Космические дознаватели. Ханская база

Глава 1. На пороге

Светило солнышко. Чирикали птички. Сидя в кабинете, Олаф боролся со сном и другими последствиями бурной ночи. У другой стены за своим столом помещался Санди. Советник читал книгу о доисторических животных и параллельно сочинял эссе о влиянии хронического безделья на характер некоей ящерообразной особи. Самой особи в кабинете не наблюдалось. Два часа назад Вершителя вызвали на совещание, причём вызвали таким страшным голосом, что он туда не пошёл, а побежал.
Дверь открылась. Сжимая в руке бланк командировочного предписания, Камил протопал к своему столу, но садиться не стал. Красные глазки ящера пылали боевой желтизной, пальцы подрагивали. Санди отложил книгу. Олаф зевнул. Камил погулял по кабинету, преодолевая волнение и лингвистический ступор.
- Ну, что? – наконец спросил он. – Беру новое дело?
- Дают – бери, - пробурчал Олаф.
- Что за дело? Какое-то уникальное? – насторожился Санди.
- Как сказать. На базе «Ханская» при расследовании убийства погибла группа дознавателей.
Олаф проснулся и присоединился к разговору.
- Да, с таким делом обгадиться никак нельзя.
- За право им заниматься на совещании случилась настоящая потасовка. Я победил. Теперь чувствую себя идиотом.
- Эка невидаль… - вздохнул Олаф.
- Привычное чувство? – поинтересовался Камил.
Санди бросил книгу в ящик стола и спросил:
- Когда уезжаем?
- Завтра утром.
- Дай мне материалы по делу, до отъезда поработаю.
Олаф немедленно вскочил.
- А я до отъезда отдохну.
Камил заступил ему дорогу.
- Дело это требует тишины, поэтому - никаких оргий и слезливых прощаний с подружками.
Олаф попытался обогнуть препятствие, не смог и жалобно заныл:
- Почему мне нельзя слезливо с кем-нибудь попрощаться?
Санди только рукой махнул.
- Пусть оттянется, а то всю дорогу стенать будет и про баб своих рассказывать.
Сочтя эти слова разрешением, Олаф вылетел из кабинета. Подключаясь к информационной базе, Санди пропел:
- Крылья любви увлекли его прочь.
- Стая чертей унесла его в ночь, - пробурчал Камил, открывая справочник.

По бабам Олаф не пошёл. Он решил тихонько посидеть в баре, съесть и выпить всё, чего давно хотелось, но руки и зубы не доходили. Ближе к полуночи, когда на тарелках почти ничего не осталось, Олафа окликнули:
- Привет, Страж. Нашёлся, наконец.
Олаф узнал рыжего спасателя, которого, впрочем, не узнать было трудно.
- Слышал, вы взяли «Хамскую базу» себе?
- Ханскую.
- Ну-ну. Расскажи подробности.
- Не положено.
- Мне – можно. Рассказывай.
- Да я сам ничего не знаю.
Рыжий возмутился:
- А должен знать! Вместо, чтоб над документами сидеть, он пьянствует! Я ещё понимаю, если бы ты в тренажёрном зале потел. Алкоголик и обжора. Как на тебя Камила беззащитного оставлять?
Олафа посетило некоторое сомнение: в бою Вершитель был стремителен и вынослив, кроме того, лезвия ножей соскальзывали с чешуи, а огнестрельным оружием на базах пользовались редко – себе дороже. Олаф возмутился:
- Что его шкуре дублёной сделается?!
Рыжий вздохнул:
- Шкура – по боку, душа у Камила нежная, ранимая. Зачем я его с того света добывал? Чтобы ты угробил?
- С того света? Орфей, понимаешь.
- Дудки! Я лучше Орфея, я, в отличие от него, свою Эвридику с того света вывел.
- В смысле: ты Камила после гибели группы эвакуировал?
- Нет. Там эвакуации не требовалось. Он сам вернулся. Только мёртвый.
- Что-то я…
- После возвращения Камил перестал есть и пить, штатного психолога по матери послал. В корпусе его обходили стороной – боялись худшего.
Стражу надоело нагнетание и драматизм, поэтому он рискнул уточнить:
- И только чистая любовь рыжеволосого рыцаря отвратила несчастье?
Спасатель прищурил на Олафа хитрый глаз.
- С чего это в твою красивую башку зашла мысль о любви?
Олафу расхотелось шутить, и он пожал плечами.
- Не о любви, а о дружбе. Мне показалось, что вы близкие друзья.
- Может и друзья, но погибшие были для Камила семьёй, заменить их не мог никто. Представляешь, я едва в отчаяние не впал! Посмотри: где – я, а где – отчаяние?! Бился, бился, едва не убился. Отпуск пришлось взять, чтоб за Камилом приглядывать. Я даже к нему жить переехал, иначе ящер запаршивел бы совсем. А гад этот – дохлый-то дохлый, но характером сделался мерзок, а на язык - похабен.
- Давай уже дальше рассказывай. И вот тут…
- И вот тут купил я Камилу цветочки. Он их, если что… - рыжий послал Олафу ещё один хитрый взгляд, - очень любит. И вовсе не на обед, как болтают некоторые. Бледно-жёлтые дудочки на бледно-зелёных стеблях. Расцветкой - совсем, как ящер мой. Поставил вазочку в его спальню, а за ночь цветы распустились и так развонялись, хоть святых выноси. Горьким чем-то. То ли он их нанюхался, то ли просто время пришло, смотрю, сидит Камил, а по щекам у него слёзы текут. Похоронил он погибших окончательно, а себя в живых оставил. Встряхнулся немного, меня из дома тут же попёр, но я приходил-проверял.
- Грустная история, - оценил Олаф и хлопнул в честь этой грусти стопку.
- Знаешь, зачем я её рассказал?
- Догадываюсь.
- Чтоб тебя догадки насмерть не замучили, скажу прямо: вернёшься без Камила – убью! Иди, матчасть учи.

