Огненный феникс: рождение мастера

Содержание

Пролог ……………………………………..……………………… 3
ЧАСТЬ І
Глава 1 ……………………………………..….……………………4
Глава 2 ……………………………….…………………………… 16
Глава 3 ……………………………….…………………………… 23
Глава 4 ……………………………….…………………………… 31
Глава 5 ……………………………….…………………………… 41
Глава 6 ……………………………….…………………………… 49
Глава 7 ……………………………….…………………………… 61
Глава 8 ……………………………….…………………………… 78
Глава 9 ……………………………….…………………………… 94
Глава 10 …………………………….…………………………… 119
Глава 11 …………………………….…………………………… 132
Глава 12 …………………………….…………………………… 154
Глава 13 …………………………….…………………………… 168
Глава 14 …………………………….…………………………… 190
ЧАСТЬ ІІ
Глава 15 …………………………….…………………………… 203
Глава 16 …………………………….…………………………… 221
Глава 17 …………………………….…………………………… 235
Глава 18 …………………………….…………………………… 249
Глава 19 …………………………….…………………………… 262
Глава 20 …………………………….…………………………… 280
Вместо эпилога …………………….…………………………… 289


… Бытие как становление означает:
надо учиться быть всем тем, что
ты собой представляешь.
Карл Витакер

Пролог

Каждый мир имеет свои расы и традиции, свои касты и индиви-дуальные боевые навыки — свою силу. В моем мире все было совер-шенно так же и в то же время по-другому. Самые обычные расы для миров магии: Арею населяли прекрасные лесные эльфы да изворотли-вые дроу, величественные драконы, могущественные единороги, тру-долюбивые гномы, таинственные вампиры и жестокие дейдэри, скрытные кланы кошек-оборотней, подводные глубины заселили ва-лии и русалки, в воздушных замках обитали аррии, в лесах — утон-ченные дриады и древние друиды.
Я принадлежу к самой распространенной расе. Я — человек.
Меня зовут Таина, и это — моя история.


ЧАСТЬ І

Глава 1

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро:
то тут сто грамм, то там сто грамм,
на то оно и утро!
Из анекдота про Вини Пуха

Таина

Громкие удары колокола возвестили о начале заутренней молит-вы, и сироты разного возраста, стоя в толпе верующих, тихо перегова-ривались между собой, не взирая на грозные окрики Настоятельницы. Я увидела многих знакомых еще с моего детства. Сейчас мне семна-дцать, и я впервые за десять лет покидаю столицу, отправляясь на по-иски новых знаний —того единственного, что всегда ценили мои ро-дители и умею понимать я… Все эти люди и нелюди так и остались для меня блеклой массой, которая ничем меня не привлекает.
—Таина, нам пора, — мягкий и сиплый голос моего наставника и единственного, кого я впустила в свой мир, вырвал меня из привычно-го состояния задумчивости.
Я подхватила свой рюкзачок и без сожалений двинулась в на-правлении восточного выезда из города.
С этого начинается история мастера, воина и убийцы… Красного феникса… Моя история…
А началось всё с того, что я умерла…
Итак, всё по порядку.

