Илья Розов.
«ГРЕХ».
Глава первая.
«Подвал».
Темнота. Нет, темнота, это слишком слабое объяснение того мрака что творится вокруг меня. Мои глаза уже точно не видят, ослепли, такой тьмы просто не может быть. Или я уже лежу в гробу мертвый, и там вижу эту тьму?
Но смердящий запах прогнивших тухлых овощей, и шорох, который ясно различимым моим острым слухом говорил об обратном. Жив, но надолго ли?
Скреб. Скреб-скреб. Топот маленьких лапок. Я прижался к стене, пытаясь, врасти в неё стать единым целым с ней. Вдруг не заметят? Но их острые носы чуяли запах еды, чуяли запах страха, и спешили к своей цели. Они пищали и скреблись. Скреб-поскреб. Неожиданно к моей ноге прикоснулось что-то мягкое. Я прикусил губу, чтобы не заорать. Крик сейчас самое худшее, что может быть. Одна крыса, куда ни шло, но если прибежит свора, то мне точно живым не выбраться. Крыса продолжала обнюхивать мою ступню, словно выбирая место, где можно ухватить кусок человечины. Страх все сильнее во мне наливался. Она же сейчас укусит, а запах крови учуют остальные, от них ты уже не избавишься. Я, превозмогая отвращение, медленно приподнял руку. Крыса замерла, и уставилась темными глазами на неё. Недолго думая схватил крысу, и со всей силы зашвырнул её подальше. Раздался глухой звук. Шорох утих. Свора затихла, словно вопрошая в воздух, опасен ли этот шум для них. Я старался опять не шевелиться, но сердце стучало очень быстро, а дыхание было прерывистым. Пот лился ручьем. Меня удивляло, как крысы еще не услышали этот шум производимый мной.
Но их не интересовал я, так как они еще не осмелились даже проверить, что издало этот звук. Крысы ждали продолжения, которого не было. Вдруг свора начала движение. Хоть я ничего не видел, зато мой острый слух сразу уловил топот. Топот маленьких ножек усилился. Они убегали. Их кто-то испугал. Опасность.
Глава вторая
«Мать».
Дверь в подвал со скрипом (натяжным стоном) отворилась. Солнечный свет как острая бритва вызвал невыносимую резь в глазах. Из них брызнули слезы.
«Сын мой ты боишься? Ты поддался искушению Сатаны и боялся? Разве Господь, Отец наш Небесный, не является крепостью твоей и защитой? Разве вера в Его добродетель не сильна? Отвечай »- в неистовстве монотонно говаривала мать. Странно, мать обычно обед приносила вечером, когда уже достаточно темно было на дворе ( в подвале и так мрак), а сегодня вдруг заявилась днем или утром.
«Ввве-вевера ммммооооя-я—я сильнананна» - сквозь слезы произнес я. Резь в глазах ослабла, но их открывать еще было опасно. Послышался шлепок, щека вспыхнула от боли. Внезапно послышался
глухой звук, как будто что-то упало и быстрый речитатив. Это мать, просила прощения за еще какое-то действо: «Прости Господи, прости, что поддалась гневу, злость затуманила мои глаза, Прости, Отец Наш, прости рабыню Божию, Марию, Прости. Но разве ложь-это не нарушение одной из заповедей Божьих? - продолжила она уже обычным голосом - Ты слаб сын мой, так оно, то и понятно, нечестивых кровей, Иуда проклятый своим семенем испортил тебя. Но наши молитвы и наше отречение от мирских утех станет искуплением за этот ГРЕХ!!!»
Мои глаза к тому времени уже отошли от рези, и я смог открыть их. Золотой луч солнца показывал мне, что подвал не так уж и отвратителен. Свежий воздух, приходящий с улицы, после смердящего запаха прогнивших овощей, дохлых крыс, казался мне вкусней всех духов на свете. Я не мог им надышаться. Мой взгляд переместился туда, куда по моему разумению должна была полететь крыса. Но мать, перехватив его первой, увидела обездвиженную тушку.
Её рот исказился в беззвучном крике, а глаза опять наполнились гневом, и ужасом.
