Алина или Голос души твоей

потрепала их за плечи и, увидев, что они начали потягиваться, повернулась и пошла в другую комнату.
– Девчата. Аленка, Лера, подъем. Завтрак готов. – Алина немного подождала, остановившись у входа, и не дождавшись в ответ никакой реакции, не спеша прошлась мимо сладко спящих работниц и тихонько потрепала каждую за плечо, приговаривая, – девочки, пора завтракать. Юля, Лариса, остынет все...
В ответ девушки, лениво потягиваясь и потирая заспанные глаза, наконец начали отрывать свои щеки от мягких подушек.
– Вот девочки, учитесь, как надо будить! – Аня приподнялась с кровати и, сдернув со спинки, аккуратно висевшие там брюки, снова уселась и стала нехотя натягивать их на себя. – Медленно и осторожно. – Протянула она спросонья, с трудом попадая ногой с узкую гачу. – А то Татьяна вчера, с барабаном! Комиссар чертов. Я б ее этим барабаном… – Проворчала Аня, застегивая джинсы.
– А на завтрак то, что? – Лениво простонала Лариса. – Опять яичница?
– Нет не яичница. – Алина загадочно улыбнулась.
– А что? Макароны? – Откликнулась только что проснувшаяся Алёнка – Так они вчера были. Неужели сегодня тоже? – Скривила она рожу представив перед собой вчерашнюю кастрюлю макарон на завтрак.
– Нет, не угадала! – Ответила Алина, смеясь над заспанными мордашками девчонок.
– Ну, тогда, хлеб с маслом. – Лера, откинув с себя одеяло, уселась на кровать и уставилась на стоявшие на полу кроссовки, всем своим видом показывая, что как вставать рано утром и напяливать эти кроссовки, так и выше упомянутые хлеб с маслом ей уже одинаково ненавистны.
– Девчонки! Там каша! Рисовая! – Заорала Наташка, вбегая в «теремок». Находясь в другой комнате, Алина не заметила, как ее сестра, в то время, пока все, ломая головы, угадывали их утренний рацион, тихонько выскользнула на улицу и, заглянув на кухню, бегом рванула обратно.
– Каша!? – Воскликнула Лариса и подозрительно уставилась на Алину. – Ты что, кашу умеешь варить?
– Да вот. – Лукаво покосилась та на нее.
– А, клюшка! Что ж ты раньше не сказала, когда мы тут все яичницей давились. – Злобно зыркнув на Алину, Юля, первая выскочила за дверь и понеслась к умывальнику.
– Ира, вставай, – Лора начала изо всех сил трясти еще не проснувшуюся подругу. – Слышишь, там каша рисовая! Ну, вставай же…
Девочки, тем временем, наспех натянув на себя одежду, кто вперед выскакивали из теремка. Убедившись, что все, наконец, проснулись, Алина вышла следом и пошла на кухню, раскладывать по тарелкам ароматную, еще дымящуюся рисовую кашу.
И спустя несколько минут с начала завтрака, от полной, с верхом, кастрюли каши, остались одни воспоминания. Девочки не успокоились, пока на дне не осталось ни единой капли. Мгновенно проглотив, кто по две, а кто и по три порции, тяжело отпыхиваясь они сидели на скамейке, умиленно глядя в свои опустевшие тарелки.
– Нет, девчонки, так есть нельзя. – Облизывая большую ложку, сделала заключение Лариса. – Алинка, ты следующий раз что-нибудь похуже вари, чтобы одной тарелочки хватило.
– Ну вот, на тебе. – Алина скривила обиженную гримасу и развела руками. – Плохо - плохо, а когда хорошо - им опять плохо.
– Нет, Алинка, все же Лариса права. Как я теперь работать буду, когда у меня брюхо на бок? – И Лора, похлопав себя по животу, в знак солидарности, пожала протянутую ей Ларискину руку.
– А как, скажите на милость, я буду парней гонять? – Кое-как вставая из-за стола, простонала Юля. – Да я же и слова вымолвить не могу. Эта диафрагма мне все горло сдавила. – И положив руку себе на грудь, она тяжело вздохнула.