*  *  *
Я сирота. Жила себе (периодически) в столице сильнейшей из че-ловеческих империй Алиндэр, никого не трогала (было неинтересно). Мои родители были своеобразными людьми, хотя я их и плохо пом-ню. Отец работал историком-археологом, часто ездил на раскопки, а мама всецело поддерживала его, как она говорила, «в благом деле вы-колупывания того, что очень хотели спрятать». Поэтому первые семь лет жизни я со старшим и, теоретически, более разумным поколением (в последнем сомневались даже папины коллеги) провела в таких мес-тах, про существование которых уже запамятовали даже вездесущие драконы.
В тот раз мои любимые родители в очередной раз закопались в какую-то яму на границе между Алиндэром и Таш’Неррор — импери-ей дроу — и опять забыли про мой день рождения. Я уже даже не обижалась (когда-нибудь они всегда вспоминают) и поэтому просто побрела искать развлечений в окружающем мире.
Видимо это унаследовалось от родителей, но я могла часами ле-жать в открытом поле на животе или на ветке дерева и наблюдать, как умывается белка, чистит перья соловей или жует заныканое зернышко полевка.
Так вот, видимо отец все-таки доигрался и откопал то, чего не следовало.
Я вернулась к обеду и еще на подходе почувствовала, что что-то не так, и со всех ног бросилась к стоянке. Прошло десять лет, а я все еще помню ту картину. Мамино окровавленное лицо, остекленелые глаза отца, на волосах которого выступила седина, изломанное тело любимого дядюшки Тимора, залитое кровью поле и инструменты… Тогда из экспедиции в двадцать человек выжила одна я. Причем чу-дом.
Вы можете себе представить семилетнего ребенка, находящегося у упыря на куличиках, одного посреди леса, в состоянии шока и почти помешательства? Вот это и была я.
Меня нашли только через две недели, причем совершенно слу-чайно. Мимо пролетало крыло драконьего патруля, они почуяли смерть и спустились посмотреть. Мне потом рассказывали, что даже закаленные воины драконов впали в ступор от увиденной картины по-боища и маленькой, почти живой меня среди него.
Летающие ящерицы отконвоировали меня в столицу и сдали гвардии, мол, вы разбирайтесь с дитём, а мы разберемся с экспедици-ей. В итоге я попала в приют при Храме. Мать-настоятельница усерд-но пыталась узнать у меня хоть что-то, но я не помнила даже, как умудрялась добывать еду, с тех пор я стала еще чудаковатей по мер-кам окружающих меня людей. Слишком разумная и собранная для своего возраста, я даже в приюте была всегда одна, ни с кем не разго-варивала и все попытки завести дружбу сводила на нет. Осторожная и требовательная, я не видела в приютских ребятах необходимой опоры, нужного для общения со мной стержня, все-таки я была в какой-то мере безумным ученым.
Окружающих я сама ценила не очень высоко. Прожив первых семь лет среди более или менее чокнутых исследователей, я просто не могла найти темы для разговора с моими ровесниками или вообще с детьми. Матушка Аливия сама со мной чуть не сбрендила, пытаясь, как она выражалась, «сделать из меня нормальную личность», будто мне это было нужно. Я сама себя люблю, и это взаимно, ага!
В приюте я прожила все те же семь лет (опасная тенденция, должна заметить) и на свой четырнадцатый день рождения решила сделать себе подарок и сбежать из него. Дело не в том, что меня там обижали (хотя постоянные повторения «сестер», что из приюта для девушки с моей внешностью дорога одна — в квартал красных фона-рей, мне не очень нравились), просто мне там стало скучно. Нет, ну серьезно! У меня было почти профессиональное историческое образо-вание, в математике я разбиралась лучше нашего министра финансов, разговаривала на четырех языках, и еще на пяти свободно читала (пусть из этих пяти три и были мертвыми). Чему меня могли научить в Храме? Как работать в борделе, мне знать не хотелось, а судя по весьма красноречивым взглядам отца-настоятеля, через пару лет мне могла выпасть сомнительная честь обучаться сему «богоугодному» делу у него лично. Поэтому, от греха подальше, я драпанула из свято-го места, прихватив с собой немного сухофруктов, хлеба и пару фоли-антов из местного книгохранилища, гордо именуемого библиотекой (может, они просто библиотек никогда не видели?), ибо не успела их дочитать. Любопытно ведь!
