высшим знанием, я знал: он – добьётся своего, - ведь там, на стене, сформировались его гены – гены победителя!
В цепочке поколений, тополь на стене – очищающий, оздоравливающий пост, своеобразный уход в пустыню, который можно сравнить со странствованием Моисея (и иже с ним), с уходом в пустыню Иисуса.
Но не будем отвлекаться. Вы не забыли, с чего мы начали? На всякий случай, напомню: обязательно, всенепременно(!) сводите Ваших ноющих знакомых в офис торгового дома Шкуренко. Впрочем, в сам офис можете не заходить…
Штрих к портрету любви
Любопытно, что любящий чувствует за собой право собственности по отношению к любимому; но поразительнее всего то, что этот любимый, даже при полном отсутствии взаимности, в той или иной мере, признаёт это право!
Изнанка красоты
Мне жаль красивых женщин: у них, чаще всего, очень плохие условия для развития интеллекта.
P.S.: Конечно эта мысль требует рифмовки, но красивым женщинам не до мыслей, вне зависимости от того рифмованны они или нет.
Птица
Раннее, ещё тусклое утро.
Город вот-вот готов пробудиться.
Я на работе; осматриваю вверенный мне пост. Бессонная ночь, конечно, сказывается, но утро есть утро: оно обращает и возвышает к небесам. (Привет «жаворонкам»!) И вот в этих небесах я замечаю медленно парящую, почти застывшую белую птицу. Зрелище завораживает! Её полёт преисполнен гордости, благородства, красоты умопомрачительной!!! Ах, птица, птица! всё лучшее, романтическое, даже то, что казалось уже давно и безвозвратно ушло, пробудила ты во мне! Да вся клоака разнесчастного города не стоит и одного твоего неуловимого взмаха крыльев! Как, как ты попала сюда! что делать тебе на этой свалке? Лети, лети прочь! не оскверняй своих перьев зловонным дыханием цивилизации. Умоляю!
…Птица совершенно застыла и начала медленно снижаться. Я до рези в глазах пытался разорвать взглядом утренние сумерки…
Почему, почему меня не вызвали к телефону!? почему не случилось ничего, требующего моего срочного вмешательства!? Почему великая боль разочарования должна была обрушиться непременно на мою голову!?
…Надо мной в клочьях грязного тумана проплывал изорванный целлофановый пакет.
Увы!..
У нас, у русских, пока по свински не напьёшься, - по человечески не познакомишься.
Зеркало с задержкой
Накануне Омская хоккейная команда «Авангард» проиграла кубковый матч на своём поле Казанскому «Ак Барсу». Проиграла с треском: 1:11! А ведь перед игрой болельщики пребывали в самом радужном настроении, поскольку предыдущие матчи складывались очень даже неплохо; никто не ожидал, что на своём поле получится такая бяка…
Утром недоспавший народ потянулся на работу. Я выискивал в толпе хмурые лица, чтобы встретить их задорной фразой:
- «Авангард» - чемпион! – как будто бы не зная результата вчерашней игры.
…Злобные взгляды тяжёлыми каменьями летели в меня один за другим; вчерашние болельщики не могли выносить присутствие зеркала, в котором отражались их недавние чаяния, несбывшееся радости, напрасно потраченные нервные ресурсы.
До чего пренеприятная эта штука – зеркало с задержкой по времени! К хорошему мы быстро привыкаем, и оно уж не радует нас так остро, как в первый раз; а плохое способно терзать бесконечно долго и неимоверно больно.
Минздрав предупреждает:
Для того чтобы ходить по нашим больницам, надо быть очень здоровым человеком.
