начинаю вибрировать на границе сон-явь. В конце концов, не выдержав этой пытки, обречённо поднимаюсь. Отдых закончен.
- Здравствуйте, дети!
Очень сжатый рассказ
Брусницына правила объявления в газетах. Среди прочих было и такое:
Производим перемотку электродвигателей в сжатые сроки.
На следующий день газета вышла с объявлением:
Производим перемотку электродвигателей в сжатые сраки.
Брусницыну лишили премии, а фирма, производящая перемотку электродвигателей в сжатые …, отметила большой рекламный успех.
Иллюстрация к Евангелие
Вам приходилось заниматься прополкой картошки? Занятие, надо сказать, нудное, отупляющее. Даже самые добросовестные нет-нет, да и срубят неприметный картофельный кустик. Естественно: чем куст больше, чем он раскидистей и здоровей, - тем больше у него шансов остаться в живых.
Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет.
Евангелие
Не устаю поражаться универсальностью учения Христа!
Не хвались на рать идучи
Дело было в Речной участковой больнице. Андрея Сухорукова обидели. Он жил в гражданском браке и его пасынку не дали новогодний подарок. Разошёлся Андрюха не на шутку. Пока шла утренняя планёрка он метал громы и молнии, кружа возле кабинета главврача.
- Да я его…всё скажу…найду правду…как людям в глаза смотреть будет…
Наиболее сердобольным уже было жаль главврача, который сейчас должен будет попасть под молох Андрюхиного гнева. Наконец, планёрка закончилась.
- Где бы я ни работал, везде подарки дают, а у Вас не дают…, - сбивчиво, но громко начал Сухоруков свою заготовленную речь.
- Тише. Тише. Тише. – шёпотом отвечал главврач – Андрюша, у меня хлопот выше головы, все орут, требуют, угрожают, а тут ещё ты врываешься… Ну откуда я знаю, что там с этими подарками?!
Через пять минут в кабинет заносят подарок и вручают Сухорукову. Главврач, выкладывая в голосе всю нежность на которую способен, ставит в разговоре точки над «i».
- Ну вот, Андрюша, зря ты говоришь, что тебя везде ебут, а у нас не ебут…
Передёргивание было очевидное, но уж больно лихое, да ещё и в рифму (дают – ебут)! На Сухорукова жалко было смотреть. Выиграв не такой уж нужный ему подарок, он проиграл весьма значимый для него бой. Да какой там бой! он и завязать то его не сумел – слишком разные весовые категории.
Художник поневоле
Спору нет: таких хамов, как Овчаренко, днём с огнём не сыскать. Но энергия тонких движений накапливается даже в нём, а накопившись она ищет через что можно выплеснуться. И здесь возникает проблема: через грубость и быдлость она (энергия тонких движений) проявить себя не может, как не могут себя проявить ароматы духов через канализационную трубу. Вот и приходится хамам для таких случаев иметь сбросной клапан. В частности у Овчаренко такой клапан срабатывает либо когда он находит удивительно точное слово, метафору, либо когда он очень удачно пародирует кого-либо. Приведу пример первого случая.
Узнав что я решил расторгнуть свой первый брак, для того чтобы тут же сойтись с другой женщиной, Овчаренко молча смотрел на меня минуты две и вынес свой диагноз-комментарий:
- Примурлыкала.
Красиво жить не запретишь
Смелость где-то пересекается с красотой; она есть определённая форма красоты, росчерк молнии на затянутом небосклоне, бросок против течения, отрицание всего косного, привычного… Продолжать можно бесконечно долго, но я хотел привести один маленький пример, в котором смелость окрашивает вроде бы не совсем благовидный поступок. Но!.. коэффициент самодостаточности у смелости, как и у красоты, весьма и весьма высок.
