только мы вышли за пределы ПГТ, трясти меня перестало. И я начинаю думать, что мне только казалось, что там так уж страшно, а на самом деле это просто брошенный поселок. А ветер... А что ветер? Может, его из-за построек не ощущалось, застройка же довольно плотная.
Вообще, если говорить о самом поселке, то он вполне обычный. Таких тысячи, если не десятки тысяч. Но конкретно этот — тупиковый, дорога к нему упирается в завод и никуда дальше не идет. За белой табличкой населенного пункта начинается частный сектор. Некоторые дома в нем покосились от старости, дерево потемнело, но все они не выглядят так, будто в них никто не живет. Скорее, это напоминает дачи, на которые не очень часто ездят. Потом начинается городская застройка — кирпичные четырех- и пятиэтажные дома, в которые проведены все блага цивилизации от газа до интернета. Ну, и главная улица заканчивается заводской проходной. В поселке нашлись несколько магазинов и даже рынок. Кстати, они как раз выдают запустение: в каждом нет абсолютно ничего, словно их только отстроили, а открыть так и не открыли. И я даже не знаю, что меня в этом больше напрягает: то, что все как бы исчезли, и непроданный товар должен был остаться на полках и либо сгнить, либо быть растащенным мародерами, которые не оставили бы стекла целыми; или то, что все магазины выглядят такими новыми, даже пыли особо не видно.
После того, как мы вернулись, Юрец настоял на том, чтоб всех нас осмотреть. Уже не сезон клещей, но он все же тщательно нас проверил. И не только на предмет наличия клещей — он тыкал в нас какими-то приборами и пристально рассматривал каждого, прежде чем вынести вердикт. Однако все оказались в том же физическом состоянии, в каком сюда выезжали. Правда, мне начинает казаться, что Василий Палыч заразил его своей паранойей. И теперь Юрец тоже стал хмуриться. И это немного напрягает.
Вообще, сейчас мы закончили с ужином, и все собираются ложиться спать. А я пью третью чашку кофе, чтобы просидеть всю ночь за компьютерами, к которым привязаны приборы в ПГТ. Сам не знаю, чего от этого жду. Просто почему-то кажется, что если я лягу спать, то пропущу что-то важное. Хотя информация и пишется на жесткие диски, я все равно думаю, что лучше будет увидеть это сразу.
15.07.19xx. Утро.
Черт, я так возбужден, что не могу сейчас лечь спать! Хотя часа в два ночи я был уверен, что с рассветом меня просто вырубит, однако теперь я сижу и пытаюсь понять, что это было.
У нас к каждому датчику движения прикреплена камера. Я перевел их в режим ночной съемки, хотя они и так довольно чувствительные. Но... В общем, на всей главной улице сработали датчики движения. Однако камеры не зафиксировали ничего. Абсолютно ничего! Никогда не поверю, что это была массовая неполадка. Сначала я думал, что это, может быть, ветер — от него могло возникнуть движение. Но, хотя у камер довольно большой обзор, нигде в поле их зрения не шелохнулось ни одной пылинки. Абсолютно ни одной!
Я сидел себе спокойно, читал раздел об обработке изображений, когда привязка датчиков начала пищать. Меня чуть не опрокинуло со стула от неожиданности, и я тут же обратил взгляд на мониторы. Но там были будто застывшие фотографии тех мест, на которые направлены камеры. Датчики датчиками, но глаза явно не видели того же, что и они. То есть человеческие глаза не видели никакого движения.
Лагерь потихоньку начал просыпаться. Сан Саныч зашел ко мне. Я рассказал, что случилось ночью, и он объявил, что проверит все датчики сам. А я должен немного поспать. Думаю, он прав, я действительно устал. Да, и еще он сказал, что Дима посидит за меня сейчас — пока не принесли пробы грунта, ему заняться нечем. Так что я пойду попробую отдохнуть.
15.07.19xx. Вечер.