Табуретка
Войдя в дом, я сразу обратил на неё внимание. Она стояла там же где и всегда, целая и невредимая. Если смотреть на жизнь в протокольном варианте, то всё было как всегда. Но нельзя было не почувствовать, какой тяжёлой грустью окутана старая табуретка! Я слышал (ей Богу, слышал!) как от неё исходит и наполняет весь дом мучительный стон. То был стон приговорённого без преступления, то был плач выжатой и отвергнутой любви. Недоумевая, я прошёл дальше и понял в чём дело: посреди зала стояли новенькие стулья и табуретки. Немного погодя, жена позвала обедать. Надо ли говорить, что вокруг стола были расставлены новые сиденья?! Я посмотрел на старую табуретку: она обречённо умолкла. В этом большом мире уже не было даже маленького лоскута любви, способного прикрыть её смертельную рану.
P.S.: И по сей день я сижу за столом на той старой, видавшей виды табуретке.
Эталон
Вечер встречи выпускников. 20 лет прошло – с ума сойти можно! Я ли это? Они ли это? Мы ли это?… Я. Они. Мы.
В одном из кратчайших промежутков (кои своим существованием были обязаны лишь правилам хорошего тона) между нетерпеливыми тостами объявляю мини-тест и обращаюсь к девушке Люде (Это не стилизация под школу, что было бы пошло, - это искренность святого самообмана, боящегося нарушить сказку детства чужеродным взрослым словцом). Итак, обращаюсь к девушке Люде, известной по школьным годам как воплощение серьёзности:
-Поговорим об эстраде: назови быстренько два-три любимых исполнителя.
-……(не помню ответ)
-теперь о литературе: два-три любимых писателя.
-…..
-а теперь о сексе: две-три любимых позиции.
В этом месте возникает естественный смех, и все соглашаются, что на такой вопрос тяжело ответить принародно. По логике мятущегося застольного разговора, эпизод, казалось, был исчерпан. Ан нет! После примерно двадцатиминутного молчания, Людмила, расстреливая меня в упор своим убийственно серьёзным взглядом, говорит:
-А я бы всё равно тебе не сказала.
Каково! Вот она, черта неотделимая от человека! Человек-камертон, хранитель эталонной частоты. Стукни тихонечко по нему, и он зазвенит, демонстрируя природный стандарт, по которому можно безошибочно настроить определённые качества души. Такие люди – большая редкость. ''Соль земли'' (Евангелие). Без них не было бы ни одного мало-мальски настроенного человека-рояля.
Мнение, на котором не настаиваю
Чтобы там ни говорили, но такое явление, как женская поэзия, существует. Вечный, но полностью исчерпанный жанр. Страна, в которой самой высокой, недосягаемой вершиной остаётся:
Ах, далеко до неба!
Губы – близки во мгле…
-Бог, не суди! – Ты не был
Женщиной на земле!
М. Цветаева
Своеобразный карт-бланш, выданный Мариной Ивановной всему женскому полу.
Тщеславный мечтатель.
Он лежал на шаткой скамейке запущенного сквера. Мимо проплывали редкие пары влюблённых и равнодушные ко всему облака. Ему нестерпимо захотелось воспарить вместе с этими облаками. Полёт Икара над влюблёнными, - как это романтично! Как бы они глядели на него! После этого и разбиться не страшно. А если бы никого не было? Если бы один, один над всей землёй?.. Он безразлично посмотрел на облака, лениво потянулся и, - этого оказалось достаточно, чтобы скамейка рухнула, банальнейшим образом приземляя его тело для воссоединения с приземлившейся душой.
Месть художника
Я узнал её сразу (а ведь не виделись тридцать лет!); узнал и растерялся: она бережно собирала хлопья тополиного пуха в большой целлофановый пакет; мой изумлённый разум никак не мог понять на какую полку памяти положить увиденное действо.
В школе она замечательно рисовала. О технике судить не берусь, но замыслы были редкостными! Она мечтала стать художником, но… увы! как говориться, жизнь внесла свои коррективы. После я слышал: она не терпит в своём доме ни кистей, ни красок, ничего, что ранит душу напоминанием о несбывшейся мечте.
…И вот теперь она зачем-то собирала тополиный пух. Вспомнился Феофан Myхин – экстравагантный художник из «Золотого телёнка». Неужели и пухом можно живописать? Вряд ли.
