Алина или Голос души твоей

вовремя поднятую на второй этаж очередную связку дранки. – Я вас так люблю!..
На что парни, смущаясь и густо краснея, уходили с ее глаз долой, бубня себе под нос нечто неразборчивое.
Частенько к ним на стройку заезжал Саша, завозя гвозди, мешки с цементом или песок. Перекидываясь с девчатами мимолетными шутками, он подолгу стоял с Алиной в прохладном темном коридоре и, нежно обнимая, долго смотрел на нее, любуясь слегка раскосыми ее зелеными глазами. И весело болтая, так, не о чем, заботливо стирал с ее щек капельки прилипшего раствора. Охотно подвозил ее в РСУ, чтобы решить некоторые проблемы с начальством по поводу того же песка или цемента. Условившись вечером встретиться, нежно целовал на прощанье и, махнув рекой остальным студенткам, уезжал по своим делам.
Алина, будто и не жила тогда, а витала, словно в каком-то сне, светлом и радостном. Будто весь огромный мир любви открыл ей свои объятья, и нежно взяв за руку, повел ее в волшебную сказочную страну радужных красок, тепла и счастья. В страну прекрасных цветущих полей, дремучих лесов и прозрачных озер. В страну, воспетую в стихах и поэмах, описанную на страницах любовных романов, существовавшую до того времени лишь в ее воображении. Она не чувствовала ни малейшей усталости от тяжелой работы на стройке, или от проведенных с друзьями бессонных ночей у костра. Просыпаясь каждое утро и, словно легкую вуаль, скидывая с плеч заботы прошедшего дня, душа ее вновь летела вперед к свету, упиваясь своими чувствами. Это было первое в ее жизни лето настоящей свободы, любви, мечты. Чистое, свежее, сверкающее капельками росы под яркими солнечными лучами. И ей казалось тогда, что оно никогда не сможет закончиться. Оно пришло к ней, Алине, и теперь уже никогда не покинет ее. Хрупкая, нежная, юная, она и представить тогда не могла, что довольно скоро от этого огромного переполнявшего ее душу счастья останутся лишь мелкие, невзрачные осколки, больно ранившие душу своими острыми краями...


* * *

Тихо струился тусклый, желтоватый свет прикрытой полотенцем, ночной лампы. Мирно посапывал на уютном диванчике двухлетний малыш, уткнувшись носом в кружевную пуховую подушечку. Черной глыбой темнели в углу сложенные горой сумки, чемоданы, коробки с книгами. Висевшие на стенах полки непривычно зияли своей пустотой. Изредка, нарушая стоявшую в комнате тишину, с улицы доносился шум подъезжавших машин. Алина тихо сидела, прислонившись к опустевшему подоконнику. Медленно проплывали перед глазами сюжеты нахлынувших на нее воспоминаний. Вновь появлялись и оживали, словно персонажи давно прочитанной, потрепанной временем книги, герои тех далеких дней. Сколько воды утекло с тех пор, как много изменилось вокруг: быт, взгляды, мысли...
Словно бездонная пропасть разделяла теперь эти два мира. Мир прошлый: трепетный, хрупкий «мир сквозь розовое стекло», полный красок, мечтаний, хрустальный иллюзий и радужных грез... И настоящий, спокойный уверенный мир «день за днем творимый ее руками» в терзаниях, упорстве, уверенности в любимом и любящем ее человеке, который никогда не предаст и не оставит ее, чтобы не случилось. Мир настоящей любви - большой, незыблемый, прочный.
Словно гром среди ясного неба, раздался в ночной тишине телефонный звонок. Алина вздрогнула и, бросив тревожный взгляд на мирно спящего сына, быстро сняла телефонную трубку.
– Аля, ты? – Прозвучал в трубке любимый голос.
– Я. Привет. Как ты там? – Почти шепотом ответила она.
– А что так тихо? – Чуть слышно отозвалось в трубке. – Что-то случилось?
– Митька спит. Как ты? – Переспросила Алина.
– Хреново. Завтра вылетаете?
– Да. А почему «хреново»? – Встревожилась она.
– Не могу я больше. Мне плохо без вас. Скорей бы уж прилетели. Ребята на работе всей толпой утешают, глядя на мою кислую рожу.
– Милый мой. – Ласково произнесла Алина. – Скоро будем вместе. Ты не унывай.
– Ага, не унывай! – Пробурчал он. – Утром встанешь - один. Кофе выпьешь - и на работу. Вернешься с работы, а вас нет. Хреново. Вчера с горя две бесплатных рюмки водки в баре выпил.
– А почему бесплатных? – Тихонько засмеялась она.
– Да там правило такое: «каждая пятая рюмка водки – бесплатно».
– Ты что, сдурел? Сопьешься.
– Не сопьюсь. Просто, тяжело без вас. На душе скверно. – Он тяжело вздохнул. – Квартиру снял. Уже побелили. Хозяйка ждет - не дождется тебя, познакомиться хочет. Митьке кроватку купил. Стол большой, овальный, как ты хотела. Вот только мебель не стал покупать. Здесь такое ее разнообразие, глаза разбегаются. Приедешь и выберешь сама.
– Ладно. – Алина слегка улыбнулась в ответ. Перед глазами возник его образ. Две маленьких слезинки выкатились у нее из глаз. Ей так захотелось прижаться к нему, снова ощутить его тепло и силу. – Мне тоже плохо без тебя. И Митька все папу зовет, к тебе хочет. У нас все уже собрано. Завтра в девять самолет. Так что, скоро будем, не скучай. Как приедем, как кинемся разом тебе на шею!
– Киньтесь поскорей! Ладно. Закругляюсь. А то я тут рабочую линию занимаю. У нас ведь день еще. Ну, пока. Целую!
– И я тебя. Не скучай. Пока.
– Ох, скорей бы завтра. – Он тяжело вздохнул и повесил трубку.
Алина отошла от телефона, и тихонько подойдя к сыну, осторожно поправила одеяльце. Спать не хотелось. От нахлынувших воспоминаний сон куда-то исчез, и она еще долго сидела в темноте, поглощенная своими мыслями.


