ДО КОНЕЧНОЙ или ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ИГРЫ

В пустом вагоне темно. Плавает дым. Качает слова. Они сели в случайный вагон. Чуть зашторили  окна. Полосками свет врывается, едет по стенам и  исчезает.
- Странно. Темно.
- Пахнет железным ветром.
- Несколько лет не ездил в вагоне.
- В детстве вагоны, словно по небу летели.
- Да, а теперь трясет и кидает.
- Едем куда-то.
- В общем-то, мне все равно.
- Да и мне тоже.
- Так уж случилось
- Бывает.

Выпили и закурили. Весь вагон пуст. У любого окна можно отыскать пепельницу. Затянуться и выдохнуть.

- Сон не идет.
- Не спится.
- Думал послушать музыку.
- Не идет.
- Тут особая тишина.
- Когда ничего не слышишь.
- Да, шум убивает звуки.
- А лягу, уходит сон.
- Набрала книжек
- Будешь читать.
- Оставлю кому-нибудь.
- Времени еще столько.
- Ехать всю ночь.
- И весь день потом.
- Без остановок.
- Нет, с остановками.
- Ну, какие остановки в пути.
- Да походить по перрону.
- Купить ерунду.
- Поглазеть на тех, кто вокруг.

Устали. Закрывают глаза. Кажется, скорый навстречу.

- Я люблю ночь в дороге.
- Мне нравятся облака за окном.
- А мне тени.
- Да, не очень-то весело.
- Представляешь, идти ночью за поездом.
- А вокруг ни души.
- Как сейчас.
- Ну, в соседнем вагоне кто-нибудь едет.
- Откуда!
- Не знаю. Свет ведь горит.
- Может, просто горит.
- А наш проводник?
- Его не было. Он ушел.
- Как раз в соседний вагон.
- Нет, просто ушел.
- Это как?
- Плюнул. Ушел.
- Надоело.
- Невмоготу.
- Отправился.
- Отравился.
- Да решил добираться пешком.
- Ночью…
- Следом за поездом...

Вообще нет никого. В соседних вагонах просто случайно оставленный свет. Колышутся жалюзи у приоткрытых окон. Пыльно, прохладно и грустно. В поезде нет никого.

- Кроме нас.
- Веселенькая история.
- Да, угораздило.
- Я мог бы уехать и завтра.
- А я вчера.
- Так задержался из-за дождя.
- Не хотелось мокнуть.
- Нет, я промок насквозь.
- А мне было скучно.
- Не повезло.
- Абсолютно.
- Проблемы.
- Нет, просто масса неинтересных встреч.
- Такое всегда бывает.
- Да, и потом начинаешь жалеть.
- Уж лучше тогда не ездить.
- Но как тогда возвращаться?
- Никак.
- Придется все время ходить по канату.
- Понятно. Туда-сюда.
- Вот и вернешься.
- Нет. Иногда лучше уехать.
- Чтобы остаться.
- Чтобы отстать и потом догнать.
- Что ж, интересно.
- Конечно.

А кого сейчас они догоняют?  Или убегают в ночи от кого-то?

- Просто ехать смешно.
- Я вижу, смеешься сначала.
- Да нет, я вижу целый пустой вагон.
- Думаешь,  повезло?
- Никогда еще так не было.
- Да, обычно людей выше крыши.
- Точно целой стаей летят над составом.
- А тут тишина.
- И никто не предлагает стелиться.
- Белье можно взять самим.
- Разве?
- А почему бы нет?
- Лучше дождаться проводника.
- Или бортмеханика.
- Можно сказать - бригадира.
- Можно - бродячего аккордеониста.
- Вряд ли сейчас играют.
- А я помню этот фильм.
- Там что-то такое было.
- Да, война, беженцы, аккордеон. Чужая собака.
- Чужая в смысле ничья.
- Она потеряла хозяина. Он вроде вышел, а она легла под столом.
- Не почувствовала.
- Да, только потом. Встрепенулась. Стала скулить.
- Металась.
- Да нет, пошла по вагону. Приглядывается к лицам.
- Понимаю.
- Шла, как только прозревшая.
- Искала знакомый запах.
- Искала глаза.
- Обошла весь вагон. Присела, когда стали играть на аккордеоне.
- Наверное, все равно оглядывалась.
- Да, постоянно. Она не могла поверить.

Что хозяина рядом нет. Что все остальные ей никто. Она его никогда уже не увидела. В фильме ответа нет. Хозяин просто поднялся со своего места, ну, как на пять минут, шикнул собаке «сидеть». И ушел. Неизвестно куда. Ни в тамбуре, ни в туалете, ни в соседних вагонах его нигде нет. Может, отстал от поезда.

