Мне вот чисто из любопытства интересно, а на что рассчитывали люди, когда пытались запереть здесь демона. Мой взгляд скользит по раскуроченным стенам и раздробленным балкам. Все это роскошество припорошено цементной пылью и бетонной крошкой. Непосвященному покажется, что тут случился взрыв. Ха, и еще раз ха. Тут случились придурки, вздумавшие вызвать демона. Дуракам везет, это я знаю давно, вот только судя по масштабам катастрофы текст призыва они взяли отнюдь не из интернета. Там всякой дряни хватает, но наши качественно следят за тем, что бы ничего опаснее маячка для мелких бесей там не светилось. Следов демона здесь уже нет, моя работа закончена, теперь дело за командой зачистки, которая снесет этот сарай к лешему, найдет и почистит память очевидцам, но это только их забота. Мне нужно идти. Последний раз обвожу взглядом помещение, на всякий пожарный вешаю «паутинку» и выхожу под поздне-октябрьский дождь. Нечеловеческие глаза прячутся за стекла очков, капюшон поглубже, в уши наушники-капельки. Таких как я девять из десяти. Чуть сутуловатое существо неопределенного пола и неприметной внешности. Вы часто видите меня на улицах, но едва ли вам придет в голову обернуться мне в след или рассмотреть внимательнее. Я – охотница. Моя жизнь начинается ночью, когда всякая жуть вылезает из своих нор и начинает кормежку. Вы, мирно спящие в своих постелях, и вздыхающие о киношных кровососах, даже представить не можете с чем мне приходится сталкиваться. Впрочем… Раз вы не знаете, просвещать я вас не буду.
Нарезаю круги по району. Быть такого не может, что б Темная тварь добровольно убралась в свой мир, прихватив только неудавшихся заклинателей. Не те это создания. В воздухе слишком много миазмов зла, а потому взять след я не могу. Это злит. Пока я тут бегаю как пони по кругу, демон вполне может потрошить кого-либо поблизости, а я даже не почувствую. На периферии сознания тоненько звенит – команда зачистки прибыла на место, и командир снял уже не нужную паутинку. Впрочем, особой надежды у меня и не было. Так, а если попробовать позеркалить ауры? Не думаю, что получится что-то путное, но как вариант… Почему бы и нет. Чисто… Так отчего же так смердит? Тленом и серой несет так, что голова начинает кружится. Люди-то не чувствуют, а вот мне с моим уникальным нюхом весьма некомфортно. Но тут возникает вопрос, почему я самого демона не чувствую. Вариантов два. Или демон нам попался слишком умный, способный не только на тупое мочилово всех подвернувшихся под руку, или меня целенаправленно сбивают со следа. Оба варианта меня категорически не устраивают. Небо на востоке чуть светлеет. Пора сворачиваться. Днем солнце не позволит ему высунуться, да и остаточную вонь выжжет, а там глядишь я до него доберусь.
Не торопясь двигаясь в обратном направлении, я еще раз внимательно принюхиваюсь. Против ожидания мне везет. Из одного окна несет особенно сильно. То, что это пятый этаж меня не особо напрягает.
Тень, чуть темнее ночной, скользит по стене. Окно приоткрыто, подоконник испачкан кровью. В комнатке безумного вида старуха, сидя прямо на полу, чавкая и причмокивая обгрызает детскую ручку. То, что еще осталось от тельца валяется у нее под ногами. В кровавом месиве у двери едва угадывается тело мужчины, поперек кровати лежит обезглавленный труп в женской сорочке. Жуткая тварь отбрасывает кость и мерзко ухмыляется. Перепачканные кровью губы кривятся в хищном оскале.
- Нашлааааааааа… - Шипящий голос прерывается бульканьем, когда через горло существа пролегает кровавая борозда. Только молниеносное движение назад спасает его от обезглавливания. Впрочем, слабо верится, что отсутствие головы может убить злобную тварь, во всяком случае, на перерезанное горло внимания оно не обращает.