* * *

– Аля. Вставай. Твой приехал. – Слегка потрепала по плечу подруги Татьяна.
– Ой, Танюша, как спать хочется. Кто там еще приехал? – Не совсем расслышав ее слова, потягиваясь переспросила Алина.
– Кто-кто. Хахаль твой! Вот уже битый час у мотоцикла торчит, дожидаясь, пока ты тут выспишься.
– А у мотоцикла почему? – Алина нехотя приподнялась и села на кровать, медленно возвращаясь к реальности после крепкого сна. Отпахав свои положенные восемь часов на стройке вместе с девчонками, она, дожидаясь своего друга, прилегла на кровать отдохнуть, и не заметила, как оказалась в крепких объятиях глубокого сна. – Что за ерунда мне снилась? Какой-то черный коридор? Комнаты? – Алина тихонько потрясла головой, словно пытаясь сбросить с себя остатки тончайшей паутины уходящих видений. – Какой сейчас час?
– Да десять уже! Все нормальные люди в это время спать ложатся.
– Так, то нормальные, – открыв, наконец, глаза, Алина посмотрела на подругу, – а мы влюбленные! Понимать надо! – Она тихонько улыбнулась. – Нет, представляешь! Никогда бы не думала, что мне когда-нибудь будет хватать четырех часов для того, чтобы выспаться. Я думала, что это только удел революционеров или патриотов каких-нибудь.
– Выходит еще и влюбленных. – Улыбнулась Татьяна.
– А девчонки где? – Оглядываясь вокруг, спросила Алина.
– Да кто, где. Светка с Наташкой на стадионе, там Ваня с Игорешей учат их на мотоцикле кататься. Юлька со Славой куда-то уединились, с ними это случается в последнее время. – Задорно хихикнула она и продолжала, – Аня с Людой на кухне сидят с Толиком и Колей чай пьют, и с ними Лера с Аленкой. А Лариска с Лорой и Олей к речке пошли.
– А ты что? – Вставая с кровати и набрасывая на плечи ветровку, кивнула Алина.
– А я Саньку веселила, пока ты спала. Вот хочу сейчас к девчонкам на стадион пойти. Надеюсь, подвезете меня?
– Подвезем, – улыбнувшись, заверила ее Алина.
– Ладно. Шагай, патриотка! А то он тебя уже заждался. Хотел куда-то свозить покататься, а ты, дрыхнешь.
Они вышли из комнаты на свежий вечерний воздух. На небе мерцали яркие звезды, высоко над лесом виднелся желтый край полумесяца. Из кухни доносился звонкий веселый девичий хохот, оттенявшийся чуть приглушенным мягким баритоном пришедших к ним в гости парней. За калиткой чернел силуэт Сашиного мотоцикла, рядом на корточках сидел сам Саша, и что-то неторопливо к нему мастерил. Девочки неслышно подошли к калитке.
– О! Проснулась, наконец, – оглянувшись, улыбнулся он подошедшей Алине. – А я тут хотел тебе Красный Яр показать, да вот мотор, что-то барахлит, думаю, починю, пока ты спишь.
– Ладно, обождите маленько. – Взглянув на их улыбающиеся лица, произнесла Татьяна. – Я пойду, девчонкам пока скажу, что мы уезжаем. – И, повернувшись к калитке, удалилась в черную темноту тропинки.
Саша тихо возился в моторе, что-то соединяя в нем и подкручивая. Алина, молча присела рядом на корточки, опершись спиной о низенький заборчик, и смотрела за уверенными движениями его сильных рук.