Жили дознаватели все вместе, по разным причинам переселившись в роскошные апартаменты Вершителя. Сначала Санди счёл, что так гораздо удобней напоминать Камилу простую истину: если каждый день надеваешь новый костюм, то и ключ от кабинета надо из кармана в карман перекладывать каждый день. До переселения дознаватели не раз целовались по утрам с запертой дверью, при этом за ключом отправляли Советника. Первый раз он попробовал возмутиться, но ему было сказано, что перед закрытой дверью советы никому не нужны, а ключ – очень даже нужен.
Потом к Вершителю переехал Олаф. Свободолюбивому Стражу идея совместного проживания показалась сомнительной, но он не захотел отрываться от коллектива. К тому же шансы опоздать на службу заметно уменьшались, и оправдание придумывать стало проще. Оно сделалось одним единственным, но неотразимым: «а кто меня во время не разбудил?» В итоге у Камила отняли чулан за библиотекой и крытую веранду с отдельным выходом, чтобы буйный Страж не будил по ночам остальных тихих жителей.
Камил захлопнул справочник.
- Давай-ка до дому. Там дочитаем. Да и поспать надо.
- Поспать во время перелёта можно, - поднимаясь, пробурчал Санди.
Недоумевая, Камил просмотрел всё материалы, до которых смог дотянуться. База Ханская. Обычная база средних размеров, постоянный и переменный контингент. Порт, несколько научных лабораторий, ремонтные мастерские, кафе, ресторан, немудрёные развлечения людей, плотно занятых работой. И труп на фоне будничного пейзажа лаборатории. А через неделю – ещё три трупа в коридорах. Никаких следов, то есть следов – море, проходной двор. Объявить карантин надолго никто не позволит. Что ж, поторопимся. И, сон сейчас важнее бумаг – придётся самому вести катер, после недавних событий подпускать к управлению Олафа не хотелось. Чтоб уж точно заснуть, Камил от души потренировался, принял горячую ванну и забрался под шёлковые простыни. Через минуту его сморил сон.
Проснулся Камил от грохота. На полу, задрав все четыре ножки, лежал ценный, инкрустированный древним янтарём столик, рядом на четвереньках стоял Олаф. Он громко и внятно матерился на своём родном языке. Языка этого Камил не знал, но в смысле произносимых слов не сомневался.
- Чего тебе? – спросил он тихо.
Олаф прошептал в ответ:
- Дай материалы дела. Изучать буду.
Камил сладко потянулся и сказал мечтательно:
- Начистить бы кой-кому рыжую морду, да руки коротки. Всё было совсем не так.

