СНОП
Часть вторая
Задачка:
У Леши было одно яблоко, а у Левы,-четыре.
Определите национальность каждого мальчика.
глава_1
Вскоре после вышеописанных событий, в один из неслужащих дней, батюшка Виктор приехал домой вечером; этот день для него сложился удачно,-батюшка провел обряд развенчания, который не проводился уже давно, и получил свои честно заработанные 10 000 рублей.
Матушка Ольга тем временем ждала его дома, и занималась с детьми. Когда батюшка Виктор зашел в дом, разделся, и прошел в комнату, она обратилась к нему, и с нескрываемым волнением сказала: "Витя, сегодня днем звонила секретутка Левы,-Алина,-и велела тебе передать, что господь тебя требует: ждет завтра в два часа дня."
-Так прямо и сказала, что господь требует ?,-ответил батюшка.
-Да, прямо так и сказала,-подтвердила матушка Ольга.
-Вот видишь, Оля, я же тебе говорил, что это не будет тет-а-тет, как Лева мне обещал, а очень скоро об этом узнают все.
-Да-а-а-а, конечно все это мало приятно,-сказала матушка,-но а что поделаешь? Жизнь у нас с тобой такая: не прогнешься,-бабло не получишь. Ведь ты, Витя, когда хотел священником стать, и в семинарию шел учиться, знал об этом. Знал, что придется подобным людям угождать, дифирамбы им петь, медальки на костюмы вешать. Знал же, ответь мне?
-Да, знал,-ответил батюшка,-знал, но не мог подумать, что это может дойти до такой степени, как у нас.
-Это еще, Витя, ничего,-продолжила матушка,-ты радуйся, что Лева не гей, радуйся, что дрючит он свою секретутку на работе, и ему этого хватает! А то было бы тебе...вспомни-ка отца Никона, как проткнуть тебя хотел! -при этих словах матушки Ольги о. Виктор неприятно поморщился, и вздрогнул- Вот, если бы подобная ситуация возникла сейчас с Левой, что-бы ты тогда делал, а? Вот бы где был действительно настоящий позор! И делать было бы нечего: пришлось бы тебе или свою задницу ему подставить, или уходить с прихода, а может быть даже и с епархии. И если уходить, то куда? Лева бы на тебя тогда точно архиерею пожаловался, нашел бы какой-нибудь предлог, и поверили бы именно ему, а не тебе. И что тогда, Витя, делать? Как жить, как детей поднимать? Так что пришлось бы тебе тогда, мой благоверный, становиться раком, и подставлять свое очко: иного выхода бы не было!
-Оля, неужели бы ты тогда смогла иметь со мной супружеские отношения, неужели тебе не было бы противно?,-спросил ее о. Виктор.
-А что тут противного: ведь ты бы не с женщиной трахался, а с мужиком. И даже не ты бы трахал, а трахали бы тебя. Так что ничего противного, и никакой супружеской измены тут нет: лишь бы эта услуга достойно была оплачиваема. Знаешь, Витя, даже и поговорка такая есть: бабло, побеждает зло! Вот так было бы и здесь. Так что будь доволен своей ситуацией, и не ропщи.
-А ведь она действительно права,-подумал батюшка,-не буду-ка я забивать голову разной ерундой, пусть себе говорит что хочет, наше дело маленькое: лишь бы деньги заплатил, и не развел, и все тут.
-Да, Оля,-сказал он жене,-твоя правда: пусть себе болтает, что возомнил,-это вовсе не означает, что на самом деле все это так. Чем бы дитя не тешилось...
Ну, вот, Витя, и хорошо,-сказала матушка,- не бери себе дурного в голову; пойдем-ка лучше чай пить.
На следующий день, где-то около 2-х часов дня, о. Виктор уже был в городской мэрии, у дверей в приемную Льва Борисовича. Вскоре дверь в приемную открылась, и в открытом проеме показалась секретарша Алина. Увидев батюшку Виктора, она состроила гримаску, презрительно фыркнула, и закрыла дверь.
Впрочем, скоро дверь опять открылась, и секретарша, обратившись к батюшке, и давясь от смеха сказала: "Святой отец Бабло, господь ждет вас, проходите".
