проблем.
- Ну так. Нет человека – нет проблемы, - пожал плечами Вонг.
- Его не должно здесь быть. Это неправильно. И непонятно. А все непонятное – плохо. Если пристрелим сейчас – так ничего и не поймем.
- Ну… ты проводник – тебе и карты в руки…
Лесовика оставили в покое. Он так и шел следом за ними. Периодически его перемещения отслеживали в бинокль. Сцилевского из лагеря больше не отпускали; да и не мог бы он продолжать свои встречи с лесным знакомцем – это под прицелом-то трех биноклей!
Дзави стала мрачной и раздражительной, срывалась по пустякам. Временами отхватывал даже амбал. Ее сытое благодушие и уверенность в себе, появившиеся после спуска на Старый Материк, словно сдуло ветром. Ползущий за ними бедолага явно вывел ее из равновесия.
Тем не менее, именно благодаря ему они вовремя заметили подозрительную рыщущую по окрестностям группу.
** ***
Тело бодро шагало вперед. Обб неохотно тащился за ним следом.
Да когда ж ты устанешь, колода безмозглая, - со злостью думал он. Его эта гонка по буеракам порядком утомила. Не было сил даже на то, чтобы удивляться, как могла ходьба утомить бестелесный дух, когда именно тело продолжало без устали передвигать ноги.
Наконец, уже в потемках, тело остановилось, завалилось под куст, и, по всей видимости, заснуло. Оббу даже эта роскошь сейчас была недоступна. У него не было ни тела, чтобы лечь, ни глаз, чтобы их закрыть. Поэтому он продолжал бессмысленно болтаться рядом со своим спящим телом, изнывая от усталости и невозможности уснуть.
Ведь я теперь – дух бесплотный, - подумалось ему вдруг. – Зачем мне это тело? Я уже лишился его, и оно стало бездушной колодой. Я умер, - эта мысль принесла внезапное чувство освобождения, словно порыв прохладного ветра. – Я умер и могу делать, что хочу. Я – бессмертная душа человека. К чему мне здесь оставаться? – он даже удивился, как такая простая мысль не пришла ему раньше. Он обратил взгляд в ночное небо.
Никогда не бывал дальше своих гор, - подумалось ему. – А теперь могу отправиться хоть к звездам, - от этой мысли он ощутил прилив эйфории. – Я буду путешествовать среди звезд! Я – дух человека!
Он окинул прощальным взором все, что до сих пор его окружало – камни, кусты, деревья – все было таким привычным, и устремился ввысь – туда, где таинственно мерцали звезды и луны…
Обб поднимался все выше и выше по странной ломаной линии вверх, нет-нет, но обращая взор на оставляемую им родину. Как-никак, здесь прошла вся его короткая жизнь, а он теперь уходил отсюда навсегда.
Он был уже довольно высоко, когда, оглянувшись в очередной раз, заметил полное отражение одной из лун. Он точно помнил, что ни этой луны, ни ее отражений сегодня в небе не было. Это его удивило. Он немного спустился обратно и поглядел на небо снизу. Отражения не было. Он поднялся обратно – отражение появилось снова. Почему-то оно было под ним.
Обб попытался максимально приблизиться к отражению, чтобы понять, что же с ним такое, и вдруг оказался внутри него. Он не понимал, как это может быть, но отчетливо ощущал себя плоско растекшимся, словно по громадному листу бумаги. В центре него светило отражение луны.
Оббу не сразу удалось выбраться из странной ловушки. Оказавшись вновь над отражением, он понял, что невольной ловушкой для него стала зеркалосфера, точнее, - одно из ее зеркал. Одновременно он понял, почему снизу не было видно отражения: это «зеркало» отражало вверх.
Обб вспомнил, что, в общем-то, никогда не имел возможности досконально разглядеть зеркалосферу вплотную – у видящих племени урсов всегда были куда более насущные задачи. Поэтому он решил осмотреться внутри зеркалосферы получше.
Этот слой атмосферы был сам по себе устойчив и имел достаточно четкие границы сверху и снизу. Изнутри он представлял собой нагромождение невидимых и неосязаемых зеркал, словно бы наваленных как попало.
В целом зеркалосфера оказалась довольно однообразным местом и Оббу быстро наскучило там блуждать. От поднялся над ней и приостановился, раздумывая, куда бы двинуться дальше. Вокруг него раскинулась бескрайняя вселенная, и юноша на мгновение растерялся от бесконечности открывшихся ему возможностей.
Он выбрал в темном небе крупную, светящуюся нежно-золотистым точку – это была соседняя планета, и устремился к ней. Что-то удерживало его, и он рванулся вверх сильнее.
Он не успел понять, что произошло, но линия направления его движения вдруг резко изогнулась, точно норовистая змея, и его протащило вбок, на несколько километров в сторону планетарной станции, и затянуло в один из ее двигателей. По счастливой случайности, тот оказался выключен.
Перепуганный Обб попытался сжаться в комок, совершенно забыв о своей бестелесности, а потом панически заметался между незнакомых деталей. Наконец ему удалось выбраться наружу.
Немного придя в себя, он попытался понять, что происходит. Ему почему-то плохо удавалось управлять своими перемещениями, и чем дальше он отдалялся от своего бывшего тела, тем хуже с этим становилось.
Тогда Обб решил для начала попробовать обогнуть планету. К его немалому удивлению, ему это удалось – он молниеносно переносился с места на место, с полюсов к экватору и обратно. День сменялся ночью и наоборот. Правда, его не покидало ощущение, что это происходит по сильно изломанной линии, словно бы внутри невидимого потока, а может, трубы. Спустившись пониже, он обнаружил, что управлять своими перемещениями стало проще.
