О том, что будет проводить новогодние праздники в другом городе (и вполне возможно, в другой стране), Вика знала ещё с прошлой зимы. Не все, правда – четыре дня – но этого достаточно, чтобы мама и Сергей Петрович побыли вдвоём. Так было уже пять лет с тех пор, как мама вышла замуж, и так, наверное, будет, пока Вика не найдёт себе мужа.
Отпраздновав Новый год, как обычно, с матерью, отчимом и родственниками с одной и с другой стороны, вечером первого числа девушка двинулась покорять Прибалтику.
Ночь в поезде, в купейном вагоне, а утром девушку и её попутчиков встречает пасмурной погодой столица Латвии. Ну, и гид с табличкой. Потом – автобус, довольно быстро разбросавший приезжих по отелям, вещи, оставленные в специальной комнатке у портье – и можно до двух часов прогуляться, посмотреть Ригу.
Полноводная Даугава, покрытая трещинами льдин, отделяла отель от старой части города. Чтобы туда попасть, Вике потребовалось всего-навсего пройти по мосту. И вот уже перед ней площадь с какими-то любопытными постройками: два домика из красного кирпича с белыми вставками, прямоугольник из множества чёрных квадратов. Ну, и конечно же, ряды сувенирных магазинчиков.
Прогулявшись немного по булыжной мостовой старого города, девушка вернулась назад. Далеко уходить она боялась – вдруг заблудится и не сможет в условленное время встретиться с гидом. Поэтому, перейдя через мост, Вика принялась осваивать территорию справа от отеля: набережную, мост со множеством прутьев, железнодорожный мост с бегающими туда-сюда короткими электричками в четыре вагона.
Часа в два Вика была уже в холле гостиницы, чтобы вместе с группой сесть в автобус и поехать в ту часть города, откуда она совсем недавно вернулась.
Рыжеволосая Надежда с увлечением рассказывала, что дома с коваными решётками балконов, изящной лепниной, делающей их похожими на резные шкатулки, построил известный архитектор Михаил Эйзенштейн. Она же подробно рассказывала о том, зачем в его творениях была головы с пустыми глазницами и открытым ртом, и о семейной драме архитектора (теперь понятно, почему он изображал женщин рядом со змеями!).
Покинув улицу, группа плавно двинулась в парк, где напротив собора с одним позолоченным куполом стоял бронзовый Барклай – уроженец Риги. А в самом центре за заборчиком – там, где давным-давно возвышался холм с дурной славой, среди игрушечных стен и башен замка копошились кролики. Белые, чёрные, рыжие – самые разные.
Очень скоро они увидели главную достопримечательность города – памятник независимости. На высоком постаменте стояла, воздев руки, девушка Милда, а над её головой сияли три звёздочки – три области Латвии.
Покинув площадь, Вика вместе со всеми шла вдоль крепостной стены, начавшейся сразу за башней и памятником, напоминавшем спереди самурая на коне, а сзади – двух собак.
- А вот и шведские ворота, - сказала Надежда, лишь только они подошли к арке, прорубленной прямо в стене дома.
Говорят, согласившись на это, хозяин получил пожизненное освобождение от уплаты десятины на военные расходы.
- А ещё с этими воротами связана любовная история…
И экскурсовод с упоением принялась рассказывать, как полюбили друг друга шведский солдат и богатые латышка. Но так как шведы на тот момент были оккупантами, их любовь была запретной, а встречи тайными. Каждый вечер он приходил в город, чтобы увидеться с ней. Но однажды по какими-то причинам опоздал, и городские ворота закрылись прежде, чем он попал в город. Тогда девушка, обеспокоенная тем, что он не явился на свидание, подошла к этим шведским воротам, позвала его. Но лишь только она, по его просьбе, из-за этих ворот выглянула, шведские солдаты схватили её и живую замуровали в стену. «Всё равно я его люблю», - были её последние слова.