При этих ее словах о. Виктор густо покраснел, и хотел было ответить Алине, что он вовсе не отец Бабло, а батюшка Виктор, и что к священнику нужно иметь должное уважение, но вовремя сдержался. Ведь Алина была не просто секретаршей Льва Борисовича, а еще исправно выполняла роль его любовницы, за что тот ее с избытком вознаграждал деньгами и подарками. Алина же в свою очередь очень умело использовала это свое положение, и имела сильное влияние на мэра. Порой от ее мнения зависело очень многое, поэтому ссориться с ней никто не решался. Так же и батюшка Виктор, вскипел было, но вовремя одумался, покраснел, промолчал, и опустив голову с потупленными очами, прошел в кабинет мэра.
Лев Борисович прохаживался по кабинету взад-вперед, и был в прекрасном настроении. Вся обстановка в кабинете говорила о том, что совсем недавно, на рабочем месте этого славного государственного мужа, был совершен грех прелюбодеяния между ним и секретаршей. Об этом свидетельствовал и немного примятый кожаный диван, и слабый запах спермы, смешанный с запахом дорогих духов, витавший в воздухе, и окно, которое открыли для того, чтобы поскорее улетучился этот запах. Впрочем, батюшка Виктор конечно же сделал вид, что не заметил ничего этого. Но войдя в кабинет, затворил за собой дверь, низко поклонился мэру и сказал: "Здравствуйте господин мой, Лев Борисович, по вашему указанию я явился".
-Сразу видно, что ты, Витяй, в армии не служил,-ответил мэр, свысока посмотрев на батюшку,-ну, во-первых: не поясной поклон ты должен мне ложить, а земной,-ведь я бог для тебя, а перед Богом кладут поклоны земные. А во-вторых,-не "явился", а "прибыл" надо говорить. Это черти являются, а ты же, Витя, пока еще не черт. Понял меня?
-Да, понял, господь мой,-ответил батюшка.
-Ну, а раз понял,-продолжил мэр,-тогда повторим. Выйди за дверь, и войди как положенно.
Пришлось батюшке выходить из кабинета, и снова входить, учтя все замечания мэра. Но вот, наконец, весь этот этикет был исполнен, и Лев Борисович обратился к батюшке собственно с тем, зачем его вызвал.
Ну, отец Бабло,-начал он,-радуйся и веселись! Настал твой звездный час! Завтра, в это же время тут соберутся все частные предприниматели города и района; я их вызвал всех для того, что бы они раскошелились на нужда храма. Ты, Витяй, выступишь перед ними с пламенной речью о том, что тебе необходимо оплатить работу мастеров за роспись церкви, и попросишь ни много, ни мало, а семьдесят штук баксов.
-Семьдесят штук?-удивленно переспросил батюшка.
-Да, да, семьдесят, ты не ослышался. Ведь именно такую сумму ты мне первоначально назвал, не так ли? А потом еще и сказал, что уговорил мастеров с семидесяти на пятьдесят. Помнишь это?
-Да, помню конечно,-сказал о. Виктор,-но ведь тогда я соврал вам, господь мой, за что вами же был и справедливо наказан; но потом вы по великой своей милости простили меня.
-Соврал, не соврал, сейчас это значения не имеет,-ответил мэр,-а речь идет о том, что эта работа того стоит. То есть даже не сама эта работа, а мои труды по воплощении ее в жизнь. Именно семьдесят штук баксов..., из которых двадцать ты отдашь мастерам за работу, пятнадцать, как я тебе уже говорил, возьмешь себе, ну а остальные,-господу богу твоему,-то есть мне. Ну, что скажешь? Согласен с таким раскладом?
-Да, да, конечно же согласен,-заикаясь от волнения проговорил батюшка,-как господу моему изволится, так тому и быть.
-Вот и прекрасно, что мы с этим поладили,-довольно потирая руки произнес мэр,-значит завтра, в это же время, что бы ты был тут, как штык! Дома же обдумаешь, что будешь говорить. И чтоб все складно тут у меня было, понял? Необходимо, чтоб они поверили, что сумма действительно такая. Так что ты уж постарайся; блесни своим красноречием. И смотри, что бы было все без сбоев; а иначе ожидает тебя такая кара земная, по-сравнению с которой любая кара небесная покажется детской игрой. Надеюсь ты понял меня?