Девушка, чей размытый силуэт соткался из тьмы оконного проема, замахивается еще раз, одновременно доставая тяжелый пистолет. То, что еще сохраняет облик старушки, с диким хохотом вспрыгивает на потолок и шустро, словно гигантская муха, бросается на пришедшую…
У подъезда тормозит микроавтобус. Десяток крепких мужчин в спецовках, с чемоданчиками в руках, заходят в дом. Жалобно пиликает выдранный с мясом домофон. Еще четверо шустренько разбредаются по окрестностям. Работа кипит споро, кто-то обходит соседей, корректируя память. Большая же часть команды пакует в черные пластиковые мешки то, что еще недавно было вполне благополучной семьей и поливает спецраствором перепачканную уже чернеющей кровью мебель, полы и стены жуткой квартиры. Отдельно и с особой тщательностью запаковывают то, что осталось от аватара демона. Последний из команды бросает в дверной проем спичку, и ослепительно белое, жаркое пламя в несколько секунд охватывает всю квартиру. Оно с жадностью жрет обои и обивку мебели. Особенно громко ревут его языки там, где стояла детская кроватка. Незамысловатые погремушки и потрепанные зайки-мишки, рассыпаясь искрами, обращаются в пепел. Еще минут десять Очищающее пламя будет вылизывать все, что могло остаться после демона, или тех, кто так жутко, а главное безвинно погиб здесь этой ночью. В нем в последней в этой жизни муке будут корчится души голубоглазого мальчика, улыбчивой шатенки, веселого, еще не пришедшего в себя от эйфории отцовства, парня. Но хуже всего придется душе бабки, которая так опрометчиво пожелала смерти слишком шустрому правнуку, который все никак не хотел засыпать и нерадивым его родителям, что никак не могли успокоить хныкающего ребенка. Но в белом огне сгорит все. И души отправятся туда, где уже никогда не будет боли. А приехавшие пожарные застанут обычный, пусть и яростный огонь.
Мужчины неприязненно косятся на ту, которая уселась прямо на пол, в самый темный угол микроавтобуса. Рядом с ней лежат те, спасти которых она не успела, но если судить по спокойному, даже застывшему лицу, особых переживаний это у нее не вызывает. Зачистка работает с разными охотниками. Парни давно привыкли, что те не отличаются особым человеколюбием, да и излишней эмоциональности за ними не замечалось. Но не настолько же. Никому и слова не сказала, сидит, заткнув уши наушниками, и хладнокровно поправляет мешки, которые при поворотах норовят сползти ей на ноги. Самый молоденький из команды, балагур Миша, попытался ее разговорить, но все его реплики остались без ответа. На какое-то время парни даже забыли о неожиданном довеске – охотники редко пользовались таким транспортом, предпочитая добираться своим ходом. И тем неожиданней стал хриплый голос потребовавший остановить на очередном перекрестке. Ребята аж подпрыгнули и от неминуемого превращения в мелкое решето охотницу спас командир, вовремя рявкнувший отбой. Но, кто-то из парней не смог отказать себе в удовольствии подставить подножку неловко пробирающейся к выходу девчонке и та в прямом смысле слова вывалилась из автобуса, чуть не вспахав носом тротуар. Машина, взвизгнув колесами, рванула с места, никому не хотелось знать реакцию оскорбленного боевика…
Проснулась она сразу. Просто открыла глаза и еще несколько секунд просто изучала потолок. Окон или каких-либо других проемов кроме наглухо закрытой массивной двери в коморке не было, время суток определить было невозможно, но внутренние часы, еще не разу ее не подводившие, подсказывали что скоро закат. Осторожно выпутавшись из заскорузлых от крови простыней, села, растерла лицо. Кожу стянуло, глаза опухли, веки шелушишись – опять плакала во сне. Тихонький хмык ознаменовал безрезультатность попыток вспомнить кто из тех, к кому не успела, снился на этот раз. На ходу стаскивая задубевшую водолазку и штаны, прохромала в душ. Смывая под тугими струями черно-бурую корку присохшей крови, придирчиво инспектирует тонкую кожицу шрама. Все-таки достала треклятая тварь, выдрала из межреберья приличный кусок мяса. А, не в первый раз – заживет. Вообще тело в отвратном состоянии. Да и когда его в порядок приводить, когда не успевает зажить одно, как достается еще сильнее. Ладно, руки-ноги на месте, голова соображает, а там по ходу дела разберемся.