- До сих пор существует поверье, что тот, кто влюблён по-настоящему, проходя через ворота, может услышать девичий голос и эти слова на латышском. Ну а если вы, проходя, ничего не услышите, подумайте, такое ли у вас большое чувство? А кроме того, считается, что если проходя через ворота, семь раз назвать имя человека, о котором вы давно ничего не слышали, то в течение двух недель он обязательно даст о себе знать: или напишет, или кто-то от него привет передаст, или встретитесь с ним.
Выдержав эффектную паузу, Надежда сделала знак рукой, призывая группу следовать за ней. Вика ни о чём не думала, проходя под аркой, так как в настоящее время её сердце было свободно. И никого, кто украл бы его у девушки, рядом не было. Поэтому никаких слов она, естественно, не услышала.
Но вдруг… Вика готова была поклясться, что вовсе не собиралась произносить его имени. Оно вырвалось лишь тогда, когда она увидела знакомое лицо. Чуть изменившееся – тот был четырнадцатилетним школьником. Сейчас же перед ней был взрослый парень.
- Андрей?!
- Вика?! – радостью и удивлением озарилось его лицо. – Слушай, вот так встреча! Не ожидал!
- А я вот смотрю и думаю: правда ты, или мне показалось? – сказала Вика после того, как они расцеловались в щёки, как старые друзья.
Друзья… Возможно, после бурного школьного романа они и остались бы таковыми. Вика уже не помнила, из-за чего они тогда поругались.
Андрей пытался помириться первым, но девушка всё ещё на него дулась. «Да что это я, в конце концов? – подумала она, немного остыв. – Из-за такого пустяка взять и разругаться».
Пошла к Андрею сама – мириться. И увидела, как он шёл по улице с юной особой. Довольно симпатичной. И, смеясь, о чём-то с ней болтал. Вика, естественно, рассердилась и вернулась домой.
Андрей пытался несколько раз с ней поговорить, но она ничего и слушать не желала. А вскоре мать поменяла квартиру, и Вике пришлось перейти в другую школу. С Андреем она больше не виделась.
Правду говорят: молодость горяча и безрассудна. Вика сама это поняла, став чуть старше. Ну, чего ей стоило выслушать Андрея? Ан нет – мы гордые, мы обиделись и слушать ничего не хотим!
Экскурсионная группа давно уже ушла вперёд, удивляясь, как быстро могут сотворить чудо шведские ворота. Не обманула экскурсовод! А Вика с Андреем всё никак не могли друг на друга насмотреться. «Неужели эта ты, та девочка, которую я любил ещё в школе?» - спрашивали, казалось, его глаза.
- А ты почти совсем не изменилась. Только взгляд. Понимаешь, вроде как стал взрослее, серьезнее.
- Наверное, это оттого, что я сама стала старше. Как ты здесь оказался? По путёвке или в гости к кому-то?
- В гости к тёте Ане. Приехали с мамой. Она сейчас в Риге живёт. Вышла замуж… Ты сейчас как: учишься, работаешь?
- Пока учусь. В Институте иностранных языков. А ты?
- А я в Вышке на экономическом. Значит, в Риге ты в первый раз?
- Да. А ты?
- Я был здесь уже несколько раз. Так как насчёт экскурсии по городу в компании бывалого туриста?
Конечно, против того, чтобы прогуляться по городу с Андреем, Вика ничуть не возражала.
До самого вечера они расхаживали по улицам старого города, расспрашивая друг друга о жизни, о событиях после окончания школы, об увлечениях, о тех, с кем они когда-то учились вместе.
- Ты не замужем? – спросил Андрей Вику.
- Да нет. Как-то не встретила ещё человека, за которого бы пошла. А выходить замуж просто ради штампа – зачем?
- Я тоже так думаю. Мама говорит – жениться пора, но я тоже не нашёл девушку, которую хотел бы видеть женой. Если жениться, хотелось бы, чтобы уж навсегда, а не через год разойтись.
- Пашка Соколов сказал бы, что ты старомодный.
- Может быть. Я не спорю.
- А вот скажи, Андрей, почему вы называетесь «черепахами»?