«Убийца!!!!!»- заорала она не своим голосом - «Только Господь Бог дарует жизнь и только он по своему усмотрению может забрать его. Кем ТЫ, исчадье ада себя возомнил?»- мать снова занесла руку для удара, но одумалась - «Бог благосклонен к тебе. ОН не хочет, чтобы я тебя ударила, не твоя вина в этом. Ты вымолишь прощения, (сын в ответе за грех своих родителей), у Отца, очистишь душу и тело, и тогда выйдешь в мир, иначе людское общество по глупости своей и непросветленности испортит тебя»- высказав эту тираду, мать замолчала, и тихо, медленным, но верным шагом пошла в дом. Дверь в подвал оставила открытой - она еще вернется.
Глава третья
«Знакомство с отцом».
Грохот со двора заставил меня вздрогнуть. «Что еще она приготовила для меня?»- с ужасом я вопросил у своего нательного крестика, который держал в руках, и продолжил молитву. Да, в этом мире только два человека желают мне добра: Мать и Иисус, но какими-то странными способами.
Скрип старой тачки, невнятные слова, (плохо, когда каждый звук для тебя словно удар гонга, но по другому я мир уже не смогу узнавать).
Внезапно кто-то загородил свет. Я поднял глаза и увидел, что мать тащит на себе какого-то мужчину. Он был мне незнаком, и зачем тащила его мать в подвал, тоже было непонятно. Незнакомец выскользнул из рук матери, и полетел по ступенькам. Лицо матери изумленно вытянулось, на лице была написана досада. Я зажмурился, ожидая брани или криков, но видимо он был не в сознании. Мужчина своим грузным телом сломал пару последних ступенек. Они итак были ветхие и доживали свои последние деньки, теперь их не стало. Зато незнакомец упал так, что я смог разглядеть его лицо. Щетинистое и все в кровоподтеках. Левый глаз распух так, что было интересно как им можно вообще что-либо видеть.
Но тут опомнилась мать и запричитала: Господь справедлив, он даже сейчас наказал твоего отца!!!
«Моего отца?!»- удивился я.
«Удивлен? А ты думал, что от Святого Духа?
Это животное, не человек!!! И ты таким станешь!!!»- в неистовстве заорала мать.
«Мам, он же раб Божий. Ты должна его была простить»- попытался я вызвать у матери хоть каплю жалости.
«Не все так легко, сын мой. Этот раб Божий 25 дня июля, в парке захотел удовлетворить свою похоть. Он поддался дьяволу и результат этой слабости ты, и твой первородный грех. Опасный грех»- мать перевела дух и продолжила - «Я прощу, когда он отмолит прощения за тебя. Простит Господь, а и я подавно».
Я потрясен был услышанным. Мой отец- маньяк и мне предстоит стать таким же? Или еще что хуже, какая расплата ждет меня за этот грех? Мать, увидев мое ошеломление, словно обрадовалась, её лицо украсила улыбка, а глаза наполнились слезами. Странно, обычно я плохо вижу, и даже слабо различаю цвет её глаз, но блеск слез я заметил даже на таком расстоянии. «На все воля Божья»- произнесла в моей голове мать.
Дверь захлопнулась. В подвале опять стало темно.
Я остался наедине с тьмой и отцом.
Глава 4.
«Горький вкус правды».
Господь опять проверял мою веру. Едва захлопнулась дверь, и все окуталось тьмой, в голове появился голос дьявола: «Что теперь ты будешь делать? Чтить этого незнакомца, как отца своего? Посмотри, как он убог, возможно, пьет, или гуляет. Скорей всего он просто атеист, как и четверть населения всего земного шара. Его душа далеко отсюда и он никогда не признает тебя своим сыном… Если твоя мать ошибается? А если права? Представь, сколько грехов тебе предстоит отмолить прежде, чем душа твоя очистится. Легче не принять его, не простить, и все будет хорошо» . Я помотал головой, пытаясь отогнать эти черствые мысли. «Надо помолиться»- решил я, и, взявши в руки крестик, снова начал молиться. Но Господь решил избавить меня от этих мыслей по-своему. Да, страх перед крысами выгнал все мысли из моего мозга, оставив лишь одну: «Когда это все кончится?»
