СНОП-часть I

весь трясясь от алкоголя и пережитого, сел в кресло.
То-то же, сказал духовник, строго посмотрев на него,-иди, и больше не греши.
Минуты две о. Иоанн молчал, тупо уставившись в пол, а затем вопросительно посмотрел на духовника, и сказал: "Батюшка Афанасий, а что мне с этими ночными кошмарами то делать? Как от них избавиться? Замучили они меня совсем,-ночи на пролет не сплю, устал от них страшно, сил больше нет! Что посоветуете, отче? Может молитвы какие почитать, или там акафисты, или каноны какие; в общем, как быть то?"
-Кошмары у тебя, отец, были от того, что ты пил напрополую,-ответил духовник,-удивляюсь, как ты, брат, еще до белочки не дошел. Теперь же, после твоей исповеди, у тебя появятся силы противостоять этой страсти; но появятся не на пустом месте, Ваня, а при условии, что ты начнешь творить дела покаяния. То есть начнешь работать: заниматься тем, чем ты занимался раньше. Каноны и акафисты читать конечно можно, но покаяние проявляется именно в делах: сотворите плоды, достойные покаяния,-так кажется в Писании написано. Вот если ты начнешь именно с дел, то сразу же и увидишь помощь Божию: поэтому Ваня возвращайся к своим обязанностям, и все наладится, все станет на свои места. А молитва...все равно она у тебя не чиста, и ей ты свои грехи не искупишь. Даже мы, монахи, и то не имеем чистой молитвы: так только, правило вычитываем, и все тут. Я, брат, только один раз чисто молился,-когда в тюрьме, в изоляторе сидел. Подставили меня, обвинили в том, что я не совершал: вот и осерчали на меня блатные, решили жизни лишить. Потом конечно разобрались во всем, и меня в покое оставили; но молился я тогда, Ваня, так, как никогда в своей жизни. И видимо Господь меня услышал, в живых оставил,-для покаяния. Но больше у меня никогда такой молитвы не было.
Тебе же, отец, я посоветую вот что: знаешь, как говорится,-клин, клином вышибается. Поэтому займи свою голову чем нибудь другим: смотри, например, комедии, развлекательные программы, всякие там шоу, а лучше всего порнушку. Она, брат, все дурные мысли сразу же из головы, как метла выметает. Это я, монах, не могу такие фильмы смотреть, а ты, как состоящий в законном браке мирской священник,-можешь. Ну, а после, трахай свою матушку до упада, пока силы есть, и пружина не ослабла. Зуб тебе даю, что после этого у тебя в голове вообще никаких мыслей не останется, и спать будешь, как младенец. Ну, а если и будут сновидения, то отнюдь не страшные наркоманы, а красивые женщины, и приятные ощущения. Вот так то, батя,- такие вот дела.
Батюшка Иоанн внимательно слушал духовника, и смотрел на него.
-А ведь действительно,-подумал он,-такая простая вещь, а я не допер. Надо будет обязательно этим заняться, можно даже и сегодня. Впрочем сегодня наверное врядли получится: надо малость в себя прийти; а вот завтра и начнем.
-Ну что, отец,-сказал обращаясь к нему архимандрит,-надо нам с тобой  теперь и на люди выйти, а то наверное нас с тобой уже заждались: полтора часа прошло, как мы тут. Ты давай сейчас, при мне, извинись перед прокурором, и начальником милиции. Как-никак они твои друзья,-любят тебя, и безпокоятся о тебе. Если бы не они, -то поехал бы ты на дурочку, и бедные были бы твоя матушка и детки. Ну, а что бабло с тебя берут, так ведь, Ваня,-так надо. Зато и защищают они тебя; ты сам подумай, если бы не им, то платил бы каким нибудь бандитам; а те никакой гарантии тебе бы не дали,-только отжимали бы тебя. А так ты под крышей, и живешь себе спокойно...они тебя даже и от тюрьмы спасли, надеюсь, ты помнишь это?
-Конечно же помню,-ответил батюшка.
-Вот и молодец, такие вещи надо обязательно помнить, и такими людьми сильно надо дорожить. Ну, теперь давай поднимайся, и пошли.
Отец Иоанн встал с кресла, и пошатываясь направился за духовником к двери.