– Что молчишь? Плохо выспалась? – Спросил Саша, после некоторого молчания.
– Нет, просто смотрю на тебя. – Улыбаясь, ответила она, не сводя глаз с его рук.
– Что, грязные? Да? – Поймал он ее взгляд и автоматически потянулся за обрывком старого полотенца свисавшего с сидения мотоцикла.
– Нет, просто интересно. – Алина немного задумалась. – Знаешь, есть такая поговорка: человек никогда не устает смотреть на три вещи: на горящий огонь, бегущую воду и на то, как другие трудятся. И ведь правда, вот так бы сидела и смотрела. – Протянула она последние слова и медленно поднялась, распрямляя затекшие от сидения ноги.
– Ну, все. Вроде готово. Должно завестись. – Он встал и, тщательно вытерев руки о полотенце, подошел к Алине и обнял ее. – Ну, что, философ, садись, поехали? – Тихонько подтолкнул он ее к мотоциклу.
– Так, Таню же обещали подвести. – Остановила его Алина.
– А, Таню, точно. – Скривив гримасу, пробубнил он. – Она мне тут все уши прожужжала своим визгливым голосом, пока ты спала, упрашивая, не свозил бы, я ее на рыбалку или за ягодой куда-нибудь, вместе с вами конечно.
– Саша. Она моя подруга. – Осторожно дотронувшись кончиком указательного пальца до его носа, мягко сказала Алина, все еще находясь у него в объятиях. – И почему бы вам с Игорешей не свозить нас четверых на моторке куда-нибудь, за той же ягодой.
– Ладно, подумаем, – ответил он и нежно поцеловал ее.
– Пойду, позову Таню, – тихонько освобождаясь из его объятий, сказала Алина.
И вот уже спустя некоторое время они летели вдвоем на ревущем мотоцикле сквозь черную пелену ночи. Резкие прохладные порывы ветра трепали их волосы, свистели в ушах, и, врываясь под тонкую ткань рубашек, бросали в дрожь их юные тела, заставляя трепетать их души. Звезды, оглушительным потоком срываясь с небес, летели им навстречу. Месяц указывал им путь. Словно ожившими, слегка вторившими в такт ветра темными арками-великанами, смыкались над ними огромные сосны. И было восхитительно прекрасно уноситься вперед навстречу ветру, сквозь время, сквозь пространство, вот так, прижавшись к теплой, сильной его спине, обхватив руками его широкую грудь, оставляя далеко позади все свои тревоги и заботы. Алина закрыла глаза, и две маленькие крошечные слезинки обожгли ее щеки. Огромная теплая волна, тоненькими ручейками нежности вызванная откуда-то из дальних уголков ее души и каким-то таинственным образом преобратившаяся в прекрасный, бушующий водопад любви, переполнявший грудь, овладела ею. Неужели это и есть счастье. Эти несколько мгновений вдвоем.
Прижавшись к нему, она слышала стук его сердца. Чувствовала, как вторило ему бешено колотившее ее сердечко, приводя в трепет ее душу. Эти звезды, луна, эти смыкавшиеся над ними макушки зеленых великанов - что это? Может это и есть та дорога любви? К свету? К мечте? Или это всего лишь