Скреб-поскреб. Откуда эти крысы знают, что опять темно стало? Что опять наступило их время? Даже и секунды и не прошло после того как закрыли дверь, они опять завозились и начали выползать из щелей. Или крысы не переставали шебуршать, и скрестись, пока мать рассказывала мне свою тираду? Но нет, мой острый слух точно бы уловил это. Умные крысы!!!
Отец дышал тяжело и прерывисто. Может, он спит? Одна из крыс принюхалась к папиной ладони и должно быть укусила его, так как он застонал. Послышался еще какой-то шорох с его стороны, и он возможно вскочил. Или у него ноги связаны?
Отец заорал: «Где я? Что со мной эта сука сделала?».
Я закрыл уши. Сквернословие, дурные мысли, крысы- сегодня Господь решил устроить мне экзамен. Но даже через закрытые пальцами уши, я услышал шлепки - должно быть он, что- то искал. Внезапно подвал озарил свет, и отец снова закричал. Не от боли, а скорей всего от страха. Его взору представилась картина: в темном подвале сидит мальчик в белой простыне и держит крест. Зрелище не для психически больных людей. Я зажмурился, отец держал фонарь так, что практически белый свет попадал мне прямо в глаза, вызывая резь в глазах.
«Ты кто? Почему в подвале?»- отец растерянно задавал вопросы, но при этом его отрешенный вид создавал впечатление, что ничего не понимает, что происходит. Ответы ему были не нужны, нужно было выговориться, и он опять пошел по кругу: Где я? Ты кто? Что тут делаешь?
Внутри меня опять проснулась мать: «Он хочет правды. Его заблудшая душа уже устала от обмана, наставь его на путь истинный, пусть он знает правду».
«Как бы ему от этой правды не стало хуже» -пробормотал я про себя. «Мальчик, что ты бормочешь? Ты кто?»- издал он трагический вопль – «Где мы? Что мы тут делаем? И где Маша?»
Да, кстати Маша- имя моей матери. Она предпочитает, чтобы её звали Марией*.
«Успокойтесь»- собрался с духом я - «Мы вам не причиним зла, так как мы ваша семья. Точнее, ваш сын».
«Мальчик, ты свихнулся?»- завизжал отец, и задал совершенно дурацкий вопрос: «А почему в подвале?».
Я проигнорировал его два последних вопроса и сказал: «От того что вы мне не верите, правда не изменится. Очистите свой слух от голоса дьявола, и примите, назовите себя отцом, а меня вашим сыном».
«Мальчик, ты ****, *******, ****»- выбранился отец. Его раздражала, и одновременно страшила эта ситуация.
«Немедленно перестаньте браниться. Господь повсюду, он тут на каждом углу, его святые образа, побойтесь Бога»- дрожащим голосом ответил я. Меня тоже стала пугать эта ситуация: взрослый мужчина неадекватный мог меня и мать просто убить. Но он, почему- то это не сделал, и стоит ли играть на этом слабом равновесии? Стоит ли давить, чтобы он сделал этот ужасный шаг?Я начал снова про себя молиться, чтобы наконец разум вернулся в этого человека, и он не натворил глупостей.
Отец внезапно замолчал, сделал пару глубоких вдохов и совершенно адекватно произнес: «Если и где Бог есть, так только не здесь*. Господь не в образах, не в молитвах каждодневных Он должен быть внутри. И не стоит Его опасаться, ведь Он создал нас, следовательно, не может причинить нам зла»- выпалив эту тираду, отец продолжил еще более спокойным тоном - «Твоя мать сошла с ума. Она на меня напала, скинула в этот подвал, и теперь собирается меня убить. Говорит, что первородный грех с сына можно омыть лишь кровью нерадивого отца. Ты мне должен помочь».
Я в изумлении уставился на отца. Хоть внутри меня все взрывалось, булькало, клокотало, хотелось закрыть уши и молиться, молиться, молиться. Я не мог поверить, что мать моя готова убить человека, даже такого отвратительного как этот человек, но что-то заставило меня насторожиться. Небольшая дрожь в его голосе. Он боялся, но говорил правду. Зачем ему врать? Я вспомнил Библию -
