в поселковой школе, Мария Андреевна успевала и внеклассные занятия провести, и свозить ребят в город, в театр или на хороший фильм.
Ее любили за добродушие и понимание детских интересов. Она никогда не кричала и не наказывала своих учеников, была с ними на одной волне, что очень сближало ее с ребятами.
Но…. Все изменилось буквально за пару месяцев.
Получив извещение о гибели единственного сына, который служил в горячей точке, а затем- цинковый гроб с его телом, Мария Андреевна пережила похороны и последовавшую за этими событиями болезнь и смерть обожаемого супруга, но потом сломалась, как хрупкая веточка под натиском бури и …спилась.
Неожиданно для всех Мария Андреевна пристрастилась к «беленькой» и быстро опустилась.
В доме, когда-то гостеприимном и открытом, поселились тоска и запустение. Работа забыта. Теперь дети ее только раздражали. Мария перестала узнавать людей, все ее мысли были только о выпивке, но денег не было и она стала попрошайничать…
Лишь дворовый пес Прошка все так же преданно служил своей непутевой хозяйке.
Прошка был самый что ни на есть дворянин дворянский: несуразный, лопоухий, разноцветный. Но преданность и благородство его натуры поражали всех.
Подобранный слепым щенком, выкормленный Марией из соски, он души не чаял в своей спасительнице и всюду ходил за ней хвостиком.
Он мог часами сидеть под окнами школы, дожидаясь окончания уроков, и потом радостно бежал за Марией Андреевной, предвкушая еду и спокойный вечер в кругу любимых людей.
После смерти хозяина и странного изменения поведения хозяйки, изменился и Прошка.
Он стал более серьезным и внимательным к ней, оберегал ее, когда пьяная Манька лежала где- нибудь в кустах, или сидела на лавочке в полной алкогольной отключке.
Прошка и за домом присматривал: гонял котов, забредающих на заросшее травой и лопухами подворье Манькиного дома, прикрывал лапой входную дверь, неразумно оставленную открытой пьяненькой хозяйкой.
Манька, при всей своей тяге к бутылке, благоговела перед Прошкой и прежде всего покупала на собранную милостыню еду для собаки, затем — бутылку для себя, а уж если что оставалось- тратилось на немудреную еду.
Никакие уговоры и попытки вылечить Марию не давали результатов- пропал человек, и все тут!
Даже если и наступало просветление, то ненадолго, и снова пьяная, встрепанная, неряшливая женщина брела по поселковой дороге, что-то бормоча под нос, раскачиваясь и спотыкаясь, а рядом неизменный верный Прохор нес свою нелегкую обязанность: то успевал ухватить зубами за подол юбки опасно покачнувшуюся Маньку, то отгонял слишком близко подошедших бродячих собак, или просто шел рядом, не сводя настороженных глаз с женщины.
Поселковые жители жалели и подкармливали когда-то уважаемую и любимую учительницу, а уж о Прошке и говорить не приходится: весь поселок относился к нему с благодарностью. Ведь он был Ангелом- хранителем Марии Андреевны…
Ночами Прохор согревал уснувшую на улице хозяйку, прижимаясь к ней своим исхудавшим телом, отгонял бомжей, пытавшихся ограбить пьяную женщину, дрался с бродячими собаками, которые крутились около спящей на траве Маньки.
… Накормив Прохора купленной в ларьке колбасой, женщина надолго припала к горлышку заветной бутылки, а потом громко запела:
-Ты не вейся, черный ворон,
Над моею головой.
Ты добычи не дождешься —
Прошка мой еще живой…
Почему Манька спела последнюю строку по- своему, никто не скажет, но последовавшие события показали, что « напророчила» она вернее некуда…
Посидев до вечера во дворе местной церквушки, Манька насобирала денег еще на одну бутылку, и выпив из горлышка все содержимое залпом, ошалело поморгала, рыгнула, и …завалилась в ближайшие кусты- отоспаться…
Ночи становились прохладными, и Прошка снова улегся греть свою непутевую хозяйку.
Колбаса, съеденная утром, оказалась некачественной. Псу понадобилось отойти по своим делам, а когда он вернулся, то увидел, что какой-то мужик, скорее всего бомж, обшаривает карманы потрепанной кофтенки спящей женщины.
Из стоящей рядом с мужиком магазинной тележки, заваленной хламом, доносилась мелодия популярной песенки, издаваемая разбитым и перемотанным скотчем маленьким транзисторным приемником:
— Don`t Worry, Be Hаppy *….
Прошка молча налетел на ничего не подозревающего бомжа и так же молча, не издавая ни звука, стал кусать его за ноги.
— Ах ты, гаденыш! — В руке мужика блеснул нож и легко вошел в бок собаки…
Разбуженная музыкой Манька зашевелилась, тихо позвала:
— Проша!
— Проши твоего мне не хватало, пьянь чертова…- мужик, ничего не найдя в карманах Манькиной кофты, схватил свою тележку и растаял в ночи.
Прошке стало очень плохо. Откуда-то навалилась слабость, бок сильно болел и становился мокрым и теплым…Кровь, текущая из глубокой, смертельной раны, теплой струйкой уносила жизнь верной и преданной собаки.
Пес с усилием подполз к Маньке, лег рядом. Он понимал, что сейчас умрет.
На глазах собаки появились слезинки и не спеша скатились на желтеющую траву. Прошка в последний раз лизнул лицо женщины, которую преданно и беззаветно любил всю свою короткую жизнь, коротко вздохнул и, потеряв сознание, вытянулся в неподвижной покорности смерти.
Женщина обняла умирающего Прохора рукой, пробормотав:
— Прошка, друг мой… завтра тебе…. куплю… — и снова провалилась в сон, согреваемая теплом, которое медленно покидало тело мертвой собаки.
Be Hаppy, Манька…
________________________________
*Песня Роберта Макферрина « Не переживай. Будь счастлива»