Рабочий день подходил к концу. Мужики решили что уже можно бы и выпить. Гранёный стакан пошёл гулять по кругу. Когда очередь дошла до самого разливающего, неожиданно, как из-под земли, появился начальник цеха, славящийся своим крутым нравом и абсолютной нетерпимостью к пьянкам на работе. В одной руке у мужика был стакан с водкой, в другой – кусок чёрного хлеба, наполовину ставший сухарём.
Итак, ситуация обрисована. «Что сделали бы вы на месте Бени Крика? Вы ничего бы не сделали. А он сделал.»
Мужик принял спокойную, естественную позу, и с видом человека решившего перекусить, стал откусывать хлеб и запивать его водкой, выдавая оную за воду. Все замерли, устремив взгляды на мужика (и тем самым выдавая его). Впрочем начальник цеха был отнюдь не дурак, и сам, без подсказок, легко разобрался в ситуации. Из уважения к красоте он дождался когда стакан опустеет, после чего высказал свою позицию:
- Эх, наказал бы я тебя, если б ты …не выпил.
Любовь к жизни
Ей была обещана жизнь. Обещана самим фактом её появления на свет. Но вместо этого её постоянно окружал мрак, затхлый воздух, скрип ржавых дверных петель, злые голоса чужих жизней. И вот сегодня всё зашевелилось, закачалось, пришло в движение. Воздух стал другим. По каким-то неуловимым приметам она чувствовала, что жизнь совсем рядом. Вот она ощутила прикосновение чьих-то тёплых пальцев. Пальцы схватили её, ударили головой о шершавое, и …она ожила! Жадно глотая воздух, она восхищённо глядела на мир. Ведь ей жить в этом мире. И ей уже нравилось жить в этом мире! Ей очень хотелось обнять мир, согреть его своим теплом (она была уверена, что миру очень нужно её тепло, что мир не может обойтись без её любви!)… Но тут пальцы, обожженные её жаром, дрогнули и она полетела в грязь, ничего не понимая, и никого не упрекая…
Душа рыбака
Летом мы всей семьёй нагрянули в гости к моей тётке. Поскольку муж её (в дальнейшем: «дядька») заядлый рыбак, то рыбалки мы, конечно же, избежать не смогли (хотя, лично я предпочёл бы лишний раз сходить на болото). Встав ни свет ни заря, мы лихо оттопали километров шесть, под бравурный марш дядькиных рассказов о необыкновенных уловах, об удивительных случаях, сопутствующих рыбалке. После прослушивания этого ликбеза, не поймать рыбину килограммов в десять нам было вроде уже как и неудобно. Озеро оказалось сказочно живописным. Описывать не стану, - это надо не увидеть, не услышать, а прожить. Замечу только, что рыба выпрыгивала из воды стаями.
- Играет, - пояснил дядька.
Но вот беда! – на крючки глупая рыба попадаться никак не хотела. Дядька не на шутку нервничал, но виду старался не показывать. С горем пополам наловили мы скромненький набор для ухи на одного человека. По дороге назад мы с женой старались делать вид, что не заметили провала, мол, улов как улов. Но уж больно пойманная рыба не сочеталась с рыбой из дядькиных баек, ни по качеству, ни по количеству. Дядька был безутешен. Уху он варил уже дома, без конца повторяя:
- Разве это уха?!
Чтобы как-то загустить блюдо, пришлось пойти на кощунство: добавить в уху крупу, что дядька никогда не делает. Через минуту с помощью тётки удалось выяснить, что добавленная крупа называлась «клей для обоев». Конечно же, дядька не хотел умышленно портить уху, но исстрадавшаяся душа не могла дальше выносить пытку и в отчаянии направила руку за клеем. Так поступает художник: убедившись, что картина никак не выходит, замалевывает её и выбрасывает.
Остаётся добавить, что в тот же вечер дядька поставил рыболовные сети и на следующий день угостил нас отменной ухой.
Дружба ради …дружбы
Покойники таскают за собой покойников; покойники поздравляют друг друга с юбилеями, церемониально ходят друг к другу в гости. Покойники пьют за здоровье и процветание покойников. Покойники преисполнены гордости оттого, что они …покойники.