На всякий пожарный убинтовываю пострадавший бок. Как мне удалось это сделать самой – отдельная история. Но кого мне звать в помощь? Не в лазарет же идти…
Черная водолазка, сестра-близнец безвинно погибшей от моей кровушки, и широкие военного кроя брюки. Почистить и перезарядить оружие. Посеребренные ножи не пострадали, черная кровь демона стирается с них без труда, а вот обычный тычковый кинжал, похоже, погиб безвозвратно. Придется перед выходом заглянуть в оружейную. Кобура и ножны занимают свое место. Еще влажные волосы стянуть в тугой хвост, уже потом я заплету из него косу, а пока пусть высохнут. Мешковатая куртка, поменять батарею в плеере. Вроде ничего не забыла. Последний внимательный взгляд на комнату, обхлопывание карманов на предмет нужной мелочевки. Все на месте. Можно идти…
После такой приятной темноты моих комнат даже приглушенный свет коридора бьет по глазам. Жмурюсь и надеваю очки. Так, теперь в столовую, потом в диспетчерскую за заданием и можно выдвигаться. По моим прикидкам сейчас должно быть около девяти вечера. Осенью - почти глухая ночь. Но до полуночи будет спокойно, вряд ли кто-то кроме мелких жутей вылезет, а я таких не трогаю, попугаю разве что…
В столовой народу мало – по большей части уже выдвинулись на маршруты, но некоторые столики еще заняты. Получаю свою порцию. Сажусь в самый темный угол, демонстративно отвернувшись спиной. Прямо перед моим носом висит зеркало. В свое время я не поленилась повернуть его так, что теперь весь зал как на ладони, так что неприятностей в спину можно не опасаться. Суп почти остыл, на поверхности плавает жирная пленка. Привередничать не приходится. Я вчера потеряла слишком много крови, часть сил ушло на ускоренную регенерацию. Второе вполне съедобно, как для меня чуть пресновато, впрочем, мне все кроме перца чили воспринимается как бумага. В чай опять намешали какой-то дряни. Когда же им надоест экспериментировать над нами. Мне по большей части плевать, но не все же такие неприхотливые.
Диспетчерская гудит, как ей и положено. Конторка прикрывается то ли частной клиникой, толи еще чем-то. Не задавалась этим вопросом. Хотя если будет время, надо узнать. Получаю маршрут. Как всегда достались трущобы. Это их так остальные называют. Для меня этот район времен расцвета кукурузной лихорадки ничем не отличается от остальных. Разве что там зданий заброшенных больше, а потому любит его разная шушера. Да фонари там торчат только для вида. На моей памяти они еще ни разу не горели. С моим абсолютным ночным зрением, очень чувствительным к перепадам освещения так самое оно. Касаюсь кольцом отправной точки. Рывок вверх, так же резко вниз. Быстро откатиться в сторону прямо из-под колес грузовика. Не люблю порталы. Хоть они и существенно упрощают жизнь. Не пойди вчерашний путевой лист на корм демону – не пришлось бы мне с разодранным боком садится на хвост зачистке. Вылезаю из канавы. По мере возможности отряхиваюсь. Куртка не столько испачкалась, сколько промокла. Не есть хорошо. Само собой, что оно за ночь высохнет, вот только где гарантия