-Конечно же, я все понял,-так же все заикаясь пролепетал о. Виктор,-я все сделаю именно так, как вы мне сказали. Только вот что: а если мастера проболтаются?
-Не проболтаются. Я имел с ними разговор, и они предупреждены обо всем. И о тех последствиях, которые могут быть с ними, если они что-нибудь по своей дурости ляпнут. Так что не бойся, раб мой, ведь я, господь твой, все заранее продумал, и о всем позаботился. Ну, а теперь кланяйся, целуй мне туфлю, и дуй домой. До завтра.
Батюшка Виктор положил земной поклон Льву Борисовичу, поцеловал его туфлю, попрощался, и пятясь вышел из кабинета. Весь остаток дня он провел дома, вместе с матушкой сочиняя речь для своего завтрашнего визита, заучивая и репетируя ее.
глава_2
На следующий день, без четверти два дня, батюшка Виктор был в городской мэрии, под дверями приемной Льва Борисовича. К этому моменту времени там уже собралось человек десять городских и районных предпринимателей, а остальные продолжали подходить. Судя по количеству приглашенных, встреча с мэром предстояла многолюдной. Где-то минуты три спустя, из приемной вышла секретарша Алина, поздоровалась со всеми, и обратилась к о. Виктору: "Вас, святой отец, просили подойти на второй этаж в кабинет землеустроителя".
-Вот еще, зачем это,-подумал батюшка Виктор,-ведь я еще ни по каким вопросам не обращался к землеустроителю. Впрочем, слава Богу, что она еще не назвала меня рабом, а то не избежать бы мне позора. Людей то сейчас ишь сколько.
Батюшка поднялся на второй этаж, нашел кабинет землеустроителя, постучал в дверь, но никто не ответил. Он тихонько толкнул дверь, но она оказалась заперта.
-Черт бы его побрал, этого землеустроителя,-подумал он,-так еще простоишь тут, и к Леве опоздаешь. А он этого не любит, тем-более сегодня и день такой ответственный: не было бы беды. Постою тут пару минут, подожду, может кто и придет. А если не придет, то пойду вниз к Леве. А сюда зайду уже после совещания.
Однако не прошло и минуты, как послышался дробный стук женских шпилек, и в коридоре появилась Алина. Она молча подошла к запертой двери, достала ключ, открыла ее, и жестом пригласила о. Виктора войти внутрь.
-Господь велел передать тебе, святой о. Бабло,-сказала она закрыв за собой дверь,-что бы ты его при этих людях так не называл; и не кланялся ему, а вел бы себя, как раньше. Это все нужно для того, что бы не было подозрений, что, мол, Лев Борисович хочет присвоить деньги себе, а тебя взял в сговор с собой. Ведь если ты начнешь его так называть, и кланяться ему, то все подумают, что вы оба в сговоре, и хотите присвоить пожертвованные деньги себе. Да и честно говоря, мало кто из этих людей правильно все поймет. Поэтому разговаривать будете так, как и раньше. Но это вовсе не повод, чтобы борзеть, святой отец. Понятно?
Конечно же, я все понял,-ответил ей батюшка Виктор,-все сделаю так, как просил Лев Борисович.
-Не Лев Борисович, а господь,-мило усмехнувшись поправила его Алина,-ну, давай, спускайся вниз, и жди когда он вас всех пригласит в кабинет.
Когда батюшка спустился на первый этаж, предприниматели уже заходили в приемную Льва Борисовича. Отец Виктор ускорил шаг, насколько это было для него возможным, что-бы не быть последним. Однако волновался он напрасно, так как во входную дверь с улицы только что вошли представители азербайджанской диаспоры. Тем не менее батюшка спешно прошел в кабинет, и сел в самом конце длинного стола.
Льва Борисовича в кабинете еще не было, и приглашенные шумно беседовали между собой, гадая и обсуждая причину этого собрания.
-Смотри-ка,-сказал один из бизнесменов своему другу,-и поп здесь. Его то зачем позвали?
-А сейчас без попов никуда,-ответил