– Ладно! Так и быть! На обед будет яичница! – Отрезала Алина.
– Ой, умоляю тебя, только не яичница. – Простонала Татьяна, вылезая из-за стола следом за девчатами. – Прошу тебя! Не надо заранее аппетит портить.
Проводив девочек, Алина принялась за уборку. Быстро расправившись с грязной посудой, и вымыв полы во всех комнатах, она взглянула на часы. Стрелки показывали пять минут одиннадцатого, скоро должны были привести молоко на главную улицу поселка. Алина, расставив по местам все стулья и быстро вымыв руки, взяла со скамейки приготовленное заранее чистое эмалированное ведро и, плотно закрыв за собой двери дома быстро зашагала к магазину, куда каждое утро, примерно в половине одиннадцатого приезжал грузовик, с большущими, полными молока, флягами.
Повернув на центральную улицу, Алина еще издали увидела толпившихся у магазина теток с бидонами, ведрами, и трехлитровыми банками в руках. Подойдя ближе, она поставила на землю свое ведро и молча встала рядом. Со всех сторон к магазину стекались все новые покупатели, которые весело щебетали друг с другом, словно невзначай кидая на Алину косые взгляды, кто с доброй улыбкой, кто просто с интересом, а кто и с нескрываемой, злой завистью. И эти взгляды, словно острые иголки, впивались в душу девушки. Алина не могла понять, что такого им сделала, чтобы вызвать такую злобу с их стороны. Она обычная студентка, которая приехала к ним работать. Ни мировая известность, ни звезда киноэкрана, дающая окружающим почву для пересудов каждым своим поступком. Что тогда? Девушка вспомнила городской транспорт. Ведь заходя в троллейбус или автобус, она, бывало, так же как и здесь, в поселке, ловила на себе подобные взгляды. Мужчины обычно поглядывали на нее с интересом и, мило улыбаясь, пропускали вперед, а от женских взглядов она частенько ощущала на себе точно такие же уколы зависти. И вспомнив обычную свою реакцию на окружающих в подобной ситуации, Алина приветливо улыбнулась в ответ улыбавшимся ей тетушкам и, делая вид, что остальных она просто не замечает, отвернулась от них и уставилась в сторону, откуда должен был приехать грузовик.
Поднимая вокруг себя клубы пыли, машина медленно выехала на главную улицу, и приблизившись вплотную к деревянному крыльцу продовольственного магазина, остановилась. Миловидная полная женщина лет сорока, в аккуратно повязанной на голове белой косынке и таком же белом переднике, проворно выскочила из кабины и при помощи подошедшего к ней шофера, ловко заскочила в открытый им кузов грузовика. Вооружившись алюминиевым литровым ковшиком и пластмассовой воронкой, она начала по очереди принимать у столпившихся вокруг теток, подаваемые ей пустые банки и бидоны.
– Готовьте деньги, деньги готовьте! – Монотонно повторяла она, быстро заполняя подаваемую ей тару. – Три литра, только без сдачи! – И передавая чей-то полный молока бидон шоферу, который, в свою очередь, принимая плату, переправлял его хозяйке, подхватывала у очередной покупательницы следующий.
– Паря, а ты чего стоишь? Вам ведь сказано: первыми подходить. – Заметила она робко стоявшую в стороне Алину, которая молча наблюдала все эту картину, никак не решаясь, приблизиться к создавшейся у машины сумятице. – А ну, давай сюда ведро. Расступитесь, расступитесь! – Заворчала она на толкавшихся вокруг женщин и протянула руку к подаваемому Алиной ведру. С трудом, дотянувшись до ручки, она протащила его над головами недовольно ворчавших теток. – Так, двенадцать. – Вылив последний ковшик, она передала полное ведро шоферу, и потянулась за следующей банкой.
Обойдя вокруг злобно косящихся на нее старух, Алина расплатилась с шофером, который помог ей спустить ведро на землю, и, закрыв его крышкой, отошла в сторону. Немного постояв и спрятав в карман оставшиеся деньги, она медленно, чтобы, не дай бог, не расплескать драгоценную жидкость, направилась к дому.
