Огненный феникс: рождение мастера

ты—нет.
Моя кисть движется, чередуя резкие движения ударов с плавны-ми подсечками. Свист кнута и тихое повизгивание шавок, которые попали под хлесткий удар стального крекера… Шаг, шаг, поворот… Я танцую со смертью и приглашаю на это танго жизнь, чтобы выбрать между ними…
Шаг, шаг, поворот… И так раз за разом…
Все, пора останавливаться.  У них есть нужная мне информация.



Арлексион дор’Наллен

— С ними надо поговорить, — Таина плавно повернулась ко мне.
Да, наверное, эта девочка никогда не перестанет меня удивлять. Разумеется, я старательно обучал её всему, что знаю сам, но взглядов тренированного бойца и опытного убийцы я ей передать не мог, а это очень важно в нашем деле. Хм-м-м…
— Девочка моя!
Открытый взгляд глаза в глаза… И ни тени от прошедшего боя. Точно надо поговорить, и не только с наемниками…
Видимо, она поняла, в чем моя проблема, и сразу решила отве-тить:
— Они живы, но угрозы больше не представляют. Шакалы, па-дальщики…, — задумчиво. Она опять в своем мире. Из моей груди вырвался тяжелый вздох, видимо, все будет очень непросто!
— Арли! — я аж вздрогнул, чес слово. Хотя от чего? Голос Таина не повышает никогда. — Я думаю, что они не просто так за нами сле-дили. У них бы ума на это не хватило. Этих симпатяг кто-то нанял.
Ну, это логически обосновывает факт их выживания. Теперь мне интересно, сможет ли она при необходимости убить… Хотя все равно, слишком спокойная для молоденькой девушки в такой ситуации. Её тут и насиловать собрались и в «логово» забрать, а она не реагирует, будто они вообще мимо проходили. Надо это прояснить. Потом. Как-нибудь.
— Продолжай готовить ужин, я пока упакую этих красавцев. А потом мы с ними поопчаемси.
Получил в ответ кивок и бурную деятельность по доставанию крупы и солонины из седельных сумок. Тихо хмыкнул себе под нос… и начал колдовать. Ну не доставать же веревки ради каких-то идиотов, чес слово! Резво спеленал их по самые ушки (не утратил навык на гражданке!) и присоединился к готовке… Ну, по крайней мере, попы-тался! Получил ложкой по пальцам и сел под деревцем ждать ужина.
От умопомрачительного запаха, который так щедро расточал ко-телок моей ученицы, зашевелились наши незваные попутчики. Эх, красиво она их…! Шкурка почти цела, а шевелиться явно больно… Молодец, моя девочка!
Ну вот, ужин в котелке настаивается, над огнем висит еще один для лартайи. Теперь можно и поговорить немного. Таина думает так же, судя по стелящемуся шагу.
Я повернулся еще раз посмотреть на наших милых «гостей»… и понял, что не хочу давать им возможность говорить! Уже того, что прямо таки вопили их лица (хотя скорее все-таки хари), хватило бы, чтобы мой словарный запас был пополнен… А я не хочу, чтобы моя малышка такое слушала…
— Арли, давай кушать, я уже насыпала. А пока можешь чуть по-пустить путы на этих милых ребятах. Пока мы поедим, они как раз выговорятся.
Я, если честно, был против. Ну не приятного же аппетита они нам желать будут! Еще подавлюсь от какой-то особо эмоциональной идиомы, хотя… Да упырь с ними! Матюгаться, так с душой, слушать, так заслуженное! И ослабил нити заклятия.
Таина мягко полуулыбнулась, вручила мне тарелку с кашей и ложку, примостилась рядышком и… начала получать удовольствие от концерта! Я в ауте!
— Что? — полный недоумения голос. Неужели действительно не понимает? От некоторых фраз даже у меня вянут уши! — Я когда-то прочитала, что если вас хвалит враг, то вы где-то ошиблись. А этот милый дяденька сейчас делает нам самый изысканный из комплемен-тов, пусть и в странной форме — он говорит нам, что мы сделали все возможное и получили необходимый нам, а главное — максимальный, результат… О, травы пора бросать!
И, мягко встав, пошла к костру…
Нет, логика этой девочки не поддается объяснению! Я умом-то понимаю, что сказанное ею действительно разумно, но какими путями надо идти мыслям, чтобы  в монологе, где даже не все предлоги цен-зурные, найти похвалу?
А готовит она даже в полевых условиях — потрясающе. Эх, и привалит же кому-то счастье, хотя вопрос это и спорный. Готовит по-трясающе, хозяйка непревзойденная, умница и красавица редкая… Но в то же время, Таина — воин, со сложным и неуживчивым характе-ром. Хотелось бы пожать руку тому парню, который сможет получить от неё невозможное — доверие.
Но это мечты, мечты…
А пока рядом с нами сидит грубая реальность (причем буквально, ага), ругая нас на нескольких языках. И что с ними прикажите делать? Не пытать же их… Ну, раз так, то буде так!
— Таина, солнышко! — молча обернулась. Если честно, надеялся на ответ. — Давай-ка я их усыплю, нас окружу защитным полем, и мы спокойно ляжем спать. Разговаривать с ними будем утром при нор-мальном освещении…
— Утро вечера мудренее! — только подумал, что получил легкую победу, как… — Но ночью соседи добрее…