Куда может пойти в огромной столице, в принципе, маленькая девочка без систематического образования, денег и покровителя? От-вет один: к такому же сумасшедшему, как и она сама.
Как я уже говорила, уже в семь лет я была «слишком разумна и собрана», поэтому в четырнадцать у меня было запасено несколько вариантов «убежища», ибо противный старикашка мог начать меня искать. Нифига! Я всегда была умнее и ловчее (дикий лес и открытое поле фактически без присмотра и охраны взрослых быстро учат ос-новному закону выживания — либо ты съешь кимала, либо кимал съест тебя).
Вернемся к нашим баранам, то бишь вариантам. Жила когда-то в трущобах одна милая, но совершенно безумная, старушенция. Мама меня к ней водила, когда в «этом диком и совершенно неприспособ-ленном к жизни городе» мне случалось приболеть. Бабу Зою я люби-ла, как родную бабушку, которую никогда не видела (до сих пор так и не узнала, почему); она была типа знахаркой. Спросите, почему типа? Милая старушка могла вылечить все, иногда мне казалось, что даже вавку в голове маньяка-садиста. Но при этом была совершенно беза-лаберной. Могла потерять даже собственное нижнее бельё при пере-ходе из гостиной в кухню. Ну вот скажите, где, а главное — как, она умудрялась это делать? И вот узнавать про наличие в столице этой милой бабульки мне как раз и пришлось, ибо я со стопроцентной уве-ренностью могла заявить, что ей в очередной раз была нужна помощ-ница для приведения в порядок её «рабочего места». Не иначе как эти таинственные помощники обычно терялись так же, как любимые очки или то самое нижнее бельё. Дольше недели в том царстве хаоса и бе-зумия могла выдержать только я. Но это был запасной вариант. Все таки там трущобы, а я всё же довольно симпотичненькая.  
Первым (и, хвала богам, вполне удавшимся) вариантом был ста-ренький дедулька-травник, который жил в лесу сразу за северными городскими воротами. Милый и добродушный, он выглядел аки агнец божий, и те, кто попадался на эту удочку, мог за это дорого заплатить. Увидела я его впервые где-то лет в десять, но запомнила основатель-но. Наше стадо в очередной раз решили выгулять по столице под при-смотром доброго десятка «братьев», которых все дети мило и по-домашнему именовали церберами за пристрастие к наказаниям. Деду-ля как раз вышел в город, видимо, шел на рынок за продуктами, а впрочем, леший его разберет. И какой-то не очень далекий бугай ре-шил, что махонький и сухонький дедушка с куцей седой бородкой вполне может себе позволить добровольно-принудительно поделиться парой монет с голодающим мамонтенком средней крупности. Ну, в общем и целом, не только ёж — птица гордая, но, если хорошо пнуть мамонта, — и он тоже далеко полетит. Махонький дедуля протер пыль этим бугаем на доброй паре десятков метров мостовой. Пацанята из наших потом долго восхищались и говорили «а я бы его…», «Было бы здорово так же…» и прочую чепуху, а практичная я решила — бу-ду! С тех пор через торговок, с которыми если и не дружила, то была в хороших отношениях, я следила за травником. Когда он приболел, попросила бабу Нюру из фруктового ряда за ним присмотреть, доб-рейшая женщина мне не отказала и выходила тогда старичка. А он до сих пор так и не знает, что это его любимая «головная боль» тогда от-правила к нему помощь.
Сбежав из приюта (в план «побега» я не посвящала никого, а то вдруг…? Кто их болезных знает?), я посреди ночи отправилась к травнику. Когда первую половину жизни ты жил среди диких зверей, а вторую среди не менее (скорее более) хищных святых отцов, пробе-жать через ночную столицу с её грабителями, наемниками и иже с ними становиться нефиг делать. По крышам и тихо-тихо! Сколько но-вого я тогда узнала! Но мы не о том… Через городскую стену я про-сто перелезла (знали бы вы, что потом говорил травник про малень-кую бяку, просто пролезшую сквозь защитное заклинание, которое не каждый бог пробьет!) и тихо-мирно за неполные пять минут добежала до нужного мне домика.
Я уже