Когда девушка подошла к первому перекрестку дороги, в этот момент сзади с шумом подъехал грузовик и, просигналив ей два раза, остановился. Алина медленно повернула голову. За рулем машины, улыбаясь и глядя на нее своими ясными голубыми глазами, сидел Саша. Весело подмигнув Алине, он открыл дверку кабины и одним махом спрыгнул на землю.
– Садись, подвезу. – Взяв ведро из рук девушки и обойдя кабину с другой стороны, Саша аккуратно поставил его у сидения.
– Так оно же расплескаться может. – Алина недоуменно посмотрела сначала на него затем на стоявшее в кабине ведро.
– Ты что, никогда ведра в машине не возила? Оно же с крышкой, – он помог Алине залезть в кабину, – если даже брусок какой кинешь, и то не разольется. – Объяснил он.
– Ты знаешь, как-то не доводилось в городе. – Улыбнулась девушка. – Я обычно ведрами молоко не покупаю. – И Алина, усевшись поудобнее, все же, легонько придавила крышку рукой, так, на всякий случай.
– Вы в клуб идете сегодня? – Захлопнув за собой дверцу кабины, Саша повернул ключ зажигания. Машина взревела и медленно тронулась с места.
– Не знаю, наверное пойдем. – Вспомнив, что сегодня была среда, Алина неуверенно пожала плечами.
– А что так не весело? – Не отрывая взгляд от дороги, улыбнулся он.
– Мы как-то пришли туда, а там пусто. Один магнитофон на столе стоит и сам себе играет. Да несколько подростков сидят на подоконниках и разглядывают нас во все глаза. Что тут интересного? Ну, мы с девчонками немного попрыгали, да на речку пошли гулять.
– Мы, может, тоже придем с Игорем, как освободимся. – Саша, осторожно объезжая попадавшиеся на дороге кочки, подъехал к теремку.
Он аккуратно поставил на скамейку ведро и весело подмигнул Алине.
– Ну что, до вечера?
– Спасибо, что подвез. – Кивнула она ему. – До вечера.
Он неторопливо вышел за калитку и сел в кабину. Недовольно проворчав о чем-то своем, взревел мотор. И, просигналив напоследок Алине, Сашин грузовик, поднимая за собой огромное облако коричневой пыли, скрылся за ближайшим поворотом.


* * *

– Ну что? Так и будем сидеть? – Сложив на груди руки, обратилась к подругам Светлана. – Ведь нет никого. И музыка, как назло, не музыка, а сплошная нудятина.
Вот уже двадцать минут девочки сидели и скучали на низкой узенькой лавочке, подпирая спинами бревенчатые стены просторного зала далеко не нового, приземистого деревянного строения. Четыре подруги – единственные из отряда, кто изъявил желание пойти в этот вечер на дискотеку. Немного попрыгав под уже устаревшую, не слишком быструю, ритмичную мелодию, они от нечего делать, сидели рядком на лавочке и, ожидая неизвестно чего, лениво болтали между собой. В углу, у самого входа в зал, стоял старый, весь исписанный нецензурными словами обычный письменный стол, на котором и размещалась, так называемая, местная светомузыка. Она состояла из большого двухкассетного магнитофона и пары, аккуратно приколоченных к стенам клуба, длинных новогодних гирлянд. В распахнутые настежь двери клуба, то и дело, заглядывали местные парни и девчонки. Некоторые из них заходили внутрь. Робко проходили через весь зал, с деловым видом топтались у подоконников, бросая на мирно сидевших студенток косые взгляды, и, выкурив каждый по сигарете, важно выходили обратно на улицу.
– Да скучновато. – Татьяна обвела взглядом помещение. – И под музыку такую не попрыгаешь. – Вздохнула она.
– Может пойти сказать, чтобы, что-нибудь веселей включили? – Предложила Наташка, сидевшая с ней рядом. – А то, под эту тягомотину даже и потанцевать не с кем. Парней-то нет. Не будем же мы сами с собой танцевать.
– А стоит ли? – Светлана встала и медленно прошлась вдоль скамейки, на которой сидели подруги. – Пойдем лучше на речку, камушки покидаем, искупаемся.
– Мм… –