глава_12
Пока о. Афанасий исповедывал батюшку Иоанна,  а матушка Люба приводила себя в надлежащий вид, прокурор и начальник милиции, сидя на кухне курили, и в ожидании конца исповеди сокрушались по поводу материальных затрат.
-Надо же,-сказал начальник милиции,-сто штук этот поп за работу захотел. Губа у него не дура, часа два языком потелепает, а ты плати. Попробуй-ка в миру такую зарплату заработай; а тут,-за неполный рабочий день больше трех штук баксов. Да... Послушай-ка, Андрюха, а давай его посадим? Подбросим наркоту, и загремит он по статье надолго, ведь он свое дело уже сделал, чего ж еще от него нам надо? Больше ничего! И бабло заберем, наше будет. А если вдруг он захочет откупиться, так назначим ему кругленькую сумму, и неплохо подработаем. Более того, будет этот Хандры-Мандры у нас с тобой в замазке (долгу), и будет делать то, что мы ему прикажем.
-Брось, Влад,-прокурор сплюнул на пол, и затянулся сигаретой,-Аркаша не такой уж дурак, как тебе кажется. Не даром же и два срока отмотал, а тюрьма, как ты надеюсь знаешь, многому учит. Ведь недаром же он заставил нас расписку написать, что мы будто-бы это бабло на монастырь пожертвовали.
-Ну так давай хотя-бы вторую часть, пятьдесят штук, ему не дадим: хватит с него и пятидесяти,-ответил Влад.
-Нет, этого делать не нужно,-сказал прокурор поднявшись со стула,-он нам еще пригодится. А бабло наше нам вернет наш попик,-отработает,-мы свое возьмем, ничего не потеряем. Однако и долго же он его там исповедует, мне уже домой пора, мои уже заждались. Подождем еще минут так пять, а потом постучим, поторопим их.
Но торопить никого не пришлось, потому что где-то минуту спустя дверь открылась, и на пороге показался архимандрит, за которым пошатываясь следовал о. Иоанн.
-Ну мы вас и заждались!-с напускной радостью обратился к ним прокурор,-уже думали, не случилось ли что? Ну что, все ли у вас в порядке? Как наш золотой батюшка, легчает ли ему?
-Да, все в порядке, слава Богу милосердному,-ответил архимандрит,-наш батюшка прошел генеральную чистку, многое осознал, исповедался и покаялся в грехах своих. И теперь у него к вам слово; говори о. Иоанн, здесь чужих нет, все твои друзья, так что не стесняйся.
Батюшка Иоанн подошел к прокурору и начальнику милиции, поклонился им в пояс, и прерываясь икоткой сказал: "Простите меня дорогие мои друзья и благодетели. Доcтавил я вам множество проблем.., но если бы не вы,-погиб бы я, сгорев от водки. Но вы знали, что нужно мне, и привезли сюда нашего дорогого духовника, который исповедал меня, снял с меня грехи, и на многое открыл глаза. Обещаю вам, что в самое ближайшее время я приступаю к работе."
-Ну и слава Господу Богу нашему,-ответил начальник милиции,-что все так чудненько совершилось, и блудный наш сын возвратился домой. Отдыхай, дорогой наш отче, набирайся сил, и через неделю в поход. Теперь мы будем более внимательны к тебе, и проблемам твоей семьи, и уже знаем, что нам в случае чего делать, и к кому обратиться,-при этих словах он указал рукой на духовника,-ну а батюшка Афанасий прямо таки настоящий кудесник,-истинный врач душ человеческих.
В это время на лестнице, ведущей со второго этажа дома на первый, показалась матушка Люба, которая своим видом теперь больше напоминала проститутку, чем жену священника. Матушка была одета в короткую юбку, едва прикрывающую зад, сильно открытый корсет, полусапожки на высоких шпильках, и сильно накрашена. Распущенные волосы небрежно спадали вниз по плечам, и в кухне сразу же распространился сильный запах дорогих французских духов.
-Не верю своим глазам,-воскликнул прокурор,-сама богиня Афродита спустилась к нам! Мадам, позвольте поцеловать вашу ручку, не откажите мне в этом удовольствии!
-Вот это да-а-а-а,-вторил ему начальник милиции,-зачем вы держали такую красоту в тайне, под этим убогим халатом?! Я сегодня не смогу заснуть,-настолько ваш образ взбудоражил меня!