- Вообще идиотский фильм.
- Я люблю такие.
- Но смотреть невозможно.
- Потом не спишь целую ночь.
- Душат слезы.
- Несчастье всегда быстрее.
- Чем счастье.
- Да.
- Почему?
- Этого никто не знает.
- Оно просто идет по чьим-то следам.
- По чьим?
- Ну, кто-то идет впереди, а оно поспешает следом.
- А счастье?
- А счастье - это у нас полустанок. Одинокий и  маленький с  фонарем в ночи.
- Многим тогда не светит.
- Да, редко кому.
- И главное на полустанке нет смысла сходить.
- Да, чуть дольше останешься, утро забрезжит. Серое.
- Да и дождь там. Снова дождь.
- Потом ненужные встречи.
- Просто оторопь.
- Просто усталость.
- Вот тогда и набиваешь ненужные книги в сумку.
- И пытаешься слушать музыку, а она не берет.
- Так и водка не берет.
- Ничего не берет.
- Ничего.
- Но еще целая ночь впереди.
- Как следует высплюсь.
- Я посижу у окна, пока не захочется спать.
- Что-нибудь вспомню.
- Веселенькое.
- Это только еда.
- Когда ешь весело – значит, уже стареешь.
- Никогда не хочу есть.
- Значит, растешь и тянет на воздух.
- На солнце.
- И на луну.
- В каждой звезде есть энергия.
- Потому мы все и рождаемся очень разными.
- Иначе и ездить бы не пришлось.
- А всё одинаковое. Всегда и везде.
- Как в городе моего детства.
- И что?
- Там какие-то чудаки построили точно такие дома, как в городе, где я сейчас живу.
- Наверное, и у нас такие же.
- Вот тоска.
- И по пути будет много похожих домов.
- И улиц.
- Надо тогда и города также назвать.
- Тогда точно ехать бессмысленно.
- Да и сейчас особого смысла нет.
- Но ведь ты до конечной!
- А ты?
- И я, похоже. Раньше времени не хочу выходить.
- А можешь?
- Ну, именно, если захочется. Но делать особенно нечего в этих сопутствующих городках.
- А если уехать куда-нибудь дальше…
- Совсем далеко…
- Ну, очень!
- А что там?
- Даже не знаю.
- Трудно представить.
- Вроде бы нет. Там везде и все также.
- Не хочу. Это типа невымытая посуда на каждом столе.

Официант, счет.

- Да, нет удовольствия. Приехать и видеть, что здесь такие же грустные птицы, как у тебя во дворе.
- И старики точно такие же под окном.
- И дети очень знакомо выглядят.
- Да, будто играли в соседнем дворе и вернулись.
- Что, проехали без остановки?
- Да, вроде мелькнул вокзальчик.
- И никого кругом.
- Нет, где –то случайно - свет.
- Ну, уже далеко.
- Тоже кто-то не спит.
- А из-за чего тут не спать?
- А из-за чего тут не спят?
- Только если не идти на работу.
- А работы здесь точно нет.
- Знакомые места для тебя?
- Да, мне кажется. Как-то бродили здесь по аллее. Заглянули по магазинчики. Влили пивка. Так и не поняли, на что люди живут.
- Чтобы верить в счастье.
- Что-то я его никто не увидел.

Ну да, слишком серые стены домов, груда разбитого кирпича. Запущенные кусты у подъезда. На столе точно невымытая посуда.

- Ты знаешь, везде есть окно за которым  эта невымытая посуда.
- Наверное, отключили воду!
- На целое лето?
- Может быть, навсегда…
- Такое возможно…
- А почему нет. Люди привыкают к отсутствию, как к присутствию.
- То есть, раз нет.
- Значит, есть.
- Ну да, посуда невымыта, значит, где-то была вода. Мы же водою пользовались. Знаем, что это такое.
- Иначе посуду не засирали бы. Просто ничего не знали про воду.
- А здесь есть вода?
- У меня минералка. Хотя нет – уже высохла. Испарилась. Водка. Онли.
- А вагон- ресторан?
- Давай сходим!

Они прошли по вагону, в другом было также пусто, безрадостно. Горел тусклый свет в одном из плацкартных отсеков. Нигде никого. Вагон-ресторан оказался  пустым, разбитым вагоном. Несколько столов сгруппировано у стены. На них стулья, стопки скатерок накрыты полиэтиленовой пленкой. Пустая барная стойка. Дежурное освещение в двух углах.