Видимо, привык я к этой планете, - подумалось ему. – Стоит чуть отдалиться – начинаются проблемы с координацией. Ну да ладно, уж это-то поправимо, - утешил он л себя. – Это дело привычки и тренировки, а уж терпения и настойчивости мне не занимать…
Он вновь поднялся повыше. Сосредоточил все свое внимание на мерцающей звездочке, которую выбрал для себя первым пунктом назначения. Отчаянный рывок…
Сознание помутилось.
Когда ощущение реальности вернулось к нему, вокруг царила ночь. Окружающая местность была знакомой. И до боли знакомым было тело, без задних ног дрыхнувшее, похрапывая, под кустом. Сам Обб завис где-то в районе одной из нижних веток дерева, росшего метрах в десяти от «его» куста.
- Почему я вернулся? – с удивлением подумал Обб. – Почему я не могу покинуть это тело, ненужную, по сути, уже оболочку, которая мне больше не служит? – с обидой и злостью размышлял он. – Она ведь больше мне не нужна! Так почему я словно привязан к ней? Вот тело, одержимое неведомыми силами бревно, уже мне не принадлежащее. И я – бесплотный дух…
- Бесплотных духов без тела не бывает, - возразил вдруг кто-то невидимый, давно, по-видимому, находившийся здесь же, но незамеченный ранее Оббом.
- Ты кто? – от неожиданности он не смог придумать ничего лучшего.
- Я – разум, - помедлив, словно в раздумье, ответил невидимый.
- Я – тоже разум, - мысленно усмехнувшись, заметил Обб.
- Что-то мелковат, - скептически отозвался его собеседник.
Обб даже не сразу нашелся, что на это ответить.
- Хотя, - продолжал невидимый, - Если вглядеться повнимательнее, - у Обба возникло невыносимое ощущение, что его пристально, бесцеремонно, в упор разглядывают, и некуда скрыться от этого настырного любопытства, - Хоть ты и похож на животное, но на самом деле ты что-то среднее можду животным и разумом… Некая переходная форма, - резюмировал незнакомец.
Обба вконец ошарашило такое неслыханное оскорбление.
- Я – Человек! – в гневе воскликнул он.
- Это я знаю, - как ни в чем не бывало отозвался собеседник. – Ты и тебе подобные так называете свой вид. Правда, вам присуща особенность все разделять – предметы, действия, - и всему давать четкие названия… Вы даже придумали себе для этого Язык, Слова – это не очень свойственно животным. Правда, это не очень типично и для Разума, - тут он снова ненадолго призадумался. – Пожалуй, здесь одно из двух: либо вы – отставшие в развитии животные, еще не научившиеся мыслить… консолидировано, либо – наоборот, опередили их в развитии, но пошли по какому-то другому пути. Этакая побочная ветвь эволюции. Вообще-то по образу мышления вы больше всего напоминаете насекомых.
- Насекомых?!! – Обб был совершенно возмущен и потрясен.
- У тебя странные эмоции, - сообщил ему невидимый со странной смесью удивления и холодного научного интереса в тоне. – Твоя злость сейчас не связана с нанесением ущерба. Она как-то косвенно связана с понятием… гордость. Я немного знаю об этом, но не очень хорошо понимаю. У вас, у людей, очень много… умозрительных понятий, которые приближают ваш образ мышления к Разуму, но они не являются научными. Есть и научные, конечно, но ненаучных слишком много.
Невидимый умолк, словно выдохшись. Обб тоже молчал, совершенно обескураженный этими рассуждениями о его способе мышления.
- Погоди, - опомнился он минут через пятнадцать. – Ты говоришь, - он попытался собрать услышанное в кучу, - У нас… четкое разделение… названия, слова… язык… Но ты ведь сейчас говоришь со мной словами!
- Ну да. И на твоем языке. Частично.
Последнее Обб уловил и сам – часть речи невидимого приходила ему словами, а честь – в виде образов.
- А у вас что, совсем нет слов, таких, как у нас?
- Есть слова… только не такие, как у вас, - собеседник, казалось, был несколько озадачен и пытался сформулировать ответ, но не мог. – Мне пора, - он словно оглянулся на неслышимый зов, который уловил и Обб. – Я еще вернусь, чтобы изучать тебя. А ты… больше не уходи так далеко от тела. А то потеряешься. Где мне еще найти такой интересный экземпляр?
- Постой! – у Обба в сознании замелькало сразу множество вопросов.
- Не ответит он тебе, даже когда вернется, - сообщил ему холодный незнакомый голос. – И тебе ответы ни к чему.
Обб хотел возмутиться, возразить, что ему очень нужны ответы, даж если ему не суждено будет никому рассказать о том, что узнал, даже если ему и прожить-то осталось совсем мало – он сам хочет понять, разобраться… Бесстрастный смешок отчетливо дал понять, что мешанина мыслей и чувств, которую он не успел оформить в слова, услышана и понята.
А потом в одну секунду его сознания достиг бессловесный ответ, представлявший собой такую же мешанину. Незнакомцу был безразличен Обб, его стремления, интерес и желание разобраться. Он, незнакомец, был слишком стар, чтобы интересоваться особенностями мышления надоедливых бегающих тварей.
- А если хочешь спать, - неизвестный вновь начал изъясняться словами, - Тебе следует растечься по дереву и замкнуть свой взор в сердцевине его ствола.
Неслыханно нелепый совет, к изумлению Обба, сработал безотказно. Он даже не успел понять, что заснул. Чернота без сновидений. Наверное, именно так должен выглядеть абсолютный покой.
