Пушкину.
- Ладно, иди! - улыбнулась она и отошла в сторону.
Когда мы были с ним уже на перроне, я спросил:
- Слушай, а чего она тебя «Толька» назвала?
- А-а? Дразнится – отмахнулся мальчуган и добавил. - Я здесь когда-то карманы резал. А вместо кошелька записки ложил: «Толька и всиво», малограмотным был. – Усмехнулся он. - Смешным тогда мне это, почему-то казалось. Ну, а за это, и прозвали меня потом - «Толька». - Объяснил он. Я улыбнулся. Он это заметил и прохрипел с угрозой. - Только я эту кличку дурацкую не люблю!
- Слушай, Старик? – рассеянно проговорил я, поразившись неожиданно пришедшей на ум догадке. - А ты где родился?
- На вокзале. – Удивился он.
- А родители кто?
- Не знаю… - насупился мальчишка. - Я, сколько помню себя - всегда на вокзале… все куда-то едут, один я остаюсь…
Подошёл поезд. Мы вошли в вагон. Долго молчали. Мой новый друг о чём-то думал, уставившись в тёмное стекло, за которым быстро пробегали огни туннельных фонарей. Потом он повернулся и спросил:
- А ты где родился?
- В Баку. – Ответил я.
- Далеко это? – спросил он.
- Очень.
- И родители есть?
- Да. Мать…
- Ну и чего ты здесь?.. – зло просипел мальчишка. - Ехал бы к маме, пропадёшь здесь нахрен! Я если бы знал, где моя - сейчас бы «сорвался»…
- Да кому я там… - я отвернулся. Мы замолчали.
- Ты знаешь? - Задумчиво проговорил мальчишка, через некоторое время:
- Я читал где-то, про мир, в котором есть только нищие и воры. Нищие побираются у воров, а воры крадут у нищих, чтобы потом давать им милостыню. Мне почему-то кажется, что мы все так живём, только я бы ещё вахтёров добавил…
- Кого? – Не расслышал я сквозь перестук колёс метро.
- Ну, есть такие, построили свой вахтёрский мирок, - раздосадовано прохрипел пацан. - И делают вид, что всего этого не замечают. Да ну тебя! Не поймёшь ты, «читака»! – Зло закончил он и отвернулся...
- Презираю я вашего де Сент Экзюпери – пробормотал этот слишком рано постаревший мальчуган, провожая задумчивым взглядом пролетающие мимо огни тоннелля. - Этого нежного философа сентиментальных домохозяек и сытых мещан. Мы в ответе за тех, кого приручили - рабский цинизм! Все в ответе за всех кого не унизили!
).