- Что никого?
- Никого.
- Чудесно. Полное самообслуживание.
- Что будем пить?
- Поищем.
- Ну да, потом скажут: залезли, украли.
- Да ведь вагон открыт.
- Ну да, он, наверное, открыт для прохода через него.
- А мы сколько вагонов прошли – три или два?
- Или четыре?
- Точно четыре.
- И ни в одном ни души.
- Просто здорово. Мне это нравится. Просто именной поезд.
- А ты где покупаешь билеты?
- Вчера на вокзале.
- А я сегодня утром в кассах аэрофлота.
- А, ну да, у тебя же билет на самолет!
- Ну, прикинь!
- И в самолете тоже бы никого.
- Ну, там не так весело. Я бы не очень.
- И я.

Вот бутылочка коньяка. Вот бутылка Швэпса. Есть даже Текила. Пьем?

- Только попробовать. Микстура какая-то.
- Ладно, нормальный напиток. Только и водка меня не взяла.
- Потому что как-то тревожно.
- Ну, за вечер!
- За ночь!
- И за ночь еще выпьем.
- Это что?
- Да, собственно, неплохие на этот случай консервы. Ланчен мит румынского производства.
- Мясо для ланча.
- Да, самое интересное на банке - 1974 год.
- Мы отравимся.
- С крепкой выпивкой никогда.
- Да, может и коньяк этот тертый.
- Да нет, бронхи согрел.
- Душу не греет.
- Ну, это минимальная порция.
- Мы путешествуем в поезде, в котором никого нет.
- Наш поезд – необитаемый остров, несущийся вдаль.
- Может, айсберг.
- А может он едет по кругу. Видишь опять огонек, который вроде бы был.
- Нет, дежа вю. Хотя насчет круга интересно придумано.
- Да так и есть!
- Игрушечная железная дорога!
- Какому-то мальчишке не спится, и он запускает электрический поезд снова и снова.
- А пассажиры бегут под любым предлогом, иначе их окончательно укачает.
- Зарыгают все переходы и тамбуры.
- Морская болезнь выкосит всех подряд кроме нас.
- А мы сатанеем, но не сдаемся.
- За нас.
- За нас.

Скорость немаленькая. Вагоны несутся сквозь освещенные переезды с автоматическими шлагбаумами. Снова теряются в темноте, одинокие окна тускло горят, но внутри никого. Кроме этих в разукомплектованном ресторане.

- Здесь засохший букет весьма дорогих цветов.
- Ему уже триста лет.
- Да нет, всего-то недельки две.
- Ты скажи, куда делись люди.
- Разве я знаю.
- А нам что делать?
- А что нам делать! Мы сидим тихо и никого не трогаем.
- Ты куришь с таким удовольствием.
- Да мне это нравится. Мне это все нравится, хотя ничего не пойму.
- Дай и мне сигаретку.
- Выпьем еще.
- Знаешь, мне хочется остановиться. Походить по перрону.
- Ну, будет же какая –то остановка.
- Ну да, есть расписание.
- А ты знаешь, где мы сейчас?
- Надо сверить со временем.
- Мы ни разу не остановились и ни разу не ехали тише.
- Ну да, я понимаю тебя. Может, и локомотив тоже пуст.
- А такого не может быть.
- Теоретически может, конечно. Но мы же осознаем пределы наших фантазий.
- Ты так считаешь
- Но так не бывает. Поезд не может идти сам. С ним существует связь. Это было бы катастрофой.
- Может быть она уже есть. Мы к ней приближаемся и довольно быстро.
- Вот еще один полустанок мимо. Что-то действительно никого. Ведь должен был хоть один, хоть кто-то случайно пройти или стоять.
- Вот видишь. Мне это не нравится. Я боюсь.
- Еще выпьем. За храбрость!
- А тебе не страшно?
- За это и пьем…
- А что мы изменим…
- Мы сходим до самого первого вагона. Пока еще на ногах. Может быть, нам кто-то составит компанию и все объяснит.
- А если объяснений не будет?
- Ну тогда тогда… тогда есть же стоп-краны.
- Они действуют?
- Никто не отправит поезд без тормозов!

Но на детских игрушечных поездах нет никаких стоп-кранов. Просто мальчик заснул под тихое  клацанье крошечных рельсов под металлическими колесами этого поезда из пяти вагончиков с рестораном. Поезд торопится, огибая две разных коробки из-под недавно купленной обуви, цветочный горшок с растением, в полутьме походящим на статую на горе. Пара носков чуть поодаль. Какое-то плоскогорье. Карандаши как трубы.
Я ничего не убрал, прежде чем лечь спать. Я всегда отстаивал это право – на жизнь игрушек после игры. Ведь они одухотворены еще моими движениями, мыслями и мечтами. Ведь внутри поезда пусть будут хотя бы два пассажира, едущих дальше, за пределы моей игры. Даже если я