Я проснулся пару часов назад от того, что Василий Палыч носился по всему лагерю вихрем, сшибая все на своем пути. Собственно, два часа назад он споткнулся о палатку, в которой я дрых без задних ног. Я выбрался наружу и обнаружил его еще более мрачным, чем вчера, хотя мне казалось, что это уже невозможно. Я так и не понял, что за вещи он собирал, но не прошло и десяти минут, как он убежал в сторону ПГТ со здоровым рюкзаком.
Юрец позвал меня есть, и я только тогда заметил, что уже темно. Сколько же я проспал? Впрочем, не имеет значения. Дима заверил, что приборы не показывали ничего, кроме Сан Саныча и Василия Палыча, который пошел с ним. Это меня немного успокоило. Вполне вероятно, что ночью, и правда, случился какой-то сбой.
Я спокойно жевал свою картошку, когда только обратил внимание, что парни какие-то смурные. Осмотревшись, я понял, что нас в лагере только четверо. Я, Юрец и Дима сидели у небольшого костерка, а Петро прыгал около лаборатории, заглядывая то в один, то в другой монитор. Сан Саныча не было. В тот момент я сильно напрягся, ведь он сам ввел правило, что в лагерь нужно возвращаться до темноты, и теперь сам же его нарушил. Однако потом я вспомнил о сборах Василий Палыча и решил, что они, должно быть, что-то нашли, и скоро придут. Прошло ведь всего два часа...
16.07.19xx. 00:49 ночи.
Сан Саныча нет. То есть, его не просто нет конкретно здесь, но и, вероятно, нет вообще. Василий Палыч вернулся только что в довольно странном виде: у него оторван рукав, он очень бледен, и руки у него дрожат. Выглядит он так, будто бы сильно напуган чем-то. Юрец пытается его расспросить, но спасатель только трясет головой и мычит, и совершенно ничего нельзя понять. Становится немного страшно — Василий Палыч не производил впечатления человека, которого легко напугать. И я даже представлять себе не хочу, что именно могло довести его до такого состояния.
Юрец сказал, что Василию Палычу нужно отдохнуть. Он спрашивал его, где Сан Саныч, но спасатель лишь отрицательно качает головой. И только сейчас мне в голову пришла мысль проверить записи с камер. До этого мы разбирали с Петро данные проб грунта, и я не был за своим постом.
16.07.19xx. 01:57 ночи.
Я даже не знаю, как это описать. Я настолько напуган и настолько в шоке, что просто не знаю, что и сказать.
Как только стемнело, камеры перешли в режим ночной съемки. Сан Саныча было видно в поле зрения нескольких камер: он шел со стороны завода, причем шел не по главной улице, на которой стояли датчики, а по какой-то обходной. Внезапно прямо перед камерой мелькнула непонятная тень, и его отбросило назад так, будто в него автобус врезался! Изображение черно-белое, но брызги я видел. Уверен, это была кровь. Потом пробежал Василий Палыч. Он явно что-то кричал и пытался поднять Сан Саныча, но того как будто затягивало в тень — туда, куда обзор камеры не доставал. Потом Василий Палыч побежал сюда, в лагерь, это было видно по отметкам камер. Еще минут через двадцать он уже бежал обратно. Спасатель остановился на том же месте, где упал Сан Саныч, и стал искать его. Он включил фонарик, и поле зрения камеры увеличилось. Там, где должен был лежать Сан Саныч, виднелись темное пятно на песке дороги и какая-то тряпка, самого его не было. Василий Палыч стал метаться меж ближайших домов. В одном из окон что-то блеснуло, и спасатель выбил дверь, чтобы войти внутрь. Обзор камеры тут же сузился, но не прошло и минуты, как Василий Палыч вернулся в ее поле зрения. Одного рукава у него уже не было. И к тому же было заметно, что его рюкзак кто-то рвал — не так, как могли бы это делать животные. По крайней мере, мне так показалось.
Снова пищат датчики движения на главной улице. Посмотрю, может, там появится наш руководитель.
16.07.19xx. 03:02 ночи.