-Ну, мать,-вставил свое слово и духовник,-это уже кое-что. Теперь ты начинаешь походить на настоящую попадью. Сейчас с тобой не стыдно и на люди появиться, и тебе самой к людям выйти. Вот так и держи,-будь всегда при параде, в боевой готовности. Отец Иоанн,-продолжил он,-ты зачем же это такую красавицу от нас прятал? Мы теперь хотим ее видеть чаще, и в разных прикидах. Так что давай, отче, вкалывай, что-бы такую красоту одевать и содержать. Сейчас ты, по-сравнению с ней, как Квазимодо перед Эсмеральдой! Для полной гармонии тебе, мать, еще нужно ногти нарастить; и если в этом плане какие вопросы возникнут, то звони мне,-у меня есть, кому тебе помочь. А ты отец смотри, береги ее красоту и здоровье; а то украдем ее у тебя, и найдем ей нового мужа! А тебя пострижем в монахи, и будешь тогда куковать сам.
При этих словах духовника вся компания, кроме батюшки и матушки рассмеялась.
Матушка Люба подошла к о. Иоанну, потрепала его по всклоченным волосам, обняла, и обращаясь к гостям сказала: "Он у меня хороший; он исправится, и больше не будет так себя вести. Ведь правда, Ваня?"
Батюшка уставил свой взгляд в пол, покраснел, и что-то невнятно пробормотал. Вся компания опять засмеялась.
-Да, ты уж отец не подкачай,-смеясь сказал прокурор,-а то я твою Любашу у тебя отобью: своей наложницей сделаю. Так что давай работай, и держи дом и себя в надлежащем виде. Однако нам уже давно пора во своя-си; уже девять вечера, а надо еще завести отца архимандрита в монастырь, и вернуться домой. Завтра у меня очень загруженный рабочий день. Всем до свидания, и до новых встреч.
Кампания попрощалась с о. Иоанном и матушкой, и направилась во двор к машине.
Батюшка Иоанн вышел во двор проводить гостей. По дороге он вытащил 1000 рублей и сунул духовнику в руку.
-Это, отче, вам за исповедь,-сказал он.
-Убери, отец,-духовник отстранил руку,-оставь себе, еще пригодятся. И смотри мне, не балуйся! А то в следующий раз, если запьешь, увезу в монастырь силком, на покаяние. Это я тебе в натуре говорю,-не шучу!
-Да, да, я все понял,-ответил батюшка Иоанн, радуясь, что духовник не взял денег,-мне все понятно, постараюсь, что-бы больше такого не было. Благословите меня, о. Афанасий!
-Бог благословит,-сказал духовник садясь в машину,-ну давай, иди домой, а то тебя уже Люба заждалась; да и тебе, наверное, уже невтерпеж: ведь сколько ты пил, столько ее и не трахал, а это непорядок, брат,-муж от жены не должен удаляться. Так что давай, дуй домой, помойся, почисть зубы, и приступай к своим супружеским обязанностям.
Духовник на этих словах захлопнул дверцу машины, она, посигналив, тронулась, и выехала со двора.
глава_13
Вернувшись домой, о. Иоанн вместе с Любой сели на кухне за стол, и стали обсуждать пережитое ими сегодня. Батюшка рассказал ей все, что произошло на исповеди, передал весь их разговор с духовником, и его им советы.
-Ты знаешь, Люба,-заключил он,-странное дело...Хандры-Мандры не убедил меня в том, что продавать наркотики не грех: тут я как и раньше остаюсь при своем мнении. Однако теперь, никакой душевной тяжести я не ощущаю: более того, появилась какая-то легкость,-будто-бы гора с плеч свалилась! Да, я совершаю грех, но и другие тоже грешат, и ничего, живут ведь себе...да еще и как живут! Ведь все эти власть имущие, прокуроры, всякие там менты, да и наши архиереи и священники,-сколько, и причем сознательно, совершают грехов! Мои, по-сравнению с ихними,-это капля в море...неужели они все в ад пойдут? Да и есть ли на самом деле эти ад и Рай? Кто их видел? Мы с тобой, например, Люба, никогда не видели их. И если бы они были, то почему бы Богу не