Глава 5.

За гранью безнадежности,
За пеленой отчаянья
Сумей найти возможности
Используя случайности.
NN

Таина

Тьма…Тяжесть… Боль…
Не сделать ни вдоха, ни выдоха…
Тяжело…

Арлексион дор’Наллен

Началось новое путешествие, и выработанные еще в военной ака-демии рефлексы снова начали свою работу. Хвала богам, и в этот раз они не подвели: услышав нетипичный для ночной стоянки звук, я мгновенно проснулся и незаметно потянулся за оружием… и застыл, пытаясь определить, что я слышал и откуда. Так, наемники-разбойники лежат, придавленные чарами пут и сна; замеченного Таи-ной крупного хищника за защитным полем быть не может… И тут я снова услышал потревоживший меня звук.
Таина стонала…
Я с положения лежа рванул к ней. Для моей ученицы это не нор-мально. За три года безумных тренировок на грани (до зеленых упы-риков, как она говорила) ни разу не слышал даже вздоха — ни когда она раздробила ключицу кусари-гама, ни когда не успела поймать бу-меранг, ни когда сломала почти все ребра… Ни разу. Что же должно было случиться?
А когда увидел это самое «что», ментальный канал содрогнулся от моего дикого вопля:
— Тар! Лин! Шар! Немедленно переноситесь сюда!
Моя ученица, моя маленькая девочка, тихо стонала сквозь зубы, истекая кровью, а все, что я мог — это вкладывать все силы могучего мага в то, чтобы хоть приостановить кровь. В конце концов, то, что на неё практически не действует магия, мы определили точно. И это бы-ло второй мыслью, которая где-то на заднем плане вертелась в моем мозгу и единственной, не задушенной дикой тревогой: какой силы должен быть маг, чтобы не только наслать это проклятие, но и наце-пить его на Таину.
Я уже почти израсходовал весь свой резерв, когда на поляне на-конец открылся портал. У меня не было сил даже посмотреть, кто это, да и все мое внимание сейчас было сосредоточено на рассеченной в нескольких местах одной из артерий девочки.
— Арли, надеюсь у тебя была веская причина разбудить меня по-среди ночи! — значит пришел Лин, это хорошо. Из всех черных он самый сильный целитель. В конце концов, светлый эльф он или кто?
Сил на ответ не было, только на вялые мысли…
Не получив ответа Лин, чтобы оглядеть общую картину, зажег свое любимое заклятие — Эль Ман А’лаана («Дневной свет»), усла-дил мой слух изысканнейшим эльфийским матом и бросился ко мне.
Когда он попытался перенять у меня управление заклятием, Таи-на начала активно сопротивляться чужой магии. До сих пор я и не по-нимал, что она опознала мою силу, и приоткрывает свою «защиту», чтобы я мог её лечить. Но чужого она принять не согласна.
— Лин, давай мне силы, тебя она не пустит, — хвала богам, не-доуменный взгляд побратима сочетался с выполнением моей просьбы. Сразу стало легче, и я мог начать высказывать свое «фэ»:
— Ты чего так долго? Совсем на гражданке распоясался!
— Вот твоих наставлений мне и не хватало! Я час назад только лег… Ну, ты понимаешь…, —неловкий намек на улыбку. — И ты по-том мне все объяснишь!
Угу, самому бы кто объяснил!
Ну где же Тар и Шар? Мы без них не справимся! Шар единствен-ный может удержать готовую сорваться в пропасть душу, а темная сущность Тара всегда была особо эффективной при снятии проклятий.
Серебристые сумерки разбавили ночную мглу…  
Они пришли одновременно…  
Сначала пооткрывали рты (знаю я, что они хотели сказать, ага), а потом, увидев пропитанную кровью землю и чуть живую девочку под моими руками, бросились помогать.
Как же здорово снова работать вместе, пусть и не все здесь. Но вот причину встречи со старыми друзьями и побратимами хотелось бы выбрать поприятней.
Тихое рычание Шара и шипение Тара показали, что Таина их присутствию не рада, но все же продолжали плести бессчетные вере-ницы заклинаний соревнуясь с костлявой…