Черт! Черт-черт-черт!!! Он действительно там появился! И теперь мне стало уже окончательно страшно! Я никому до утра ничего не скажу, да и все спят сейчас, но самого меня колотит. Перед камерами сначала мелькали тени — так быстро, что я не удивлюсь, если они были и в прошлую ночь, но я их просто не заметил. Их было много, и они были разные, если можно так сказать про мгновенно проскакивающее непонятно что. Сан Саныча я заметил не сразу. То есть он на экране появился не сразу, поскольку только на главной улице камеры расположены так, что нельзя пройти, не попав в поле их зрения. Костюм Сан Саныча был изорван и весь в потеках чего-то темного, что камера не распознавала. Я видел его со спины, и он шел прямо к проходной завода. И та самая камера, которую я сам лично ставил и которую сам же чуть и не снес, когда зазвонил телефон, четко показала, как Сан Саныч скрылся на заводе. Он прошел близко к камере, и было видно, что идет он так, будто у него куча переломов.
16.07.19xx. 7:12 утра.
У него нет глаз! То есть, они, может, и есть, но они не светятся! То есть, у любого животного или человека, когда его снимают в ночном режиме, всегда светятся глаза, а у Сан Саныча они не светятся! Когда я увидел это на экране, я заорал так, что всех разбудил. Черт. Черт! Мне страшно. Надо проваливать отсюда как можно быстрее. Черт. Черт! Черт-черт-черт!
16.07.19xx. Вечер.
И чего я так распереживался? Сан Саныч вернулся около восьми утра и выглядел вполне себе бодрым. Василий Палыч схватил, кажется, лихорадку — Юрец говорит, что спасатель сильно поранился, а рану вчера не обнаружили, так что придется сейчас этим заниматься. Сан Саныч почему-то очень молчалив и загадочен, и когда я спросил его, что он делал на заводе, он посмотрел на меня с таким удивлением, будто я его женщиной назвал. Я решил показать ему записи с камер. Но когда мы подошли, генератор взбрыкнул, и все несохраненные данные стерлись. В том числе и эта запись. Почему-то.
Петро говорит, что в почве здесь что-то странное, и, если надышаться пылью, могут быть галлюцинации. Он подробно объяснял, что там за вещества, но я не химик, так что почти ничего не понял. Дима тоже говорит, что состав почв здесь очень странный. Он думал, что здесь будет немало осадков от производства стали, но в пробах их почти не наблюдается. Зато очень много органических солей, которые можно встретить около фармакологических фабрик. Он определил, что их концентрация самая высокая не у завода, а на западной стороне — там, где холмы начинаются. Петро ушел туда в обед, чтобы взять еще пробы — хотят разобраться, что это такое. И сейчас они как раз занимаются анализом. Разговаривают они тихо, однако я уловил, что Петро там, в холме, будто бы видел железную дверь. Но Дима пресек этот разговор, сказав, что галлюциногенов вокруг действительно много, и Петро могло показаться.
Юрец осмотрел меня на предмет галлюцинаций, но ничего необычного не нашел. Он считает, что со мной все в полном порядке, хотя сам я в этом очень сомневаюсь. Днем я поспал и вроде успокоился, да и присутствие Сан Саныча в лагере как-то вселило в меня немного уверенности.
17.07.19xx. 01:07 ночи.
Это не глюки. Это точно не глюки! Все разошлись спать около двенадцати, а я пошел к мониторам, сам не зная, что хочу там увидеть. Я рассматривал неподвижные изображения на экране, когда вдруг заметил, что Сан Саныч вышел из своей палатки и направился к поселку. Я окрикнул его, но он даже не повернулся. Я попытался пойти за ним, но меня что-то оттолкнуло, и я решил последить за ним через камеры.
Он снова ушел на завод! А пять минут назад Василий Палыч тоже выбрался из палатки и ушел в ПГТ! Днем он валялся с лихорадкой, не мог даже встать, а тут поднялся и ушел. Я не знаю,