Решив умом, что мне нет дела до этих странностей, я …послушался сердца и подошёл к ней.
Она была в каком-то колюче-радостном настроении. Разговор не сразу, но наладился, и она поведала мне тайну тополиного пуха.
История такова. Лучшая её подруга постоянно клянчит семена. Отказать вроде как неудобно. В итоге, подруга имеет шикарный урожай, а у моей знакомой данный сорт хиреет на глазах, даже если до этого отлично плодоносил. И не было случая, чтобы эта пакость не сработала. Как тут не поверить в мистическое!
Вот и задумала обиженная душа: собрать тополиный пух, удалить пуховую составляющую, а семена, при случае, подсунуть подруге, выдав их за новый сорт какой-нибудь огородной культуры.
Художник – он во всём художник!
Читатель, только давайте не будем опускаться до пошлого морализма, а лучше насладимся красотой замысла, шикарным росчерком, дерзким, и в то же время простодушным, оголением интимных частей своего «Я», тех, что обычно предпочитают не показывать другим – не прилично, мол, да и не выгодно.
К чёрту выгоду! и туда же приличия! – всё это для серых и сирых.
Миром правит красота! Вот только понимаешь это, лишь повстречав настоящего художника, даже если он уже давно не рисует.
Ночной дозор
У тёщи под утро бывает бессонница - этак часа в четыре. Тогда она какое-то время бродит по дому, стараясь не шуметь, после чего обязательно заходит в нашу комнату (я всегда при этом просыпаюсь), поправляет моё одеяло (чтоб ноги укрыть), замирает и отходит, сердито шепча себе под нос:
- Дышит сука!
Глупость поневоле
Работал как-то я на проходной. Ворота, рядом будка о четырёх стенах. Для того, чтобы пройти дальше, посетителю предлагают зайти в будку и, предъявив документы, получить пропуск. С линии ворот он видит, что одна стена будки упирается в забор, две другие доступны его зрению и дверей не имеют. Каждый третий недоумённо спрашивал: «А где дверь?».
Что это? Человек идёт в царство бюрократии и заранее готов, что его начнут кидать, пинать как мячик. Он заранее отключает восприятие, соображение – так легче вынести предстоящую пытку. Отключает настолько, что не может решить даже ясельную задачку с дверью.
Глаголом жгут сердца людей
Шила в мешке не утаишь. Это правило особенно жёстко действует, когда дело касается языка. Язык – он всё скажет, ничего не скроет! Умей лишь услышать.
Я – примак, и поэтому часто приходится обращаться к тёще по бытовым вопросам. Если её спросить, не видела ли она что-нибудь из детских вещей или из гардероба жены – да что угодно! – она скажет, что видела, мол, лежит там-то и там-то. Но если её спросить про мою вещь, обязательно ответит:
- Да валялась в (варианты: на, под, за, около и т.д.)…
Даже если вещь висит (лежит) как ей положено и где ей положено, - всё равно у тёщи на языке она «валяется».
Разочарование
Загородная зона отдыха. На выходные сюда приезжают гульнуть-кутнуть, отвлечься-развлечься…
Двое слегка выпивших мужчин восхищаются молодой женщиной, жадно расправляющейся со стаканчиком мороженого. Вернее восхищается один – второй лишь утвердительно кивает головой. Так и будем их называть: первый, второй.
- …нет, ты только посмотри, - тараторит первый – какое благоухание вкуса! (Кивок второго.) Какая фигура!.. всё при ней… и при этом, так мила, так призывно застенчива… (Кивок.) Ангел! Ангел да и только! (Кивок.) Я теперь точно знаю: слово «ангел» - женского рода!.. (Кивок.) Всё! – эти выходные я целиком посвящаю ей! А там как знать…
Второй хотел было по инерции кивнуть, но передумал и вместо этого лениво выдавил:
- Она, между прочим, с мужем приехала.
- С мужем?!
Оборванной струной, звериным воем пронёсся по округе глухой стон первого:
- У-у-у,