Лиандорвиэль лле Сиин

Великие боги, что это была за ночь!
Дядя меня совершенно замучил уже. Нет, я его понимаю, после столь наглой узурпации ним папиного трона я для него являюсь пол-ноценной и живой угрозой потери теплого и столь желанного местеч-ка. Но зачем же так надо мной издеваться? Нанял бы уже кого-то. Тех же дроу (как для папы), так нет! Он же, вполне очевидно, пытается довести меня до самоубийства, иначе как понять мое присутствие на очередной оргии, которую этот псих мило именовал костюмирован-ным балом, я не понимаю. Снова сбежать, что ли?
С этой мыслью я повалился на кровать и мгновенно вырубился.
Меня зовут Лиандорвиэль, для близких друзей — просто Лин. Я родился наследным принцем империи Иена’Лат — основным местом жительства светлых эльфов (почему нас называют еще лесными не пойму, хоть убейте!). Жил, учился… Отец мною всегда очень гордил-ся. Сильный и волевой, он боялся, что я попаду под дурное влияние дядиного окружения, поэтому, как только я научился ходить, меня на-чали возить… да куда, собственно, меня только не возили! Леса друи-дов, подземные катакомбы гномов, воздушные замки арриев, запутан-ные лабиринты дроу… Я учился везде и всему: наукам, философии, боевым искусствам, магии и много чему другому. В итоге, спустя два столетия ко двору на свое совершеннолетие явился не напуганный мальчик, а матерый воин, архимаг и… черный феникс.
За пределами семьи практически никто не знает о том, что между моих лопаток угнездилось изображение гордой птицы.
Папа этим гордился, а вот дядя начал меня бояться (это сейчас он распоясался, почувствовал свою безнаказанность… ничего, он своего дождется).
Прошло практически полтора столетия… У меня больше не было возможности путешествовать, только иногда мог себе позволить на сутки убежать к побратимам — нужно было защищать отца от регу-лярных попыток убрать его с трона. А потом…
Я как сейчас помню тот день. У отца был очередной совет. Дядя сидел по левую руку и протирал его ненавидящим взглядом; я — по правую, с умным видом охранял (и слушал на ментальном уровне, как Тар очаровывает очередную пассию, а Шар и Лео уже даже не ржут — воют) от всяких случайностей, типа упавшей на голову люстры…
И вдруг нас приложило. В ушах шум, перед глазами тьма…
Очнулся уже у себя в покоях, вокруг меня заботливо хлопотала старая нянюшка, у окна стоял отец, судорожно сцепив за спиной руки, что-то капал в стакан с водой придворный лекарь. Ну я и решил, что пора дать о себе знать. Прокашлялся. Лекарь уронил пузырек в бокал и выругался; отец подлетел к моей кровати, а нянюшка побежала ку-да-то в коридор.