Вика задала этот вопрос неспроста. Об этом общественном движении она слышала и по радио, где «Черепахи» слыли благородными борцами с произволом и беззаконием, и по телевизору, где известный документальный фильм «Бесы» недвусмысленно давал понять, что «Черепаха» - это сборище поклонников дьявола. И новость о том, что Андрей член этого общества, стала для Вики сюрпризом.
- Ты когда-нибудь задумывалась о том, нужна ли черепахе прописка? – ответил парень вопросом на вопрос.
- А зачем она ей?
- И правильно. Черепаха не стоит на месте, а движется, хоть и медленно. И везде, где она в данный момент находится, у неё есть дом. Так должна ли она, двигаясь на каждом шагу, прописываться на новой территории?
Этот вопрос поставил Вику в тупик.
- И потому вы называете себя «черепахами», чтобы подчеркнуть всю нелепость режима прописок?
- Именно, - ответил Андрей. – Потому наш многоуважаемый президент нас не любит. Впрочем, любил бы – только он готовить нас не умеет.
Больше о политике не было сказано ни слова. Молодых людей занимали куда более интересные темы. Разговоры о настоящем как-то незаметно перешли к прошлому.
- А помнишь, как в парке мы катались на «Орбите»? И ты поцеловал меня прямо в воздухе.
- А помнишь, у пруда, где утки…
- А помнишь, тогда на вечеринке у Катьки Щербаковой…
- А помнишь, как мы сбежали с урока математики…
- А ко мне тогда Юлька, сестра двоюродная из Тулы приехала. Я так хотел, чтобы вы познакомились.
- Так это была она?
- Так ты нас видела? Теперь я понимаю, почему ты не хотела со мной разговаривать.
- Я подумала… Господи, какая ж я была дура!
- Какие же мы были с тобой дураки, Вика!.. Кстати, ты не проголодалась?
- Есть немного.
- Давай зайдём в кафе.
- Не откажусь.
Вскоре они сидели в небольшой, но уютной кафешке друг напротив друга. В полумраке лукаво подмигивали из прозрачных стаканов свечи. Их пламя, отражаясь в белизне скатерти, плясало в глазах, когда один украдкой поглядывал на другого. Вот серо-зелёные глаза оторвались от мороженого, и в тот же миг им навстречу поднялись другие – тёмно-карие. И стало понятно: былые чувства никуда не делись. То, что казалось остывшим, угасшим, вспыхнуло с новой силой. Прошлое превратилось в настоящее.
Даже вечерняя Рига с той минуты словно засветилась новыми красками. «Теперь вам друг от друга не уйти», - подмигивала им сидящая на шпиле, выгнув спину, чёрная кошка. «Не уйти вам друг от друга», - вторила ей белая статуя, с мечом, в длинном плаще, на Ратушной площади. «Никуда вам теперь друг от друга», - заливался золотой петушок с верхушки Петровского собора.
Казалось, призраки из далёкого прошлого – те, что когда-то вели вдоль крепостной стены домашнюю скотину, обсуждают между собой гуляющую парочку. Две дамы в широких кринолинах, не сумевшие разойтись на самой узкой улочке, с некоторой завистью шепчут одна другой: «Гляди-ка, за руки держатся». С нижнего этажа большого дома с лепниной за ними усердно наблюдает хозяин лавки с попугаями, позорно упустив из виду профессора Плейшнера, который, стоя этажом выше у окна с цветочным горшком, смотрит на счастливую молодёжь. Ими же заняты и обитатели дома на Бейкер-стрит, расположенного как раз напротив.
- Знаешь, Вика, наверное, это не случайно, что мы встретились. Да ещё и под шведскими воротами. Это судьба, знак свыше.
Они стояли на мосту. Под ними в лунном свете плескалась и блестела Даугаве. Стоило только перейти на другую сторону, откуда виднелись огни гостиницы, и Вика дома.
- Давай завтра встретимся, - предложил Андрей, когда неспешным шагом они дошли до дверей отеля.
- Давай.
- Я зайду за тобой в девять.
- Я буду ждать.
Его глаза были близко-близко. Вике казалось, что ещё чуть-чуть, и она потеряет над собой контроль.
