в 966 году, достигнув хазарской столицы — Итиль, в открытом бою, в жестокой битве с войском кагана разбивает его и разрушает город. Далее киевский князь, скорее всего, предпринял обратный поход в Киев, перетащив корабли из Волги в Дон, и по пути разрушил расположенную на Дону хазарскую крепость Саркел (Белую Вежу). Похода в Северо-Кавказский регион, где он якобы разгромил опорный пункт хазар — крепость Семендер и покорил племена касогов, принимая во внимание то громадное расстояние, которое с боями пришлось преодолевать его войску, учитывая обязательную усталость войска, наверное, в этот раз всё же не было. Отложив полный разгром своего давнего врага - зимовать Святослав вернулся домой в Киев. Здесь и нашёл его посланец Никифора Фоки сын херсонского протевона (выборный градоначальник), которого император «почтил достоинством патрикия» Калокир. Он при помощи богатых даров и, видимо, напоминанием о договорном обязательстве помогать Византии войском, смог убедить Святослава направить свой удар не на Хазарию, а на болгар. Так что вторжение в 967 году Святослава в Болгарию, по сути, являлось помощью Руси Византии. «В год 6475 (967) Пошёл Святослав на Дунай, на болгар. И бились обе стороны и одолел Святослав болгар и взял городов их восемьдесят по Дунаю и сел княжить там в Переяслаце…», - напишет летописец.
Добросовестно выполняя свои обязательства перед Византией, Святослав в течении года почти полностью усмирил болгар, но в начале лета 968 года пришло тревожное известие. На Русь напали печенеги и осадили Киев. Тут нужно пояснить, что печенеги, основу которых составляли тюрские и угро-финские народы, не были единым этносом и не редко кланы и различные ханы даже враждовали между собой, а восточные авторы пишут о тюрских и хазарских печенегах. Так вот, именно печенеги хазарские, кочевавшие за Доном, направляемые хазарами, воспользовавшись тем, что Святослав увёл своих воинов в Болгарию, как раз и осадили Киев. Есть, конечно, и другое мнение, что печенегов на Русь натравили ромеи, но тогда тут отсутствует элементарная логика. Судите сами. Святослав в союзе с печенегами и венграми исправно делает дело, которое ему поручил через своего приближённого, возвышенного им в сан патрикия Калокира, император Никифор Фока. Печенеги благодаря победам Святослава добывают и себе славу великих и страшных для врага воителей, что для степного воина весьма лестно и полезно, а заодно и обогащаются грабежом болгар. Чего ещё желать? И вдруг они разворачивают своё оружие против того кто их ведёт ко всему этому. Не логично. Тем более что значительная часть печенегов участвует в походе Святослава. Ведь он может легко покарать предателей тут же. Но он, как пишет Татищев, оставляет часть своего войска во главе с воеводой Волком в Болгарии, а сам с основными силами спешит к Киеву. Правда, придя к своей столице, печенегов он уже не застаёт. Печенеги ушли. И судя по тому, как мало они знали о Киеве и его князе можно судить, что печенеги пришли издалека. Так летописец повествует: «Печенежский же князь, увидев это, возвратился один к воеводе Претичу и спросил: «Кто это пришел?», А тот ответил ему: «Люди той стороны (Днепра)», Печенежский князь спросил: «А ты не князь ли?». Не мог печенежский князь из кочевых приморских кланов соседствующих с Русью не знать Святослава который «мнго воевал». Но хоть печенеги и ушли Святослав в отместку за набег решает окончательно покончить с Хазарией, виновницей этого набега. Призвав дружественных ему печенегов, Святослав в 968 году организовывает ещё один поход на уже ослабленную им Хазарию. Вот тут-то его воины вместе с печенегами и появляются в Северном Кавказе и в отместку за Киев основательно разрушают хазарский город Семендер. Свидетельством тому что это был поход возмездия являются слова арабского путешественника X столетия Ибн Хаукаля, который сообщает о неизвестном русским летописцам походе русов в 968 – 969 гг. и говорит:
«В Хазарской стороне есть город, называемый Самандар, он между (хазарской стороной) и Баб ал-Абвабом (т.е. Дербентом), были в нем многочисленные сады; говорят, что содержали (они) около 40 тысяч виноградников, а я спрашивал об (этом городе) в Джурджане в 58 году, (т.е.980г.) вследствие близкого знакомства (с этим городом), и сказал (тот, кого я расспрашивал): «Там виноградник или сад (такой), что был милостыней для бедных, а если осталось там (что-нибудь), то только лист на стебле». Пришли на него русийи, и не осталось в городе ни винограда, ни изюма». То есть, захватив Семендер, Святослав не собирался подчинять его своему влиянию, он уничтожал город, так чтобы он не смог возродиться, вплоть до садов и виноградников, а люди вынуждены были бежать из города.
Сомнительно и то, будто Святослав говорил своей матери: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае - ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли - золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы». Скорее всего, он и не собирался по возвращению в Киев вновь идти на Болгарию. Оставив там, на всякий случай, часть войска во главе со своим воеводой, он считал свою обязанность перед императором ромеев выполненной, и занялся государственными делами дома. Не сидел же он в Киеве просто так, почти три года дожидаясь смерти матери, княгини Ольги. Но случилось так, что в декабре 969 года в Константинополе произошёл переворот. В результате заговора был убит император Никифор Фока и на престол сел его полководец Иоанн Цимисхий. Это сильно поколебало положение Калокира, выдвиженца свергнутого императора, и он решает с помощью русского князя сам занять константинопольский престол, обещая за это присоединить Болгарию к русскому княжеству.