Глава 2. В пути

Дорога выдалась муторной. Просидевший над документами Санди ещё до входа в червоточину закрыл глаза и обвис на ремнях безопасности. Камил, так и не заснувший после полуночной побудки, корчился в кресле и злобно зыркал на причину бессонницы. Олаф, вопреки ожиданию, чувствовал себя прекрасно: накануне вечером он налегал в основном не на выпивку, а на закуски. Ночью же гарант безопасности Советника и Вершителя, положив на материалы уголовного дела голову, крепко выспался.
В безвременье червоточины, заметив, что Камил скис окончательно, Олаф решил подбодрить коллегу.
- Хочешь, анекдот расскажу?
- Нет.
- «Девица хвалится: а у меня натуральная шуба. Парень поддакивает: заметно, сзади - хвост».
- Не смешно.
- Почему?
- Настроение плохое.
- Почему?
- Отстань.
- Почему?
- Отвяжись. Талисман забыл.
- Давай, я тебе новый сделаю? Откручу где-нибудь гаечку, проводок оторву, повесишь гаечку на проводок – будет талисман.
- Нет уж, спасибо. Не стоит на катере ничего отвинчивать. И, вообще, возникновение талисманов обычно связано с крупными неприятностями.
- Не замечал.
- Твоя пуля на цепочке появилась после того, как нас обстреляли прямо у порога базы. Я от той горячей встречи получил несказанное удовольствие.
- Ладно, все же выжили, а это, по тогдашней ситуации, – настоящее чудо! Вообще-то, пуля – так, для дам. Чтоб сразу было видно, как я крут.
- Действительно, крут: пули от черепа отскакивают, не нанося заметного ущерба.
- Отлично знаешь, что не от черепа, просто - злобствуешь. С таким настроением ты никакого дела не раскроешь.
- Я, вообще, не знаю, как на этой чёртовой базе работать. Собственно, она не база, а, скорее, научный институт и производство, его обслуживающее. Все жители - при любимом деле. Кроме мелких краж и лёгкого мордобоя отродясь ничего не происходило. Да ещё талисман пропал! Я же точно помню, что брал его с собой!
Олаф спросил из вежливости:
- Что за талисман?
- Окаменелость. Аналог вашего морского ежа.
- И как он стал талисманом?
- В юности я наступил на него босой ногой и сильно поранился.
- А положительная составляющая в этом событии присутствовала?
- Я не смог пойти на свидание, и девушка меня бросила.
- Ты бы эту окаменелость - молотком! Впрочем, смотря какая девушка.
- Девушка нормальная. Она сказала, что я нытик и неудачник, что её новый парень уже завязывает волосы в хвост и, если не отстану, накостыляет мне по шее.
- Ну и ты бы свои патлы в хвост завязал! Сейчас же завязываешь. Хотя жаль, они у тебя красивые.
- Олаф, а почему ты не вырежешь из фольги шевроны командира корпуса? Шикарно бы смотрелось!
Олаф представил эту картину, засмеялся и махнул рукой.
- В пень окаменелость, плохой талисман.
- Хороший. Я с больной ногой неделю дома просидел. За это время от тоски и безделья прошёл тесты и очень скоро уже работал дознавателем. А когда через несколько лет приехал в отпуск…
- Она стала толстой и некрасивой?
- Она стала ненужной. Хотя к тому времени у меня и хвост был, и накостылять я мог любому. Теперь талисман помогает мне принимать решения. Сожму его, колючего, в кулаке, и сразу всё становится ясно. Растяпа!
С этим утверждением Олаф спорить не стал. Несколько минут Камил молчал и только сопел, было видно, что ему трудно задать вопрос. Но он всё-таки спросил:
- Слушай, а что тебе вчера Аргус рассказал?
Посомневавшись, Олаф решил правды не говорить.
- Его Аргус зовут? Это кличка?
- Конечно.
- Странная.
- Зубы не заговаривай.
- Сказал, что прибьёт, если ты пострадаешь.
- И всё?
- Что ты любишь цветы.
То, как Камил покраснел, было заметно даже через чешую. Он отвернулся и прошипел:
- Я не люблю цветы, у меня на них аллергия!
Олаф сделал вид, что поверил.