Вы думаете это кошмарный сон? фильм ужасов? мистические измышления? Отнюдь! Это то, что окружает нас каждый день! Это о нас, имеющих, пока, в известной книге лишь одну запись: о рождении. О нас… о нас… тут уж не отвертеться. Почему мы так держимся за старые, отжившие связи? Что нам в них? Упорно и безголово пытаемся втиснуть в настоящее манекены прошлого! Мы уже не те! Они уже не те! Да, те были близкими, родными, живыми и страстными! но нынешние – чужие и холодные. Дружба с манекенами очень даже небезопасна: мы не осознанно, в унисон сами становимся манекенами, пытаемся войти в свой давешний образ. Нам, тогдашним, было хорошо с теми прошлыми. Но эти – не они! Эти – их напоминания; за призраками прошлого мы упорно не видим настоящих. Вот и получается: манекены дружат с манекенами. В этой дружбе нет жизни – одна механика, нет смысла – одна лишь форма. Не отрекаясь от косного, невозможно двигаться к новому, к живому. Иисус предупреждал об этом: он, всё время вещавший о любви, вдруг говорит о ненависти:
если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником
Евангелие
Иисус употребляет очень сильное слово, чтобы подчеркнуть важность сказанного. Любой сведущий в диалектике, без труда разглядит здесь контуры закона отрицания отрицания. Отрицание очерствевшего прошлого необходимо, чтобы подниматься по спирали, а не елозить по кругу. Всё это, конечно, азбучные истины… но вот в чём штука: умелое применение азбучных истин – архисложная наука!
Упаси Вас Бог, думать, что я против настоящей дружбы! Я кричу лишь о том: зачем ходить в одной упряжке с памятниками?! Это почище рака, лебедя и щуки…
А ведь под маской трупа может оказаться настоящий живой друг.
Контуженный медными трубами
Что ни говори, а Виктор был шустрым парнем; элегантности, добродушия, остроумия, открытости было в нём хоть отбавляй. Было… К сожалению теперь Виктор бомж: безвольный, ничего не хотящий (кроме рюмки самогона), грязно одетый человек. Вести беседу с ним тяжело: пропитая память отказывается ему служить и он перепрыгивает с темы на тему, постоянно теряя нить, забывая нужное слово, не умея вложить даже малюсенькую эмоцию в предмет разговора. От былого Виктора не осталось и следа. Это два абсолютно разных человека. Но между ними был ещё один Виктор, этакий преуспевающий деляга стремящийся пополнить собой ряды новых русских. С молодым Виктором я общался достаточно долго; с нынешним Виктором общаюсь и теперь, правда всё реже и реже; а вот с крутым делягой я виделся всего раз, но рассказать об этой встрече, думаю, стоит.
- Виктор, привет!
- Привет, привет, - снисходительно отвечал холеный мужчина, пробегая ироничным взглядом по моему простецкому деревенскому наряду. Сам-то он был разодет с иголочки: дорого и со вкусом. Дружеский тон он явно не принимал, но я упорно не хотел замечать невесть откуда взявшейся в Викторе чопорности. Разговор шёл в разных плоскостях. На моё тарахтенье Виктор словно спичкой из зубов выковыривал немногочисленные слова и лениво швырял их куда попало. Мол, кому надо тот поймает. Мне пора было уж и обидеться. «Да мало ли что в жизни бывает», - подумал я – «Может у человека неприятности какие… или просто плохое настроение… лучше отложить беседу».
- Виктор, запиши мой телефон.
Виктор полез во внутренний карман плаща, в котором блеснула золотистая авторучка торчащая из записной книжки. Но ни то, ни другое он из кармана не извлёк; к моему удивлению в руках у Виктора оказался …калькулятор.
- Мне сейчас записать нечем, ну да ладно, давай свой номер, я его на калькуляторе наберу, и если он по дороге не