«Особенно побуждал их (русичей) к этому Калокир, который говорил, что если он будет провозглашен ими императором ромеев, то отдаст им Болгарию, заключит с ними вечный союз, увеличит обещанные им по договору дары и сделает их на всю жизнь своими союзниками и друзьями», - так об этих событиях пишет Иоанн Скилица (XI - начало XII вв.).
Святослав с радостью соглашается на такое предложение и уже весной 970 года вновь выступает в поход на Болгарию. По пути, у Днестра ему встречается выбитое из Переяславца восставшими против Руси, при новом императоре, болгарами, войско воеводы Волка. Соединившись, они возвращаются в Болгарию и вновь покоряют болгар, жестоко подавив восставших. После повторно покорения болгар Святослав грозит византийскому императору вскоре появиться и под стенами Цареграда. Но дождавшись прибытия из Азии войск Варды Склира и, усилив ими находившееся войско в Европе, император Иоанн Цимисхий в 971 году сам ведёт эту громадную армию в Болгарию и переходит в наступление. Мужественно сражались воины Святослава, но их было мало. Несомненно, лукавит Лев Диакон, когда в описании сражений выводит трёхкратное или даже пятикратное преимущество русичей над ромеями и, не смотря на это, всегда в сотни раз большие потери Руси в схватках. Не сходятся как-то его расказни с умением сражаться русских воинов, и описанием доблести русичей у восточных авторов. Так, описывая то, как русские витязи захватили в 944 году город Бердаа, арабский автор Ибн Мискавэйх (933 – 1030 гг.) писал.
«Когда они (русичи) достигли Куры, вышел против них представитель Марзубана и заместитель его по управлению Бердаа. Было с ним триста человек из Дейлемитов и приблизительно такое же число бродяг и курдов. Простой народ убежал от страху. Вышло тогда вместе с ними (войско) из добровольцев около 5000 человек на борьбу за веру. Были они беспечны, не знали силы их (Русов) и считали их на одном уровне с армянами и ромейцами. После того, как они начали сражение, не прошло и часу, как Русы пошли на них сокрушающей атакой. Побежало регулярное войско, а вслед за ним все добровольцы и остальное войско, кроме Дейлемитов. Поистине, они устояли некоторое время, однако все были перебиты, кроме тех среди них, кто был верхом. (Русы) преследовали бегущих до города (Бердаа)». Ибн Мискавейх уточняет, что русы брали не числом, а своим мужеством и умением сражаться. Так, например он приводит такой пример:
«Слышал я от людей, которые были свидетелями этих Русов, удивительные рассказы о храбрости их и о пренебрежительном их отношении к собранным против них мусульманам. Один из этих рассказов был распространен в этой местности и слышал я от многих, что пять людей Русов собрались в одном из садов Бердаа; среди них был безбородый юноша, чистый лицом, сын одного из их начальников, а с ними несколько женщин-пленниц. Узнав об их присутствии, мусульмане окружили сад. Собралось большое число Дейлемитов и других, чтобы сразиться с этими пятью людьми.
Они старались получить хотя бы одного пленного из них, но не было к нему подступа, ибо не сдавался ни один из них. И до тех пор не могли они быть убиты, пока не убивали в несколько раз большее число мусульман».
Последний из оставшихся в живых был юноша, который по словам рассказчика, чтобы не быть захваченным в плен, зарезал сам себя ножом. Как после такого восхищения недругом, преклонением перед его доблестью и отвагой можно поверить Льву Диакону? Поэтому и не удивительно, что неся огромные потери в схватке с многократно уступающим в численности противником, Иоанн Цимисхий с радостью согласился на переговоры. В результате переговоров ромеи снабдили оставшихся в живых (более 20 тыс.) воинов Святослава продовольствием и позволили им, сев на корабли, покинуть Дористол и уйти домой. И вот интересная вопрос. Зачем Иоанну Цимсхию было нанимать ненадёжных половцев, платить им золотом, если гораздо дешевле и надёжнее было спалить руссов вместе с кораблями, страшным для них греческим огнём, при выходе из Дуная в море? Ведь у императора, как сообщает Лев Диакон было более 300 кораблей. Далее: почему Святослав с войском остался зимовать в Белобережье? Ведь был только конец июля месяца, и можно было ещё до начала холодов легко добраться на ладьях к Киеву. И, откуда мог знать Свенельд что « стоят у порогов печенеги»? Не вместе ли со всеми он шёл на ладьях по морю от самого Дористола. Вырвавшись из такой передряги, не должны ли были они спешить домой? Или они на радостях, что остались живы, решили устроить увлекательный круиз по Чёрному морю? Тогда конечно, можно успеть нанять половцев, а половцам собрать в бескрайних степных просторах войско, хотя бы, по крайней мере, вдвое превосходящее силы Святослава. А это не менее 40 тысяч. Иначе как можно быть уверенным в победе над испытанными и закалёнными в боях, не страшащимися самой смерти, опытными воями Святослава. Согласитесь, не слаживается как-то всё это в логическую цепочку. Захотел бы Святослав сразу уйти в Киев, вряд ли успели бы печенеги собрать нужное количество воинов и перекрыть ему пути отхода. Что же тогда?
Тогда выходит, что Святослав и не собирался уходить в Киев. Полуторамесячный запас продовольствия, (ровно столько чтобы на кораблях по Днепру достичь Киева) полученный от ромеев, позволял ему дождаться подкрепление от своих сыновей и с новой силой выступить против Византии. Только за помощью
